Командир красной армии - Владимир Поселягин

— Вижу, — отпив чая, ответил я. — Только зря он моряков в расчеты набрал. Они у нас могут и временно быть. Заберут, опять людей на замену набирать. Лучше бы из наших кого взял.

— Да некого больше, все кто был уже приписаны. Вон мне как Гольдберга вытаскивать пришлось, Гога никак не хотел первоклассного наводчика отдавать, — тоже перейдя на чай, сказал Саня.

— Да, Индуашвили у нас такой. Горячий сын гор, — согласился я.

— Во-во. А у моряков трое бывшие зенитчики, поэтому Иванов и подсуетился.

— Кого он командиром взвода назначил?

— Сержанта Мальцева, тот до этого «эрликоном» командовал. Системы похожие, — пояснил Майоров.

После ужина я выслушал доклад дежурного командира, это был старшина Андреев, командир второго взвода первой батареи, и узнал от него, что кроме часто летающих над головой авиаразведчиков и дважды пропыливших по полевой дороге патрулей, ничего особенного не случилось. Хотя часовые с дальнего поста наблюдения, что в полукилометре от оврага, докладывали при смене, что слышали далекие раскаты, похожие на канонаду. Еще они заметили десяток окруженцев, но те были в двух километрах и ушли дальше по полю. Шли открыто, при появлении патруля прятались в густой траве. Двое из них были в черных танковых комбинезонах. Это все происшествия на сегодня.

Назначив время отбытия, и место для следующей дневки я сообщил, что там дивизион будет отдыхать двое суток, приводя себя в порядок. Место двухдневной дислокации я выбрал на берегу небольшой реки, где по карте значился лес. А дальше через сотню километров будет река Припять и город Чернобыль. Всегда в нем хотел побывать.

Майоров с Непейбородой убежали к трофеным грузовикам набитыми боеприпасами и вооружением снятыми с Хейнкелей. Я им мысль подкинуть вооружить каждый грузовик зенитным пулеметом. Вот они и решили воплотить мою идею в жизнь. А я похлопав по борту грузовика-мерседеса с антеннами на крыше, пошел в конец колонны.

— Фадеев? Как там пленные? Приготовь связистов, а пока тащи ко мне этого пухлозадого эсэсовца!..

9 июля. 18 часов 40 минут. Житомирская область. Неизвестная речка. Отряд осназа НКВД.

Мост был разрушен, причина понятна даже неопытному глазу. Тяжелый тягач «сталинец» с МЛ-20 на прицепе проломил настил на средине пролета и вместе с орудием на половину ушел под воду. Судя по воронкам и сгоревшей технике скопившейся у моста, немецкие летчики нанесли удары по скоплению отступающих войск.

— Сколько их тут? — пробормотал пулеметчик группы, старший сержант Ремезов, рассматривая море перекрученного металла, ранее бывшими советскими грузовиками.

— Сотен пять не меньше, — ответил стоявший рядом капитан Омельченко.

В это время раздался звук быстрых шагов и из-за корпуса Т-37 выскочил юркий парнишка лет двадцати.

— Там брод, судя по башням двух утонувших танков, но мы там не проедем. Мотоциклы утонут, — сообщил он и, поморщившись, добавил: — Там среди грузовиков санитарная колонна стояла. Сгорела. В кузовах были тела раненых. Некоторые пытались выбраться, когда машины загорелись, несколько тел свисало с бортов, но… заживо…

Омельченко вздохнул. Маркин был новичком в их отряде, и еще не привык к грязи и жестокости войны. Вчера, когда захватили эти мотоциклы и потом добивали фельджандармов на железнодорожном переезде, капитан специально заставил это делать молодого комсомольца. Нужно было, чтобы сержант привык крови и четко выполнял приказы. Маркин справился, но все еще оставался тем же мальчишкой что и ранее, и довольно болезненно реагировал на подобные картины.

Поправив ворот плаща, под которым как и у всех пятерых бойцов осназа был укрыт немецкий мундир с бляхой на груди, Омельченко спросил:

— Задерживаться нам не приемлемо. Дивизион Фролова опережает нас на сутки, и они в отличие от нас двигаются ночью отсыпаясь днем. Попробуем перетащить мотоциклы по дну тросами. Тут всего метров шестьдесят. Приступаем.

Допрос охраны на разъезде среди всего прочего выявил интересные сведенья. И только опытные в допросах Омельченко и его зам лейтенант Маркелов, вычленили среди всей информации нужную им. По словам унтера, колонна о которой им сообщили заранее ночью была в два раза больше чем сообщили. Это был первый звоночек, второй при допросе следующего поста, на который они наткнулись буквально через двадцать километров. Омельченко же знал о чем спрашивать, поэтому сразу задал нужные вопросы. При допросе этих фельджандармов выяснилось, что вчера ночью мимо них прошло шесть автоколонн. Про пять из них им сообщили заранее, шестую, про которую они не знали, жандармы остановить не успели, она проехала по параллельной дороге. Поизучав карту и поставив себя на место Фролова, капитан понял, как будет действовать нужный им командир, поэтому решил срезать угол и перехватить их у небольшой реки Припять. Шифровка с планами Омельченко, с предположениями как будет действовать Фролов, уже ушла в Кремль. Через час сообщили, что на перехват будет высажена еще одна группа осназа НКВД под командованием старшего лейтенанта Грошева.

* * *

Я сидел на раскладном стульчике и, постукивая пальцами по раскладному столику, задумчиво смотрел на тучного эсесовца, что стоял в трех метрах и всхлипывал, прижимая к себе руку.

Подошедший Адель отвлек меня от размышлений.

— Что у тебя тут?

Тряхнув головой, я ответил:

— Да скорее это твой клиент и Руссова.

— Да? Он что отвечает за разведку как мы и думали?

— Нет, этот майор к армии никакого отношения не имеет. Представляешь, этот майор, доктор. Антрополог, отвечает за чистоту немецкой расы. Ну я вам рассказывал про недочеловеков. Помнишь?

— А то, я рапорт наверх отправлял по этому поводу. Так что этот немец делает?

— Говорю же, он отвечает за чистоту расы. Своих эсэсовцев они уже проверили, вот на Люфтваффе перешли. Это подчиненный доктора Штайнигера.

— Зачем им все это?

— Ну не скажи. Тут такая хитрая политика. Не арийцам и оклад поменьше и почета тоже. Не арийцы должны подчиняться арийцам.

— Бред.

— А то. Вермахт еще держится, а вот СС уже бродит… Ладно, ты сам его допроси, тебе интереснее будет, а я за связистов возьмусь. Нужно до темноты их допросить…. Кстати, этот майорчик учувствовал в экспериментах над польскими военнопленными в сороковом. Не то чтобы мне их было жалко, но это случай надо задокументировать и осветить. Привлеки Руссова он в этом деле спец, красиво рапорты составляет. Да и с формулировками поможет.

— Ага. Так бойцы, ведите этого «хлюпика» за мной.

Пока одним бойцы уводили тучного майора продолжавшего всхлипывать над сломанным пальцем, другие привели фельдфебеля со знаками различия связиста. Я помнил, как себя вели себя наши первые пленные. Словно не они, а мы у них в плену. Держались самоуверенно, шутили, похлопывали конвоиров по плечу. Но не эти, они уже поняли, что ничего хорошего их не ждет и были более… покладистыми что ли?