188 дней и ночей - Януш Леон Вишневский

Так мы профилософствовали с Норбертом за пивом, сидя на картонке недалеко от южного входа в мой банк. Кроме того, с сегодняшнего дня Норберт решил начать копить на билет. На Сейшелы… Не накопит. Слишком уж он зависит от алкоголя, чтобы перестать покупать его на собранные нищенством деньги. Но даже если бы набрал, все равно никуда бы не поехал. Слишком привязался он к мысли, что в один прекрасный день он переберется отсюда на Ляйпцигерштрассе и будет там ждать Натали…

Седечный привет от возвратившегося

Януша Л.

Варшава, суббота

Януш,

если что-то помогает нам нормально жить, так это иррациональное ощущение, что жить мы будем вечно. Я имею в виду не спасение, а будни, прозаическую, земную жизнь. В противном случае мысль о неминуемой смерти, которая рано или поздно постигнет и нас, не позволила бы нам спокойно существовать. Хотя, может быть, мы совершали бы больше безумных поступков, на которые так редко решаемся?

В этой связи, я совершенно не понимаю людей, которые бросают монету в шляпу просящего и непременно хотят знать, на что она будет потрачена. Разве судьба не была к нему жестока, заставив выйти на улицу, сесть у костела и рассказывать историю своей жизни нам, совершенно чужим людям? Он признается нам в собственной слабости, крахе, делится подробностями сломанной биографии. Какая разница между нищей алкоголичкой, которая лжет, что просит милостыню на хлеб, и той, которая просит подать на самую дешевую выпивку? Кто нас уполномочил проводить расследование? Зачем нам это? Разве не унизителен и трагичен сам факт, что человек оказался на дне? Почему в этой женщине с охрипшим голосом и недостающими зубами мы не хотим увидеть молодую девушку, которой она когда-то была? Нужно было учиться, — скажет не один человек. Мне в жизни никто ничего просто так не дал, — добавят остальные. Ну и что? Каждый относится к этому вопросу так, как подсказывает ему совесть. А если закрыть глаза и представить себя в образе побирающегося? Невозможно? Что ж, каждому свое.

С польских улиц почти исчезли просящие милостыню румынские дети. Значит ли это, что их родители разбогатели, или мы перестали подавать?

С уважением,

М.

Франкфурт-на-Майне, воскресенье, вечер

Малгожата,

я опасно быстро прихожу после отпуска в норму. Это нехорошо. Слишком скоро забуду, что съездил отдохнуть. Мне все лучше становится на работе…

Сегодня во время обеда я думал над тем, был ли прав Норберт, называя биологов глупцами и обвиняя их в «коллективном насилии» над святыней, каковой является свобода выбора человека. По крайней мере, что касается одного биолога, который исследует явление свободы воли, Норберт сильно ошибается, и его обвинения в данном конкретном случае звучат как оскорбление. Зато он прав, утверждая, что большинство философов (и представителей других гуманитарных наук вместе с теологами, sic!) покорно сложили оружие и со стороны присматриваются к триумфальному шествию нейробиологов, поставивших под вопрос существование свободы выбора и гордо провозгласивших конец гуманистической этики. «Этика — лишняя, можно обойтись томографом и физиологией мозга», — сообщили миру титулованные нейрофизиологи во время конгресса, организованного франкфуртским университетом и прошедшего в здании, находящемся недалеко от моей работы. В конце 80-х годов XX века на подмогу к беспомощным философам пришел не кто иной, как… биолог, специализирующийся в нейрофизиологии. Его зовут Бенджамин Лайбет, он из США, и сейчас ему восемьдесят девять лет.

Лайбет представляет старую школу ученых-эмпириков и, подобно Карлу Попперу,[75]утверждает, что ученый докажет истину только тогда, когда подтвердит ее хорошо поставленным экспериментом, который могут повторить и другие ученые. Лайбет на дух не переносит так называемых кабинетных ученых, которые удобно устраиваются в креслах и создают спекулятивные теории, которые никто не может доказать.

