Мальтийский апельсин - Анна Данилова

– А для чего ей нужны были деньги?

– Она хотела независимости, хотела жить в отдельной квартире и непременно где-нибудь в центре. Она, скажу больше, совсем не дорожила Олегом, может, не верила в его чувство… Отравленная Каротиным, она превратилась в хищницу, в жестокое и эгоистичное существо, настоящую потребительницу, пожирательницу мужчин. Вы не представляете себе, сколько их у нее перебывало… С одним молокососом Олег застал ее в своей мастерской… И вы думаете, она сколько-нибудь смутилась? Ничуть не бывало! Она прямо на его глазах продолжала делать то, что делала…

– Думаете, она ему мстила за себя, за ту боль, которую ей доставил Каротин, видя в нем всего лишь мужчину, такого же, как и остальные?

– Мне все равно, что ею руководило. Но Олег в этот же день съехал из мастерской, вернулся в квартиру родителей. Я был у него там, видел, в каком он находился состоянии, и советовал ему поехать куда-нибудь развеяться… Моя ошибка заключалась в том, что мне не следовало оставлять его одного, а я уехал, у меня были какие-то неотложные дела… Но разве я мог предположить, что у него это все так серьезно?!

– А что случилось-то?

– Я так понял, что она вернулась к нему, пожила с ним еще пару дней, а потом исчезла, прихватив мамины серьги, кольцо, какие-то деньги… Словом, она поступила с ним, как самая последняя тварь… Он в тот же день выбросился из окна…

Лера не верила своим ушам. Чтобы Марина опустилась до такого? Украсть принадлежащие матери влюбленного в нее человека драгоценности?!

– Я не верю вам… Она не могла этого сделать. Марина вообще была равнодушна к деньгам, к вещам… Она не могла…

– Могла. После похорон Олега, на которые она так и не явилась, хотя наверняка все знала от своей подружки, актрисы Арины Чепрасовой, я почти жил на лестничной клетке дома Арины, караулил ее возле театра, я должен был узнать, где и с кем живет теперь Марина. Но Чепрасова мне так ничего и не рассказала, и знаете почему?

– Почему?

– Да потому, что они – одного поля ягоды, вот так… В ушах Арины я увидел мамины серьги, что вы на это скажете?

– Думаешь, Марина заплатила ими за ее молчание?

– Откуда мне знать. Но серьги точно мамины, вторых таких нет…

– А кольцо?

– Кольца я больше не видел…

– А как оно выглядит?

– Дорогое кольцо, с крупным бриллиантом, обрамленным изумрудами…

Лицо Нечаева стало серым, безжизненным. И тут, как нарочно, пошел дождь, окрасив все вокруг в серые, мертвые тона. Лера обняла ладонями рюмку с коньяком и замерла, прислушиваясь к барабанившим по полотняному навесу кафе каплям дождя.

– Как вы нашли ее?

– Случайно. Через Пирского. Все бросил и приехал сюда. Я удивился, когда узнал, что она живет здесь под чужим именем.

– Она узнала вас?

– Нет, мы же виделись всего один раз… Нет, она не узнала меня… Я следил за ней, выучил ее маршруты и стал прогуливаться по тем же местам, что и она. Я видел, как легко она вступает в контакт с мужчинами, и, наблюдая за ней, распалялся еще больше… Понимаете, мне надо было собрать всю свою решимость, чтобы убить ее, потому что она не имела права на жизнь. Но той ненависти, которую я копил последние два года, не было, она улетучилась… Я же не убийца по натуре, я врач… Я должен возвращать к жизни, а не наоборот…

– И вы стали ее любовником?

– Да, – отрывисто обронил он. – Представьте себе. Но она нечасто подпускала меня к себе – у нее был Сайганов.

– Этот розыгрыш… там, в садовом домике, – ваша идея?

