С холодильником по Ирландии - Тони Хоукс

Он повышал ставку на каждой рекламной паузе. Главный приз должен был все оправдать.

— Думаю, теперь нам надо поторопиться, — сказал Джон, выйдя из телефонной будки, где он общался с Джерри. — Если не поторопимся, мы не доберемся до центра «ИЛАК» раньше двенадцати, и тогда шоу закончится.

Шоу закончится. Я почувствовал внезапный приступ грусти. Для меня тоже шоу закончится. А я не был уверен, что этого хочу.

— Ну же! — сказал Джон с удивительной настойчивостью. — Думаю, надо пробежаться.

Покупатели Дублина увидели новый спектакль, теперь трое взрослых бежали по центру города, нагруженные эксцентричными и разнородными аксессуарами. Кристи был неважным бегуном. Ему было за шестьдесят, и никаких причин бежать куда-либо вообще у него не возникало уже лет двадцать.

На бегу, пока холодильник шумно грохотал за моей спиной, я, раскрасневшись и вспотев, взглянул на Кристи и в полной мере ощутил, что после происходящего с ним сейчас хохма о «пробуждении ленивого супруга на рассвете» опустится с первого на второе место.

Мы завернули за угол, и впереди я увидел невероятный и отнюдь не пленительный конец моего путешествия — торговый центр, поэтично названный «ИЛАК». Завидев финиш, мы сменили галоп на более приличный бег рысцой и направились внутрь центра, не зная, что нас ждет. Нас приветствовала огромная толпа, больше, чем я ожидал. Пусть она не была такой большой, как описывала Бренда, однако около сотни человек собралось в центральном вестибюле торгового центра. Женщина с микрофоном махала мне рукой. Это, должно быть, Бренда, потому что ее рот двигался синхронно со словами, которые я слышал в наушнике.

— Джерри, Тони здесь! С нами холодильник! С нами Джон Фарелл, с нами наш волынщик — боже мой, он выглядит несколько запыхавшимся, — и с нами эта огромная толпа, которая, я уверена, собирается выразить свою признательность Тони и его холодильнику, что они после тридцатидневного путешествия по стране добрались сюда, до центра «ИЛАК» в Дублине. Так что давайте послушаем Тони!

Очередное громкое ликование сопроводило мой поклон. Джон сделал знак бедняге Кристи играть, но у него, к несчастью, не хватало самого главного для волынщика — дыхания. Он обессиленно рухнул на скамейку рядом с двумя старушками и старался изо всех сил, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух в меха инструмента. Он выглядел, как умирающий лебедь. Все, что он смог выдавить, — это звук, напоминающий полицейскую сирену, у которой садится батарейка. Чтобы его заглушить, кто-то в студии догадался погромче включить воодушевляющую мелодию из «Бен-Гура». Бренда подвела Джона к микрофону.

— До того, как мы поговорим с Тони, скажите, Джон Фарелл, чем было его путешествие для вас?

— Это был истинно религиозный опыт для меня, Бренда, потому что я понятия не имел, как на жизнь людей влияют простые бытовые приборы. Но Человек-с-Холодильником помог мне увидеть свет, и я вижу его на лицах всех присутствующих здесь. Это потрясающий, потрясающий день!

— Бренда, — сказал Джерри в студии, — позови Тони к микрофону, я хочу спросить его, что он чувствует.

По сигналу я был у микрофона Бренды.

— Тони, ты сделал это. Хорошая работа, — сказал Джерри. — Ты, должно быть, очень горд собой. Как твои дела, и как там твой холодильник?

— Мы оба чрезвычайно взволнованы. Как вы знаете, холодильник получил имя Сирша, что на гэльском означает «свобода», и все признали, что этот холодильник свободен, он волен делать то, что ему хочется, волен идти туда, куда хочет, и быть тем, чем хочет, и, если этого может достичь холодильник, то что же мешает нам?

— Глубокая мысль, правда, Тони. Скажи мне, будет ли справедливо заметить, что этот холодильник тебе ближе всех в мире?

— Да, — рассмеялся я, — это моя личная трагедия, спасибо, что напомнили.

— Через минуту мы проведем небольшую церемонию, но до того, как мы это сделаем, может быть, ты, Тони Хоукс, скажешь собравшимся несколько слов на прощание.

Настал черед еще одной импровизированной речи. Я хотел воздать всем должное.

— Джерри, не могу выразить, как я тронут этим откликом — здесь тысячи людей… Возможно они прошли если не много миль, то много метров, несколько шагов в любом случае. Я просто хочу отдать должное народу Ирландии и людям, которые меня подвозили в пути. Этот холодильник — первый холодильник, который объехал автостопом ваш прекрасный остров. Предположу, что он не последний, думаю, последует множество подобных случаев, люди станут брать в дорогу разные предметы домашнего обихода, и я горд тем, что открыл для них этот путь. В этом путешествии были взлеты, такие как серфинг с холодильником в Стрэндхилле, и падения, вроде соскальзывания холодильника с тележки всю дорогу через центр Голуэя, однако все это время всегда кто-то был рядом, с дружескими словами и частенько с кружкой пива, и за это я просто хочу сказать громкое спасибо.

После моих слов раздались теплые аплодисменты. Джерри подвел итог происходящему:

— Что ж, нам остается только завершить эту одиссею особой церемонией. У Бренды в руках цепь мэра города из магнитов для холодильника от «Шоу Джерри Райана», который она вручит Тони, в комплекте с набором магнитов для холодильника по спецзаказу. Бренда, тебе слово.

— Тони, — торжественно объявила Бренда. — Ирландия нарекает тебя своим Человеком-с-Холодильником.

Толпа возликовала, музыка из «Бен-Гура» достигла максимальной громкости, и я склонился перед Брендой, как победивший на олимпийских играх спортсмен, чтобы она надела мне на шею цепь манитов. Я бросил взгляд на невероятную картину перед собой и помахал улыбающимся и смеющимся наблюдателям с искренней благодарностью.

К моему удивлению, по одной щеке у меня скатилась слеза.

Все как в «Новом платье короля». Как только закончился радиоэфир, развеялись и иллюзии, которые его поддерживали. В один миг Человек-с-Холодильником стал обычным человеком. Ощущение триумфа растворилось в воздухе одновременно с радиоволнами. Это было весело, полезно немного посмеяться, но ведь это дурачество, а теперь с глупостями покончено. Толпа разошлась почти мгновенно. Люди должны были с кем-то встретиться, вернуться на рабочие места или забрать детей из школы. Никто не мог позволить себе потратить столько времени, сколько мне было выделено на завершение моего путешествия. Городская жизнь не допускала причуд.

Этот финал, возможно, был всего лишь позерством, но все, что ему предшествовало — нет. Для меня все это было реальным. Возможно, путешествие не изменило жизни жителей Ирландии, но оно изменило мою. Я изменился, стал лучше. Я сделал открытия, получил ряд важных уроков. Впредь с этого дня я собирался останавливаться для автостопщиков, смеяться вместе со счастливыми пьяницами в пабах и уважать право плохих гитаристов играть наряду со всеми. Я научился терпимости, я понял, что можно положиться на помощь ближнего, а также узнал, каким новым и весьма приятным образом можно загнать в задницу занозу.