Шепот - Линетт Нони

– Насчет Варда… Он все это время был одним из нас.

Это шокировало бы меня куда сильнее, если бы я не видела своими глазами, как Вард помогал нам бежать. Хотя я до сих пор не понимаю.

– Мы с ним вместе выросли в «Ленгарде». Мы были очень близки, по крайней мере до того, как мы с семьей покинули это место десять лет назад, – продолжает Кайл. – Насколько я знал, он был до мозга костей предан «Ленгарду». По крайней мере я так думал. А затем, несколько недель назад, он сам связался с нами. Сказал, что все дело в девушке. В девушке, к которой ему велели подобраться поближе, внушить ей доверие. Очень важной во всех смыслах девушке. Но вышло так, что эта девушка оказала на него эффект, которого он не мог предугадать.

Кайл смотрит на меня, и я выдерживаю этот взгляд, несмотря на запутанный клубок из эмоций и чувств, которые вызывают во мне эти слова.

– Он выполнил приказ, – продолжает Кайл. – Но, когда ты наконец стала Вещать и он увидел, на что ты способна и при этом ничего не знаешь о своем прошлом, то осознал: что-то не так. Несколько дней он тайно разыскивал нас, чтобы выяснить, знаем ли мы что-то. И мы рассказали ему правду о тебе, правду о «Ленгарде».

Я вспоминаю ту ночь, когда внезапно столкнулась с Вардом прямо у себя в номере. Он тогда был растрепанным, словно много времени провел на ветру, и я решила, что он искал нового Вещего. Но теперь мне интересно… должно быть, именно в тот день он впервые пошел к Кайлу.

– Бьюсь об заклад, это был очень увлекательный разговор, – с трудом говорю я.

Кайл смеется:

– Он держался… мужественно. Но у Варда есть и свои источники внутри «Ленгарда», так что он довольно быстро проверил нашу версию. И с тех пор работает на нас.

– И теперь его, скорее всего, из-за этого бросят за решетку, – говорю я, хотя и сама не могу понять, что чувствую по этому поводу.

Я все еще не могу избавиться от гадкого ощущения, которое преследовало меня с тех пор, как я узнала о том, что Вард предал меня. Но теперь все так перепуталось. Особенно если учесть его последние слова, сказанные мне. И это я не говорю о том, что он предал «Ленгард», к тому же из-за меня, если верить Кайлу.

Я не могу думать об этом сейчас. Слишком много всего. Я пытаюсь переключиться и спрашиваю:

– А Ками и Кида говорили тебе…

– Кида рассказала нам обо всем, что произошло, после того как она пришла в лабораторию, – говорит Кайл. И взвешенным тоном добавляет: – Ками мало что рассказала, поэтому пробелы мы заполнили сами.

Мое сердце ноет, я смотрю на подругу, но понимаю, что, пока она не проснется, я никак не смогу успокоить и утешить ее. У нас будет на это время.

Сейчас я хочу восстановить в памяти цепочку событий и начинаю с того момента, когда я вышла из комнаты, одну за другой нанизываю подробности, все, которые могу припомнить. Я благодарна Кайлу за то, что он не перебивает меня и не задает лишних вопросов. Когда я заканчиваю, он качает головой и говорит:

– Я, конечно, знал, что Ваник – псих, но «выживает сильнейший» и попытка натравить Вещих на обычных людей? Я просто не могу в это поверить. Я думал, мой отец излечил его от этого безумия.

– Он не безумен, – говорю я. – Хотя было бы лучше, если бы так и было. Он совершенно в себе, но зациклен на мести так, что сам не осознает, насколько невыполним его план. Он хочет стать Творцом, ты можешь в это поверить?

– Хуже того, что теперь у него есть для этого все возможности.

Слова Кайла вызывают фантомную боль у меня в позвоночнике.

– Может, и нет, – говорю я, пытаясь сохранить позитив и прикрываю раненой рукой зевок. Дингер переползает обратно к моим ногам и сворачивается там в клубочек. – Если ему не удастся обнаружить в тех образцах ген Творца, ему понадобятся новые, чтобы реплицировать мои способности или клонировать ДНК. А я не планирую дать ему их. Халява закрыта.

– Кстати о ДНК, – низким голосом говорит Кайл, наблюдая за мной. – Ты быстро съехала с этой темы, Лис, но я слышал, что ты говорила о своих родителях. И о том, что говорил о них Ваник. Что все могло быть совсем не так, как мы думаем.

Я делаю глубокий вдох, и слова Ваника эхом отдаются у меня в голове:

Ты не могла убить родителей при помощи Вещания. Никак! Я сказал тебе достаточно, чтобы ты смогла узнать, что с ними произошло на самом деле… или даже найти их.

– Я не знаю, во что мне верить, – шепотом говорю я. – Я была уверена, абсолютно уверена, что убила их. Но Ваник сказал, что мой разум не способен сотворить намерение, которое могло бы привести к такому… Это… возможно?

Кайл молчит очень долго, а когда заговаривает, тщательно взвешивает слова.

– Мы знаем о том, что произошло благодаря Лиане. У нее было видение – как ты кричишь на родителей и бежишь вверх по лестнице, а позже спускаешься и видишь их тела. Как и ты, мы просто сложили два и два. Но Лис… я не хочу внушать тебе ложную надежду. Да, есть вероятность того, что мы, и ты тоже, просто неверно истолковали ситуацию. Твои родители были очень сильными Вещими. И если они хотели, чтобы весь мир поверил в то, что они мертвы, им было совсем нетрудно внушить ему это. Так же поступил и мой отец с нашей семьей.

Я сглатываю и выдавливаю из себя вопрос:

– И какими силами они обладали?

– Твоя мать обладала самым сильным даром Внушения из всех мне известных.

Встретив мой озадаченный взгляд, он поясняет:

– Мэннинг может заставить людей делать что-то, но это всегда действия по принуждению, не по свободной воле. Они лишь марионетки в его руках. Но твоя мама… Твоя мама могла внушить идею, которая потом пускала корни и закреплялась у человека в сознании, заставляла его поверить в то, что она родилась у него сама по себе, пока он ее не осуществлял. Ее дар был похож на микс из сил Принуждения Мэннинга, Мотивации Энцо и Гипноза Киды. Этакий «три в одном». Мне жаль, Лис, но именно твоя мать заставила тебя поверить, что они мертвы и что именно ты их убила. И ты никак бы не смогла осознать, что эту идею тебе внушили.

Я и не догадывалась, что мои руки сжаты в кулаки, пока он не протянул к ним свою и не разжал.

– А что до твоего отца, – продолжает он, и я не перебиваю, хотя и не уверена, что хочу знать. – Никто не помнит, какой был у него дар. А если и помнят, то не скажут. Именно поэтому я делаю вывод, что он тоже был очень силен. Они не просто так покинули «Ленгард», а позже и Сидней. И никто не может вспомнить почему. Или просто не хотят делиться.

– Давай еще раз, – тихо говорю я. – Два с половиной года я считала себя убийцей родителей, хотя они все это время, скорее всего, были живы. И они хотели, чтобы я считала себя их убийцей?

Кайл пожимает плечами:

– Честно говоря, я не знаю. Но обещаю, мы это выясним.

Я откидываюсь на подушку, измученная до невозможности.