В 1983 году Лайбет провел исторический эксперимент, давший новую надежду (и новые аргументы) философам. Эксперимент, в сущности, очень простой. Испытуемый сидел перед экраном, на котором был нарисован круг, равномерно разделенный лучами. Что-то вроде циферблата. Красный световой зайчик обегал всю окружность точно за 2,56 секунды. Лучи так пересекали окружность, что зайчик пробегал расстояние между двумя соседними точками пересечения за 43 миллисекунды. К голове испытуемого были прикреплены электроды, регистрирующие и измеряющие активность работы головного мозга во время эксперимента. Лайбет попросил испытуемого, чтобы он в любой момент прохождения зайчика по окружности проявил свободу воли и, например, поднял палец или кивнул головой. Кроме того, в тот момент, когда он почувствует импульс к реализации этого акта, он должен запомнить местоположение красного пятнышка на циферблате (для этого пронумеровали черточки). Таким образом Лайбет соединил объективное измерение работы мозга (с помощью электродов) с субъективным восприятием внутреннего стимула (желание поднять палец или руку). Ключевой вопрос в этом эксперименте звучал так: опережает ли сознательный акт воли акцию мозга, или же он является ее следствием? Другими словами, что первично — воля сделать нечто или импульс в мозгу и только после него проявление воли?

Если сначала импульс и лишь потом сознательная воля, то это могло бы значить, что свободная воля появляется слишком поздно!!! Сначала я воткну кому-то нож в спину, а только потом осознаю, что я этого вовсе не хотел. Что я действовал под влиянием импульса, который появился перед осознанием того, что я вовсе не хочу вонзать нож в чью-то спину.

Результат эксперимента озадачил философов. Токи в мозгу усиливались за 350–400 миллисекунд (около полусекунды), прежде чем испытуемый отдавал себе отчет, что он хочет поднять руку или палец! Мозг сначала (прежде чем мы осознаем это) реализует акт воли. Только потом эта воля осознается им, то есть появляется в мозгу в качестве решения действовать! Зигмунд Фрейд в могиле потирает руки от удовольствия и восклицает: а что я говорил? что над «эго» верховенствует «ид», или подсознание… А разве не говорил я вам, что «ид» — это тот самый мчащийся галопом конь, на котором восседает «эго»? Иногда этот конь сворачивает в совершенно другую сторону, чем хотело бы «эго». И тогда в другой могиле и на другом кладбище, заслышав знакомый перестук костей Фрейда, просыпается К. Г. Юнг (ученик Фрейда) и спрашивает с удивлением: а где во всем этом господствующее «суперэго»?

О том, что решил мой мозг, я сам узнаю последним! Ужасный результат, не считаешь?! Причем абсолютно несомненный, полностью подтвержденный в 90-е годы аналогичными экспериментами в разных лабораториях по всему миру. Остается только зарезаться этим ножом!

Но Лайбет человек любознательный. Или, проще говоря, человек истины. Он не остановился на полпути. Он задал себе очередной вопрос: если акт свободной воли будет — бессознательно! — реализован в мозгу (в виде усиленного электросигнала за 350–400 миллисекунд до осознания его человеком), то останется ли еще какое-то время между теперь уже осознанной волей (то есть через 350–400 миллисекунд после сигнала) и моторным действием, реализующим эту волю? Короче говоря, есть ли у испытуемого хоть какое-то время, чтобы успеть отказаться от того, чтобы поднять палец или всадить кому-нибудь в спину нож? Есть!!! Примерно 150 миллисекунд. У меня есть 150 миллисекунд времени, чтобы повлиять на мою волю и не всадить этот нож. То есть я в состоянии сдержать неосознанно проявившуюся во мне, а потом уже и осознанную волю действия. У меня на это есть 150 миллисекунд. Согласно Лайбету, эта задержка имеет место, если «запланированное действие не является социально приемлемым, не согласуется с моими убеждениями или противоречит моей личности или моей системе ценностей». Наличие этого своеобразного права вето доказывает, по Лайбету, что свободная воля все-таки существует. Я тоже так считаю и думаю, что более остальных результатам экспериментов Лайбета должны радоваться католические теологи. Оказывается, Бог подарил людям инстинктивную способность сказать «нет». Десять заповедей — в большинстве своем не что иное, как список действий, на которые люди должны наложить свое вето и воздержаться от них (даже в последнее мгновение, то есть до того, как пролетят 150 миллисекунд), даже если это противоречит сначала неосознанной, а потом и осознанной свободной воле. Не возжелай, не укради, не убий, не прелюбодействуй… У тебя в распоряжении 1/8 секунды, чтобы остановиться.