Мажор-3. Правда опаснее смерти - Сергей Калужанов

Лепиков опустил глаза, выдержал паузу и, видимо, принял решение.

— …Но мы всегда прислушиваемся к советам более опытных коллег, — продолжил он уже другую мысль.

С Игнатьевым пришлось связываться через скайп в телефоне Аверьянова. Пряников запер изнутри дверь своего кабинета и кивнул Жеке с Иваном на стулья возле приставного стола.

— Готово? — нетерпеливо спросил он Аверьянова, который устанавливал на столе свой телефон, где на экране уже виднелось лицо Игнатьева. — Так, для тех, кто не в курсе. Игоря арестовала служба безопасности. За расстрел Агапова.

— Так, значит, и я? — нахмурился Жека.

— Нет, — покачал Пряников головой. — Обвиняют только его. Я разбираюсь. Но раньше, чем через неделю он не выйдет.

— Так что, все отменяется? — Аверьянов переглянулся с Иваном и снова вопросительно посмотрел на Пряникова.

— Через неделю будет полная смена электронных кодов. Придется начинать все сначала.

— Тогда идем сегодня, — раздался из телефона голос Игнатьева.

— Без Игоря?

— А я в эту историю только из-за него вписался, — добавил Иван.

— Кто хочет выйти — я открою, — холодно предложил Пряников.

Иван посмотрел на Жеку, на Пряникова, потом встал и пошел к двери. Обернувшись, он сказал.

— Все, что вам надо, я подготовил.

Пряников молча подошел и отпер дверь, выпустив Ивана. Потом он обернулся к Жеке.

— Аверьянов. Давай. Тебя семья ждет. Ты ведь тоже только из-за Соколовского.

— Не только из-за него, Андрей Васильевич. А как бы, ну… ради. Понимаете разницу?

— Понимаю, — запирая дверь, отозвался Пряников. — Значит, так. Встречаемся в час ночи, во дворе дома…Ну, и команда!

— А мне нравится, — послышался из телефона голос Игнатьева.

Симоненко не спеша шел по пустынной сегодня улице, на которой располагался «Феникс-банк». Через гарнитуру он слушал доклады старших групп, занимавших позиции. Машина на парковке, окно квартиры напротив банка, снайпер на крыше. Все в порядке. Симоненко подошел к инкассаторскому фургону, припаркованному у тротуара. Дверь сразу открылась, впуская его внутрь. Сотрудники у мониторов не повернули голов. У каждого своя задача, нельзя отвлекаться. Симоненко прошел за спинами операторов, вглядываясь в экраны.

Приказав одной из групп поправить камеру и восстановить полный обзор, он снова связался со всеми группами через гарнитуру.

— Внимание всем! Двух целей не будет: Соколовского и Родионову. По остальным целям прежняя задача: задержать на выходе из банка. Применяем любые средства. Цели должны появиться около часа ночи, точка сбора — двор дома напротив банка. Будьте осторожны. Не вспугните. Все ясно?

Командиры групп отозвались, что уточнение принято к сведению. Валерий посмотрел на часы, установленные над мониторами, и уселся в кресло. Теперь только ждать.

Катя сидела у себя в комнате на кровати. В последнее время это стало ее частым занятием — листать старый семейный альбом. Она понимала, что воспоминания разрушают, что она растит сама в себе боль о прошлом, не отпускает себя. И от этого ей становилось только хуже. Но она снова и снова выбирала минутку, чтобы полистать старые страницы альбома. Фото отца и матери, когда они приехали из роддома. Вот этот кулек на руках и есть сама Катя, еще фотографии, где вся семья вместе, то на природе, то во время поездки на море. А вот Катя лежит головой у мамы на коленях. Чем-то расстроенная. А мама гладит ее по волосам. И сейчас Кате вдруг так захотелось этого прикосновения, что она закрыла глаза. Нет, только не слезы. А когда Катя открыла глаза, справившись с собой, то увидела в дверях комнаты отца.

— Игоря арестовали, — сказал Игнатьев.

Катя вскочила с кровати, альбом упал на пол и несколько фотографий вылетели из него. Отец подошел, присел на корточки и стал собирать фото, задерживая взгляд то на одном, то на другом.

— Из-за Фишера? — спросила Катя.

— Нет. Старые грехи. Так что ограбление отменяется.

— Подожди, как? — Катя подошла к отцу и села рядом. — Мы же… У нас все готово!

— Несколько дней ничего не изменят. Хорошо, что у тебя будет время подумать.

— Даже не пытайся меня отговорить, — упрямо заявила девушка.

— Я о другом — Игнатьев сложил фотографии в альбом и закрыл его, задумчиво глядя на обложку. — Понимаешь… Когда Фишера возьмут, многое вскроется. Он может потянуть за собой и меня.

— Что в прошлом, то в прошлом…

— Но не для закона. Я не знаю всего, что в той папке. Но могу предполагать. И хочу тебя подготовить. Может выйти так, что меня тоже «закроют».

— Подожди, но зачем тогда… — Катя схватила отца за руку.

— Зачем, — перебил он дочь. — После того как ты появилась в нашей жизни, я все делал ради тебя. Всегда об этом помни.

— Я знаю, пап.

— Ну, потерпи немного. Скоро со всеми грехами прошлого будет покончено…

Соколовский стоял с муляжом пистолета в руке и целился в оперативника, который стоял на коленях внизу в центре зала. Так когда-то стоял и Стас.

— Экспертиза показала, — заявил Лепиков, — что в момент получения пулевых ранений Агапов находился именно в такой позе. Вы подтверждаете это?

— Да, — кивнул Игорь. — Будем дальше разыгрывать спектакль?

— Показывайте, что было дальше, — проигнорировал его иронию следователь.

Соколовский поднял пистолет, прицелился в оперативника и изобразил, как он нажимает на курок.

— Бум, бум, — произнес он вслух.

— Спасибо, — кивнул Лепиков. — Наденьте обратно наручники.

Двое оперативников повернулись к Игорю, чтобы надеть наручники, но он вдруг поднял руку, привлекая внимание следователя.

— Подождите. А про второе убийство не надо, что ли?

— Что? — Лапиков удивленно посмотрел на Соколовского. — А было второе?

— Да. Я могу показать? — Игорь показал вниз. — Это было вон там, чуть левее.

Он пошел в указанном направлении, и оперативники пошли за ним. Лапиков ждал, не зная верить или не верить Соколовскому. Игорь спустился и стал рассказывать.

— Вот здесь. Я принял какого-то наркошу за Агапова. Когда понял, что ошибся, то было поздно.

— А труп?

— Я потом спрятал, — небрежно отмахнулся Игорь. — Пишите, я все покажу. Он вот там стоял, на той ступени.

Один из оперативников поднялся на ту ступеньку, на которую показал Игорь. Второй остался рядом, третий приготовился вести съемку. Соколовский бросил еще один взгляд вокруг. Лепиков с сомнением смотрел на все происходящее.