Ричард Длинные Руки - гранд - Гай Юлий Орловский

Он спросил в недоумении:

– Каким-каким?

Я сказал шепотом:

– А не один хрен? Лишь бы встать из-за стола с озабоченным видом человека, думающего о благе народа.

Он поднялся вслед за мной, вид у него именно такой, потому что ничего все равно не понял, а когда мы вышли в соседний малый зал, я сказал деловито:

– Теперь у нас есть чем платить армии. Как патриот Варт Генца, я все вырученное за королевские земли, дворцы и все имущество намерен потратить в первую очередь, как вы понимаете, на создание независимых от прихоти крупных лордов отрядов.

Он воскликнул пламенно:

– Ваша светлость! Никто еще не делал для Варт Генца столько, сколько делаете вы!

Я весьма засмущался и даже поковырял пол носком сапога.

– Да ладно вам, граф Меганвэйл… Разве вы бы так не сделали?

Он ответил со вздохом:

– Прежде всего, мне бы такое вообще в голову не пришло! Как и никому больше, я же всех знатных людей хорошо знаю. Это не просто поступок честного и бескорыстного человека, таких я знаю немало, но и… отважного! Для такого поступка требуется… я даже не знаю, что за чертова отвага! Это не с копьем в руке вломиться в чужое войско! Это надо… надо решиться!

– Ладно-ладно, – отмахнулся я, – оставим комплименты.

– Какие комплименты, – воскликнул он с жаром. – А до того, как решиться, надо еще до такого додуматься.

Я сказал деловито:

– После этой победоносной, но с малым призовым фондом войны с Турнедо осталось много опытных воинов, что так ничего и не получили за свои раны. Они могут составить костяк новой армии Варт Генца. Не теряйте ни одного дня!.. Рассылайте своих командиров, которым доверяете. Пусть создадут передвижные призывные пункты… Все-таки в вассалах едва ли двадцатая часть населения, остальные все вольные души…

Он ответил с жаром:

– И охотно пойдут в армию, ваша светлость, если у них будет хоть какое-то жалованье!

– На пропитание хватит, – заверил я. – Вот, возьмите деньги, пусть сразу дают хороший аванс тем, кто будет их обучать, и понемножку самим новобранцам.

Его глаза растроганно блестели.

– Ваша светлость, – проговорил он, – у нас будет армия! У нас будет такая армия, какой никогда в Варт Генце не было!

Я обнял его и сказал так же с чувством:

– Будет, граф Меганвэйл! И она будет гарантом мира и стабильности!

Только не у нас, мелькнула мысль, а у меня. Простите, граф, но такое важное и ответственное дело я предпочту целиком держать в своих загребущих.

В зал зашла молодая и очень красивая женщина, увидела нас, остановилась, словно в нерешительности, и вроде бы вот-вот повернет взад, но слишком уж это подчеркнуто, граф Меганвэйл только повел глазом и сказал быстро:

– Все-все, ваша светлость, я ухожу.

– Но вы уверены, – начал было я, он прервал той же скороговоркой:

– Ваша светлость, с вами хотят поговорить, разве не видите?

– Ну и что? – пожал плечами я.

Он поклонился с улыбкой и быстро ушел, придерживая рукой наполненную золотыми монетами сумку.

Женщина, не дождавшись зова гранда, сама пошла в мою сторону, очень уверенная в движениях, откинув голову и слегка покачивая плечами, я даже залюбовался, с каким высокомерием движется, рост даже ниже среднего, но такие ухитряются на всех смотреть свысока.

Я вообще-то таких женщин не то что побаиваюсь, просто избегаю. Как уже не раз декларировал свое твердейше кредо: мне б чего-нибудь попроще, ну не может человек быть орлом и в политике, и с бабами, что-то страдает за счет другого, только простолюдин не знает других радостей, а кто их уже вкусил… гм…

Похоже, она решила держаться линии, что я здесь не властелин, а только лорд соседней дружественной державы, даже державки, Армландия – это не совсем серьезно, потому не присела в поклоне, а сразу посмотрела мне в лицо прямым взглядом и произнесла многозначительно:

– Я не разбрасываюсь своей благосклонностью.

Я пробормотал слегка ошалело:

– Весьма разумно…

– Но настоящий мужчина, – продолжила она с нажимом, – может ее заслужить.

Я проблеял:

– Э-э… леди?

– Мой отец и брат посажены в тюрьму, – сказала она. – Выступление на стороне принца Эразма.

Ее взгляд был прям и честен. Я ощутил, что невольно отвожу свой, это выглядит как трусость или слабость, понимаю, но не могу же сказать в лоб, что я все еще не привыкну к мысли, что секс хоть где-то что-то значит, кроме самого секса. И что за такую ерунду нужно платить.

– Ой, – сказал я в священном испуге, – вы предлагаете так бесконечно много…

– Я знаю, – произнесла она гордо, – но я готова ради своей семьи даже на такое.

– Что вы, что вы, – сказал я, – никакая семья того не стоит! Отец-тиран, братья-дебилы вас ни во что не ставили, мать-дура никогда не понимала такую замечательную дочь, примитивная слишком… Нет-нет, вам не стоит ради них так уж жертвовать.

– Но я готова!

Я ответил твердо и с достоинством:

– А я вот не приму, ибо это не совсем зело, если вот такая чистая душа дает втоптать себя в неприличную вроде бы похоть наглого сеньора только за то, чтобы освободить ее скверных родителей. Нет-нет, ваша невинность стоит целой вселенной, не отдавайте ее так дешево!

Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза и чуть-чуть приоткрыв хорошенький ротик, наконец проговорила с некоторой запинкой:

– Вообще-то я уже не девственница, ваша светлость, но все равно не разбрасываюсь так уж и не на все предложения откликаюсь!.. Я весьма строгих нравов, ваша светлость!

– Я это почувствовал, – заверил я, – как только вас увидел. А если уж восхотите, то запрашивайте настоящую цену, а не всякую мелочь!.. Ну там финансовую реформу, понижение ставок, смену правительства, компромат на короля… Ой, простите меня великодушно, милая и самоотверженная леди, но меня граф Меганвэйл страстно ждет, явно кровавый и безжалостный поход замыслил…

Не знаю, удастся ли под видом борьбы с разбойниками ввести диктатуру, но я должен воспользоваться случаем, которым сам же и создал, и как можно больше ослабить магнатов.

После аукциона, когда все уверились, что я всерьез распродал все принадлежавшие королю земли, я приступил ко второй части плана, и снова не велел, а попросил верховных лордов собраться у меня в кабинете.

Они входили сытые и довольные, каждый прирастил свои угодья весьма и весьма, но главное сам престиж – королевские земли теперь у них!

– Дорогие друзья, – сказал я с ходу, – я говорю с вами не как лорд, а как нанятый вами управляющий для особых кризисных ситуаций.