Черно-белая война - Игорь Ковальчук

– В таком случае действительно не имеет смысла, – согласился Лоанаро. – Спасибо, Мэлокайн. Можно пригласить вас пообедать?

– Эй, а со мной что будет? – заволновался Рикардо.

– Что с тобой будет, еще неизвестно, – с прохладцей, в которой, впрочем, чувствовалось некоторое сочувствие, ответил патриарх. – Не следовало тебе делать то, что ты сделал, Рик.

– Да я…

– Оставь. И самое главное, советую тебе готовиться к весьма неприятной процедуре.

– То есть? – всполошился Рикардо.

– Я собираюсь поменять тебе полярность.

– Нет, ни за что.

– Распоряжения патриарха по-прежнему не обсуждаются, хоть ты и стал черным магом. Гражданином Центра ты тем не менее остаешься, так что, как я считаю, тебе нужно снова стать белым магом.

– Но я потеряю уровень!

– В тот раз это тебя не беспокоило.

– Но тогда у меня был пятый! Разница между четвертым и пятым не так велика. А теперь будет третий.

– Радуйся, что не второй. – Лоанаро невольно покосился на ликвидатора, и тот почувствовал себя неуютно. Конечно, он присутствовал при разговоре, при котором ему вовсе не следовало присутствовать. Но и уйти не мог. Вывести его из метрополии должен кто-то из местных обитателей, в противном случае он не сможет даже отыскать дорогу назад. – Впрочем, об этом и говорить нечего. Решение принято, и довольно. Спасибо вам, Мэлокайн, вы мне вернули надежду. Я просто вне себя от этой выходки моего потомка. – Лоанаро аккуратно закрыл дверь, оставив яростные возражения потомка без ответа, и показал рукой на соседнюю дверь. – У меня к вам еще одна просьба. Не могли бы вы взглянуть на мальчишку, которого мне передали вместе с Риком? Рик сказал, что это его ученик. Хочу, чтоб вы проверили и его тоже на вырождение, прежде чем отправить его обратно на Черную сторону. Не хотелось бы увеличивать число вырожденцев, обитающих там. Их и так во Вселенной слишком много.

С этими словами патриарх клана Алзара открыл вторую дверь, по виду неотличимую от первой.

Мэл успел отскочить лишь потому, что действовал он прежде, чем думал. Обрушившаяся на Лоанаро пирамида из скамейки, большой вазы, кувшина с водой и стенного бра не покалечила его лишь потому, что архимага не легче застать врасплох, чем хорошего воина. Вокруг изумленного до глубины души патриарха вспыхнула голубоватая аура магической защиты, а перед двумя мужчинами возникла фигура, действительно напоминающая обликом мальчишку, с большим канделябром наготове.

– Вот тебе раз, – произнес Лоанаро. – Как ты умудрился укрепить всю эту груду вещей над дверью?

– Не ваше дело! – немедленно и вызывающе отозвался вооруженный канделябром пленник. – И считаю своим долгом напомнить, что тыкать себе я не разрешал.

– Э… Да, прошу у вас прощения. Может, вы позволите мне пройти и побеседовать с вами? – подчеркивая голосом и довольно искусно маскируя иронию, осведомился патриарх.

– Не о чем нам говорить, пока вы не соизволите отпустить меня и моего учителя на свободу, – ответил тот с неменьшей иронией, и Мэлокайн с удивлением понял, что молодой человек весьма проницателен.

Впрочем, он уже знал, с кем имеет дело.

– Послушай, Спиногрыз, – начал он устало. – Тебя ведь так зовут, верно? Интересно, что ты здесь делаешь? Нашим велели доставить тебя к Мортимерам. Прохлопали, что ли?.. Руин рассказал мне о тебе. Послушай, к тебе этот человек не может иметь никаких претензий и лишь решает, как тебя удобнее вернуть обратно. Но я полагаю, ты не очень-то хочешь назад?

– Без учителя – нет. – Спиногрыз надулся и опустил канделябр.

– Нам надо поговорить. Можно войти?

– Ну заваливай. И вы тоже. – Он отступил в глубь комнаты.

Лоанаро с изумлением переводил взгляд со Спиногрыза на Мэлокайна и обратно. Потом медленно спросил:

– А ты уверен, что он не…

– Мой брат об этом думал, – оборвал ликвидатор, входя в комнату. – Слушай, Спиногрыз, может, хочешь пойти со мной?

– Только с учителем.

– Хм… Слушай, ты знаешь, что такое… м-м… семейная ответственность?

– Конечно, знаю. Что ты меня, за дикаря принимаешь?

– И не думаю. Ну так вот. Твой учитель сейчас находится в своей семье. Своей большой семье.

– Да ладно. С ним же обращаются как с пленным!

– Не совсем так. Рикардо провинился перед семьей, и этот вопрос будет решаться главой его рода. Понимаешь? В это нельзя вмешиваться, как нельзя вмешиваться в ссору мужа и жены…

– Отличный образ, – вполголоса одобрил Лоанаро. – Во всяком случае, я уверяю вас, юноша, что мы не поступим с вашим учителем ни на йоту суровее, чем того требует справедливость.

Надувшийся Спиногрыз переводил взгляд с Мэла на Лоанаро. Впрочем, в его взгляде не было и следа упрямства – чувствовалось, что он хотел понять.

– Что же он наделал?

– Сложно ответить, – улыбнулся Алзара. – И не хотелось бы говорить об этом до того, как будут исследованы все обстоятельства дела. Пока же Рикардо обвиняют в том, что можно назвать предательством.

Юноша вздрогнул.

– Я уверен, что учитель не мог…

– Я понимаю вас. Разумеется, мне трудно поверить, и я уверен, что даже если подтвердится обвинение, найдутся и смягчающие обстоятельства, которые все объяснят. Но не стоит торопить расследование, вы же согласны, верно? – Теперь в его голосе не было ни следа иронии.

– Само собой, – ответил Спиногрыз. – Дело надо рассмотреть тщательно, убедиться, что все верно.

– Пойдем, Спиногрыз?

– Ну… Руин обещал, что найдет мою мать.

– Если Руин обещал, он непременно выполнит. Но с ним надо поговорить. Должен же он знать хоть что-нибудь о твоем родном мире.

– Раз так, то… Идем.

– Отпускаете, Лоанаро?

– Конечно. Спасибо за помощь. Сколько вы желаете за консультацию?

– Нисколько.

– В таком случае, если не возражаете, я переведу на ваш счет столько, сколько считаю необходимым? Прошу, не отказывайтесь, иначе у меня останется неприятный осадок.

Мэлокайн развел руками и невольно улыбнулся в ответ.

– Грех был бы отказаться от помощи ближнему, которая к тому же ничего ему не стоит. Идем, Спиногрыз.

Бывшего пленника он посадил в свою машину и через три портала привел его к дому брата всего за десять минут, считая разгон и торможение. Все это время пассажир вертелся на переднем сиденье, и казалось, не уследи за ним, выскочит в окно или просочится в какую-нибудь щель. Он совершенно расплющил нос об стекло, разглядывая небоскребы, нарядных людей, автомобили и другие средства передвижения, которые встретились им по пути.