– Знаете, я бы тоже подумал на вашем месте, что это моя идея. Но на самом деле нет… И это тоже знак, согласитесь… Она постоянно жаловалась на скуку, говорила, чего задыхается в этой жизни, что она сама не знает, что хочет, что ей все надоели, что она всех ненавидит… Когда Лена пригласила ее в Бобровку, она сказала, что ей противно смотреть, как все вокруг «пьют и жрут», она так и сказала. Знаете, Лера, она еще больше изменилась с тех самых пор, как мы виделись с ней в Москве. Она стала еще грубее, циничнее… И со мной она тоже не церемонилась. Требовала денег, смеялась мне в лицо, когда я пробовал говорить с ней о чем-то серьезном. А я радовался тому, что моя неприязнь к ней растет, что еще немного, и я буду готов убить ее…

– Как вы собирались ее убить?

– Не знаю… У меня был скальпель, были руки… Я бы мог удушить ее. Сколько раз я собирался сделать это, но она, словно чувствуя что-то, становилась вдруг необычайно нежной, ласковой, любила меня, целовала… Она была искусной любовницей, и, несмотря ни на что, ее тело возбуждало…

Лера вдруг поняла, что мысленно уже простилась с кольцом – она вернет его настоящему владельцу, тем более что ему потребуются деньги на хорошего адвоката. Конечно, его осудят и посадят, но от этого кольца, вернее, от того, отдаст она его или нет, будет зависеть срок его пребывания в тюрьме. Да, конечно, она обязательно вернет ему кольцо и расскажет, как оно у нее оказалось. Но прежде он расскажет ей, как и, главное, когда он убил Марину, ведь в момент убийства он находился среди них, она знала это так же точно, как если бы речь шла о ней самой.

– Ты случайно не был влюблен в нее? – Она незаметно снова перешла на «ты», и это означало, что она на его стороне, на стороне убийцы. – Признайся…

Доктор Нечаев налил себе еще коньяку. Закрыл глаза, и перед его мысленным взором промелькнуло все то, что он так упорно гнал от себя. Все эти видения, эти голоса, вернее, голос…

– Я хочу выиграть этот конкурс, – сказала Марина. – Мне тысяча долларов не помешает. Хочу встряхнуть этих людишек. Ты мне поможешь, Нечаев?

Она звала его только по фамилии. Даже в постели. Она не узнала его, да и не могла узнать, потому что за эти два года он постарел на целую жизнь.

– Тебе помогать?

Он удивился, потому что знал, что она и сама уже подготовилась основательно, достала где-то банку с искусственной кровью, купила нож и даже сломала его. Она несколько раз дома, в его присутствии, инсценировала собственную смерть. Ложилась прямо на пол, на ковер, изображая из себя мертвую, и спрашивала: «Ну как, похожа я на покойницу?» Она словно издевалась над ним, словно знала, что он замыслил… Но пока это будет всего лишь игра, успокаивал он сам себя. А настоящий труп ее найдут много позже, вот только когда именно, он сказать не мог даже себе. Ему надо было окончательно созреть для этого. Он уже с отчаянием начинал понимать, что, совершив такой длинный путь во времени и в пространстве, чтобы убить ее, он, оказывается, не способен на это. Появление в городе Каротина вызвало в Марине настоящую бурю чувств.

– Ты не знаешь его. – Она носилась по квартире, сметая все на своем пути в поисках подходящей для свидания одежды. – Его фамилия Каротин, это мой враг, но я должна встретиться с ним, пусть он знает, что я не боюсь его… Я ненавижу его… Хотя когда-то он был всем в моей жизни… Послушай, ну что ты стоишь посреди комнаты, как статуя?! Ты не видел мои чулки? Такие светлые, с резинкой? Так… – Она остановилась, переводя дыхание. По лицу ее струился пот. Видно было, что она сильно нервничает. – Юбку или брюки? Платье? Ну уж нет, никакого платья. Джинсы, и точка. А чулки? Нет, все-таки платье…