Все девочки взрослеют - Дженнифер Уайнер

— Что тебе нужно? — спросила она с лестницы.

— Выйти в Сеть.

Семнадцатая причина, по которой я ненавижу свою мать: она поставила столько фильтров и родительских запретов на Интернет, что из дома я могу смотреть только сайты мультиков. Наверное, она верит, что, если я случайно забреду на порносайт, моя голова взорвется.

— Открой стартовое меню и нажми «отключить»! — велела она. — Я спущусь через минуту.

Вранье. Они с отцом ужинают в городе. А значит, мать будет краситься не меньше двадцати минут и чуть не выколет себе глаза щипцами для ресниц.

— Ладно! — крикнула она. — Просто войди под моим именем!

— Какой у тебя пароль?

— Нифкин!

Френчель собиралась вздремнуть, но тут подняла голову и зарычала. Я напечатала «Nifkin» — и экран ожил. В качестве заставки мама установила мою последнюю школьную фотографию. В правом верхнем углу крутилось мятно-шоколадное печенье, напоминая, что до продажи герлскаутского печенья осталось двести сорок три дня.

Я закатила глаза и изучила мамины закладки. Сайт поклонников Лайлы Пауэр. Сайт сплетен. Заголовок «Разоблачен автор розовой книжки!» и комментарий под фотографией матери: «Я думал, телки, пишущие такие книжки, хотя бы симпатичные». Я поморщилась. Дальше шел интернет-магазин обуви для изуродованных артритом ног… затем новостной сюжет о родителях, которые имплантировали новорожденным детям кремниевые чипы на случай, если их похитят или они потеряются. Я открыла «Гугл» и напечатала «бат-мицва Иаков Исав». Затем глянула наверх, прислушалась, убедилась, что вода еще льется, открыла второе окно и нажала «Журнал». Компьютер тут же выдал список сайтов, которые мать посетила за неделю.

За последние сорок восемь часов мать просмотрела сто разных сайтов поклонников Лайлы Пауэр. Я съежилась. Наверное, она до сих пор пытается выяснить, кто ее подставил. Хорошо хоть, GrokIt.com на время забыли о ней и напустились на тележурналиста. Тот, видите ли, слишком толстый и поэтому недостоин читать новости! Мама штудировала сайты о бар-мицвах и разведенных семьях, разглядывала вечерние платья в интернет-магазинах. Но больше всего времени она провела на сайте суррогатных матерей «Открытые сердца».

Я перешла на его главную страницу. «Пожалуйста, введите пароль». Я снова напечатала «Nifkin». Через мгновение на экране появилась улыбающаяся женщина с каштановыми волосами. «Привет, КЭННИ70. БЕТСИ82 обновила свою страницу». Я нажала на ссылку. БЕТСИ82 оказалась здоровой счастливой матерью двоих детей, которая хотела и могла осуществить мечты бесплодных пар.

— Джой?

Мать стояла за моей спиной. Босиком, мокрые волосы рассыпались по плечам. Она прищурилась на экран.

— Что ты…

— Кто это? — Я указала на фотографию женщины.

Мой голос отразился от стен и окон, загудел в слуховом аппарате. Я чувствовала себя чудовищно, ужасно, словно туфли и одежда внезапно стали малы.

Мать теребила отвороты халата.

— Как ты здесь…

Я не дала ей сменить тему.

— Что происходит?

Я выключила компьютер, пока мать не заметила, что я смотрела историю ее интернет-посещений.

— Вы с отцом хотите завести ребенка?

— Я… ну…

Мать села в кресло в углу комнаты. На нем были свалены книги и бумаги, но она даже не заметила и не почувствовала под собой большую черную папку «Лайла Пауэр».

— Мы с отцом собирались сказать тебе позже, — оправдывалась она.

Мне показалось, я услышала щелчок. Значит, это действительно так! Они хотят завести общего ребенка, желанного, совсем не такого, как я.

— Ты ищешь суррогатную мать.

У меня кружилась голова, меня подташнивало. Я вспомнила первый абзац, вычеркнутый мной из «Больших девочек». В нем Элли делала тест на беременность. «Одна полоска, одна полоска, одна полоска, — заклинала я. — Одна полоска — и я спасена; две полоски — и моя жизнь кончена».

Вот она, правда — на экране. Что бы мать ни говорила, сколько бы ни называла меня своей радостью, она никогда меня не хотела. А теперь у нее появится новый ребенок, желанный, от любимого мужчины.

— Мы еще ничего не решили, — добавила она.

Но я знала, что это вранье. Еще одна ложь из вороха лжи. «Твой дедушка никогда не пытался тебя увидеть. Разумеется, я тебя хотела, Джой».

Я встала из-за стола. Мать несчастно смотрела на меня и моргала. Она завила и накрасила ресницы только на одном глазу и напоминала окосевшего енота.

— Я не обязана здесь жить, — небрежно бросила я, словно только что сообразила.

Мать потрясенно уставилась на меня.

— Что?

— Я могу переехать к отцу. К Брюсу, моему настоящему отцу.

Мать широко распахнула глаза, опустила голову и судорожно сцепила руки на коленях. Я ужасно хотела взять свои слова обратно, но было поздно.

— Он много раз уверял, что я могу жить у него сколько захочу. Пойду в ту же школу, что Макс и Лео. Пожалуй, позвоню ему прямо сейчас.

Мама криво улыбнулась.

— Не будешь скучать по арахисовому маслу?

Я холодно взглянула на нее. Она вздохнула.

— Джой, я бы очень хотела остаться и все тебе объяснить. О сайте, о своем отце. Но я не могу пропустить этот ужин. Он очень важен. Мне нужно…

— Хорошо. Иди, — перебила я.

Мать вскочила с кресла. С ее волос еще капала вода. Мир расплылся перед моими глазами. Это неправильно. Она должна была воскликнуть: «Нет, ни в коем случае!» или «Я тебе не позволю», «Не смей выходить на улицу», «Мы твои родители» и «Твой дом — здесь». Может, даже заплакать, потянуться ко мне, тормошить меня, допытываться, в чем дело, пока я не отвечу.

Но мать просто отжала волосы и потерла пальцем под накрашенным глазом.

— Мне… Мне пора, — заявила она и почти в ужасе посмотрела на часы над лестницей. Ее губы дрожали. — Еда в холодильнике. Пряная стручковая фасоль, как ты любишь. Обещаю, мы с отцом вернемся в десять, максимум — в половине одиннадцатого. Тогда и пообщаемся. Я все объясню.

Мать бросила еще один отчаянный взгляд и рванула наверх, перепрыгивая через ступеньку и крутя бедрами под махровой тканью.

Мне все казалось, она вернется и еще раз извинится, расскажет о ребенке, если есть что рассказывать. Вместо этого через двадцать минут она спустилась по лестнице в кружевной белой юбке и розовой кофте. Я смотрела, как она поправляет помаду в зеркале и берет сумочку.

— Мы с отцом вернемся, тогда и пообщаемся, — несчастным тоном повторила мать.

Затем она наклонилась, взяла ключи и выскочила за дверь. Я в жизни не была так ошарашена. Мать всего дважды оставляла меня одну дома. Перед уходом она устраивала форменный допрос. «Мобильник у тебя? Батарейки слухового аппарата заряжены? Есть хочешь? А пить? Домашнее задание сделала?» Я подошла к окну. Разумеется, мать обернется. Но она и не подумала. Она быстро прошла по подъездной дорожке, повернула за угол и растворилась.