С холодильником по Ирландии - Тони Хоукс

Я пошел назад и подождал их на перекрестке, и, когда «рейнджровер» подъехал, водитель увидел холодильник. Его челюсть отвисла.

— Черт дери, не верю своим глазам! — сказал он. — Я слушаю этого парня последние две недели!

— Что ты имеешь ввиду? — спросил его приятель, сидящий на заднем сиденье.

— Я слушаю его. Он ездит по стране со своим холодильником.

— Со своим чем? — выдохнул сидящий на пассажирском месте.

— С холодильником. Со своим холодильником — это парень с холодильником.

Пассажир высунулся из окна.

— Господи Иисусе, ты прав! Черт дери, у него холодильник!

— Да ладно! — сказал тот, что сидел сзади; обзор ему загораживала стопка седел.

— Да! Выйди и посмотри.

Он вышел и посмотрел.

— Черт тебя дери, это холодильник.

— Я же говорил.

— Это парень с радио. Парень с холодильником.

— О чем ты, черт тебя дери, что за парень с радио?

— Я же сказал, он путешествует по стране, кажется, из-за пари.

— Пари? С холодильником?

Как хорошо, что я не спешил…

Прошло еще десять минут, прежде чем мы решили куда-то ехать, так как нам надо было как следует обсудить, кто я такой и что я делаю. Один из трех ребят просто не мог поверить в то, чем я занимаюсь.

— Но, черт дери, холодильник! Почему, черт дери, холодильник? — твердил он.

И не важно, сколько раз я ему говорил почему, он все равно недоверчиво тряс головой.

Я забрался в кузов с лошадьми и изо всех сил постарался оказать успокаивающее воздействие на жеребенка. Хотя на самом деле он был гораздо спокойнее, чем я.

Время шло.

Это было одно из самых диких путешествий, которые я когда-либо совершал. Менее чем через два часа «Шоу Джерри Райана» должно было посвятить целый час празднованию моего путешествия по Ирландии. А я, главный герой этого мероприятия, все еще был тут, в кузове с лошадью, жеребенком и холодильником, и по сельским дорогам графства Уэксфорд меня везли трое нервных объездчиков лошадей.

Я уселся на пол фургона, устланный сеном, и задумался о своем положении. Чтобы быть точным, я находился где-то под хвостом лошади на юге Ирландии. Но было еще кое-что поважнее — можно было провести глубокую параллель, по крайней мере, для тех, чей ум находился в таком же замешательстве, как мой. Три мудреца. Стойло с сеном. Торжественный вход в столицу страны. Разве не очевидно? Я — новый Мессия.

Может быть, мое путешествие не заканчивалось, а только начиналось. Может быть, все, чему я научился, и мудрость, которую я почерпнул за последний месяц, возвещали об заре эры философии холодильника. Будущее было предопределено. Я должен донести послание холодильника людям, я должен всем рассказать об этом.

— Я — бог! — воскликнул я. — Разве вы не видите, лошади, я — бог!

На этой фразе лошадь подняла хвост и торжественно уронила мне на колени три больших куска качественного навоза. Это было очень вовремя, явный ответ на мое смехотворное заявление. Если бы я заявил это какому-нибудь человеку, он, вероятно, обернулся бы ко мне и сказал: «Бред сивой кобылы!», но лошадь смогла наглядно выразить те же чувства.

Помимо нечестивого ответа лошади, была еще одна причина усомниться в моих мессианских полномочиях. Согласно Новому Завету, Иисусу все же удалось прибыть к моменту своего торжественного прибытия в Иерусалим. А в данном случае росла вероятность того, что мне придется узнавать из вторых и третьих рук о том, как прошло мое вступление.

Трое мудрецов высадили меня у телефонного автомата в Балликенью, прямо у «иерихона»[6].

— Удачи, — сказал Дес. — Мы как раз говорили о том, что еще не дали имя жеребенку, и решили, что назовем его Фриджи.

Фриджи. Еще одно живое существо — молодую лошадь — назвали в честь холодильника. Я был тронут. Холодильник вошел в семью, когда был крещен как Сирша Моллой, но теперь, особым образом, он завел свою собственную приемную лошадиную семью. Я поблагодарил трех друзей и сказал им, что если через несколько лет лошадь по кличке Фриджи выиграет скачки «Гранд Нэшнл», это будет самый счастливый день в моей жизни.

— Как идут дела, Тони? — спросил Джерри, начиная интервью.

Пока не очень. У меня было не самое удачное утро, и я добрался только до Балликенью.

— Боже, если не поторопиться, ты не успеешь. Ладно, если кто-нибудь за рулем машины, автобуса или фургона находится недалеко от Балликенью, высматривайте Тони и его холодильник, чтобы отвезти его в Дублин, это в конце концов вопрос национального масштаба. Мы должны доставить его к станции Конноли к одиннадцати, чтобы вы могли присоединиться к нему со своими бытовыми приборами для торжественной процессии к центру «ИЛАК». они, людей непременно будет много, но у тебя найдется что сказать напоследок, что могло бы заставить нерешительных выразить свою поддержку?

Что ж, все, что я могу сказать Джерри, — то, что какие-то марши проходят за что-то, какие-то — против чего-то, но никогда не было маршей ради абсолютно ничего. У нас есть шанс это исправить. Хватайте ваш тостер и чайник и узнайте, как узнал я, как здорово посвятить себя чему-то истинно бесцельному. Делая что-то, в чем нет ни малейшего смысла, мы исключаем вероятность неудачи, потому что в каком-то смысле, чем хуже все идет, тем скорее дело можно посчитать успешным.

Именно! Очень воодушевляет, Тони, и нисколько не запутано. Что ж, здесь у тебя в союзниках славный народ Ирландии! Вот ваш шанс присоединиться к маршу, который выпустит на волю всю ерунду и бесцельность мира!

Верно. Конечно же, мы используем слово «ерунда» в самом положительном его значении.

Естественно. Что ж, Тони, удачи на последнем этапе путешествия сегодня утром, и мы ждем с нетерпением возможности пообщаться с тобой позже. Два наших лучших репортера, Бренда Донахью и Джон Фарелл, подробно расскажут нам, что именно будет происходить во время триумфального марша и последующего празднования у центра «ИЛАК». Это громкое событие, и не забудьте принять в нем участие, потому что пора дать право самовыражения вашим бытовым приборам. Тони, доброго утра.

— Доброго утра, Джерри!

Когда я вышел из телефонной будки, тут же подкатил грузовик, и водитель опустил стекло.

Я только что слышал тебя по радио, и ты подождешь здесь минут двадцать, я вернусь и довезу тебя до Арклоу.

И уехал.

У меня не было причин сомневаться в том, что он вернется, но я не мог себе позволить роскошь двадцати минут, и, если бы меня предложили подвезти до того, как он вернется, я бы согласился.

Пока ловил машину, я попытался придумать речевку, которую могли бы скандировать все участники марша, гордо шагая по Дублину. Я придумал несколько, но больше всего нравилась одна, которой надо бы научить толпу по прибытии: