Спасение в любви - Робин Карр

— Я знаю, — сказала Бри. — Но такова жизнь.

Пейдж информировали, что дом выставлен на продажу и требуется ее подпись. Адвокат прислала ей бумаги о ликвидации личного пенсионного плана и закрытии пенсионных счетов. Туда же входили закрытые счета (чековые и валютные), кредиты и ипотека.

Однажды, улучив тихий, спокойный момент, Причер спросил у нее:

— Ты переживаешь из-за денег?

— Нет, из-за того, что так и не освобожусь от него. Я не хочу жить в страхе.

— Я могу только пообещать — я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности. Но раз уж ты получишь немного баксов, может, тебе стоит отложить их на экстренный случай. Чтобы были под рукой, если вдруг покажется, что есть опасность. Я все сделаю, чтобы тебе помочь.

— Джон, я знаю. Мне жаль, что ты так зациклился на этом психе, который боится собственной тени.

— Я не зациклился. — Он улыбнулся. — Я вообще никогда не циклюсь. Я живу простой жизнью, Пейдж. И никогда много не думал о деньгах. Может, нам стоит поговорить немного об этом?

— Может, лучше не надо? — попросила она. — Деньги и вещи были очень важны для Уэса. Он из кожи вон лез, желая стать богатым, обладать дорогими вещами и выглядеть преуспевающим. Это оставляло такой неприятный привкус, что, когда по почте приходили чеки, я даже не могла заставить себя их обналичить!

— Я понимаю, — сказал Причер. — Просто я хочу, чтобы ты знала, что вы с Крисом — моя семья и тебе не нужно волноваться о своем будущем. И будущем своего сына.

— Когда я сравниваю свою жизнь с тем, что было раньше, то понимаю: сейчас я чувствую себя богаче. У меня есть все, что нужно. Мы с Крисом сейчас гораздо лучше обеспечены.

Причер решил пока больше не затрагивать этот вопрос. Он никогда не обсуждал ни с кем денежные вопросы. Они с матерью были низшим средним классом, на грани бедности, жили в блочном доме, облицованном кирпичом, с двумя спальнями, с сеткой-рабицей вместо забора и не слишком надежной крышей. В их квартале не было ни тротуаров, ни уличных фонарей. Мать поддерживала дом в хорошем состоянии, но он не помнил, чтобы она хоть раз покупала какую-то мебель. После ее смерти ему достался дом, страховка, которая была у нее оформлена на случай смерти, и маленькая пенсия от церкви. Маленький домик в небогатом районе пригорода Цинциннати в собственности и скромная сумма наличными. Причеру было только семнадцать, и его не интересовала выгода при продаже. Ему просто хотелось иметь свой дом и жить там с мамой.

Но дом пришлось продать, когда он ушел служить в Морской корпус. И пришлось осознать, что жизнь никогда уже не станет прежней, как до смерти матери. Он получил за дом сто сорок тысяч долларов. Целое состояние для восемнадцатилетнего парня, оставшегося без родных, но с бандой названых братьев-сослуживцев. В каком-то смысле он чувствовал то же, что и Пейдж, — не мог заставить себя взять эти деньги. Поэтому он сделал лучше — он положил их на депозит. А спустя пару лет перевел в другое место — в паевой инвестиционный фонд. С тех пор он больше ничего туда не добавлял и не волновался об этом. Ему ничего не стоило изредка перемещать свои средства из одного места в другое. Именно тогда он приобрел свой первый компьютер и стал заниматься интернет-поиском, и это было его любимое времяпрепровождение после рыбалки, стрельбы и военно-исторических книг. Он стал разбираться в инвестициях. За четырнадцать лет его капитал заметно вырос — сейчас он приближается уже к девятистам тысячам.

Единственным удовольствием Причера от своей заначки было смотреть, как растет баланс — он никак не использовал эти деньги. Но теперь у него появился мальчик, который лет через пятнадцать будет поступать в колледж. А с капелькой удачи в колледж будет поступать не он один. Причер мог и дальше заниматься перекладыванием денег из одного фонда в другой, но ему пришло в голову, что надо вложить пару сотен тысяч в надежные облигации, чтобы, когда понадобится, они были под рукой.

Потом, в подходящий момент, он скажет Пейдж, что не имеет значения, сможет она обналичить чек от раздела имущества или нет. У нее действительно есть все, что необходимо. Просто она еще об этом не знает.

Мел стала немного рассеянной — обычное дело для беременных. Она приехала в Клир-Ривер, чтобы заправить свой «хаммер». Остановилась на единственном светофоре в городе, но, когда он переключился на зеленый, не двинулась с места. Когда она заметила, что уже можно ехать, раздался громкий скрежет и мощный удар. «Хаммер» вытолкнуло на перекресток. Мел выбралась из машины — держась за поясницу, с выпирающим животом размером с Килиманджаро, бледная как смерть. Она узнала врезавшегося в нее мужчину — он постоянно ходил в ковбойской шляпе и несколько месяцев назад практически похитил ее, увез принимать роды в трейлере нелегального горного поселения.

Мел осмотрела бампер «хаммера». Одна сторона была разбита вдрызг.

— Вот дерьмо, — выругалась она.

— С вами все в порядке? — спросил мужчина, на его лице отразилась паника.

— Думаю, да.

— Иисусе, я совершенно не хочу общаться по этому поводу с вашим мужем! — воскликнул он.

— Я тоже.

— У меня есть права и страховка! Я дам вам все, что попросите! Только скажите, что вы в порядке!

— Сядьте, — приказала Мел. — И перестаньте кричать на меня. Только не пытайтесь сбежать или сделать еще какую-нибудь глупость.

— Да, вы правы, — несколько нервно признал тот.

В Клир-Ривер не было полицейского участка, поэтому Мел вернулась на заправку и позвонила в патрульную службу штата. Потом она позвонила Джеку и заверила его, что с ней все в порядке, хотя и понимала, что его это не убедит и он все равно примчится к месту аварии.

Минут через тридцать появился дорожный патруль. Машина с яркими «маячками», предупреждающими водителей об аварии, остановилась на перекрестке. Из нее вышел патрульный и увидел, что на пассажирском сиденье «хаммера» развалилась Мел — боком, свесив ноги на улицу, и слушает свой живот фетоскопом. Он нахмурился.

— О господи, — вырвалось у него. — С вами все в порядке?

— Да, — сказала Мел и потерла рукой живот. — Все хорошо.

— Хм… Вы просто ужас до чего беременны, — заметил патрульный.

— Кому вы это рассказываете?

— Вы врач?

— Акушерка.

— Тогда, полагаю, вы сами знаете, что вам нужно, — сказал он.

В этот момент на перекресток вылетела машина Джека, взвизгнули тормоза. Он вылез и широко зашагал к ним. Мел посмотрела на патрульного:

— Думаю, сейчас это уже не важно.

Джек бросил взгляд на своего старого «приятеля» в ковбойской шляпе и начал закипать от ярости. Сжал зубы до скрипа, потемнел лицом. Мел положила руку ему на плечо.

— Да, технически это его вина, но светофор сменился на зеленый, а я не тронулась с места. Постарайся не примешивать сюда свое личное отношение и дай полицейскому сделать свою работу.