Сатирикон и сатриконцы - Аркадий Тимофеевич Аверченко

Неловко было сидеть. Мы встали и медленно направились к выходу.

И видели.

К известному скрипачу подошла девушка-билетерша. Она улыбнулась, сняла передник, завернула в газету…

— Смотри, смотри! Он помогает ей.

— Смотри, как он оживился! Он смеется. Какой он милый!

— А она! И она милая. Она надела пальто. Смотри, она совсем не похожа на бедную билетершу.

— А он не похож на известного скрипача.

— Они похожи на влюбленных…

— Ах, так вот отчего известный скрипач так долго сидел в фойе такого плохого кинематографа…

— А знаешь, она милая, эта девушка!

Мы выходим и, несмотря на холод и мрак, молча улыбаемся и не чувствуем ни холода, ни мрака. На душе тепло. Как хороша жизнь!

1917

Поучительная история об авторе авантюрных романов

У него была жена, маленькая, бледная, с острым, хищным носиком. Прежде чем писать роман, он говорил ей тему, и она одобряла.

Начал он литературную деятельность с небольшого романа на такую тему: у одной женщины был муж, которого она не любила, но притворялась любящей. Желая избавиться от него, она всеми силами помогала ему вести дела, и, когда он разбогател, она отравила его, переехала в другой город и, обеспеченная, зажила в полное удовольствие. Подозревать ее в убийстве никто не мог, потому что она никогда не ссорилась с мужем и была примерной женой.

— Недурно, а? — говорил писатель, самодовольно посмеиваясь. — Ловко скроено?

— Очень хорошо, — одобрила она.

Роман имел успех.

Следующее произведение писатель написал на такой сюжет: один бедняк, весьма не любимый женой, выиграл двести тысяч. Пока он лавировал, жена задумала адский план. В день получения денег она сбросила его с балкона, с пятиэтажной высоты. Счастливец разбился насмерть. И кому могло прийти в голову, что его убила жена?

А она, погоревав сколько полагалось, переехала с деньгами в другой город и зажила в полное удовольствие.

— Что, недурно задумано, хе-хе? — посмеивался писатель, рассказывая тему жене.

— Очень хорошо, — одобрила жена.

Роман имел успех.

Следующая вещь была крупная, тоже роман.

Тема была такая: молодую девушку выдали замуж за нелюбимого человека. Она томилась и была несчастна, но тем не менее всякие ухаживания многочисленных поклонников отвергала.

Муж был видным общественным деятелем, и карьера его росла не по дням, а по часам. Все завидовали его успеху и счастливой семейной жизни.

Когда же он был назначен министром, с ним случилось несчастье: он внезапно скончался. Кому бы пришло в голову, что его убила жена, безупречная во всех отношениях?

Между тем жена, получая министерскую пенсию, переехала в другой город и зажила, без постылого мужа, в полное удовольствие…

— Ловко сделано, хе-хе! — смеялся писатель, развивая перед женой план романа.

— Очень хорошо, — одобрила жена.

Прошло несколько лет.

Писатель имел успех, а его авантюрные романы ходко шли на книжном рынке.

Наконец нашелся издатель, который купил все его сочинения за крупный гонорар.

Как раз в день получения денег с ним случилось несчастье: он насмерть угорел в собственной квартире. Жена его, как писали газеты, к счастью, отсутствовала и осталась в живых.

Как она теперь живет — неизвестно, но после смерти мужа она жить переехала в другой город.

1917

Репортер и пророчица

I

В столицу приехала девушка лет восемнадцати, с голубыми, умными, истерическими глазами. Остановилась в средней гостинице, отправилась в бульварный еженедельник и заявила, скрестив тонкие белые пальцы на юной нежной груди:

— Война окончится в ноябре. Я — пророчица. Я чувствую это.

— Почему? — неопределенно и рассеянно спросил редактор, подумавший, что нужно будет сейчас же позвать фотографа, снять ее и устроить «сенсацию».

— Я чувствую, — закрыв глаза, повторила девушка.

— Как же вы это чувствуете? — глупо спросил редактор.

— Я — пророчица. Это у меня еще в гимназии было. Я всегда всем предсказывала. Не знаю, почему это со мною, только когда я предсказываю — сердце болит.

— Так.

Из других комнат вышли сотрудники. Окружили девушку. Задавали вопросы. Разглядывали. Когда она ушла, посыпались мнения:

— Авантюристка.

— Юродивая.

— Больная.

— Хитрая бестия! Карьеру сделает.

— Умница.

Через неделю журнал вышел с портретом девушки, автографом, биографией и предсказанием, что война окончится в ноябре.

Адрес гостиницы был указан, и к пророчице посыпались письма.

Спрашивали в письмах жены, изменяют ли их мужья, и прилагали снимки мужей. Спрашивали матери, останутся ли в живых сыновья, ушедшие на войну. Спрашивал упорно в трех письмах неизвестный человек, где находится бумажник и золотые часы, украденные у него недавно.

Потом содержание писем расширилось.

Старушки просили у пророчицы исцеления от болезней. Обиженные женщины описывали несчастные свои романы. Разные люди посылали пророчице исповеди, дневники, автобиографии, забрасывали просьбами и поручениями, и даже кто-то в длинном письме с канцелярскими завитушками степенно просил «выдать денежное пособие на предмет исправления семейной жизни»…

Каждое утро девушке приносили по восемь-десять писем, и она читала их с легким волнением и сдержанной улыбкой. Во многих письмах ее приглашали прийти знатные старушки. Она приходила, закрывала глаза и говорила:

— Война окончится в ноябре. Вильгельм умрет от болезни сердца.

Ее кормили, целовали, давали деньги и возили к другим знатным старушкам.

Еще через неделю она перестала ездить, а принимала у себя и говорила с посетителями более уверенно и нагло.

II　

Как раз в это время репортеру Калмановичу попался в руки номер бульварного еженедельника с портретом и предсказанием пророчицы.

Он согнутым указательным пальцем подвинул со лба на темя котелок и задумался.

«Надо будет съездить», — решил он.

И через час был в гостинице.

— Это вы — пророчица? — спросил он, глядя на девушку и открыто выражая взглядом сомнение в ее пророческом даре.

— Я.

— Так вы говорите, что война окончится в ноябре?

— Вильгельм умрет от болезни сердца, — закрыв глаза, сказала девушка.

— По-моему, этого не может быть. Мир еще далеко. Где там — в ноябре? Гораздо позже! Вы это наверное знаете?

— Я чувствую! — раздраженно сказала девушка, с легким испугом поглядывая на курчавые волосы репортера и на его наглое лицо.

— Разрешите снять пальто? — спросил он.

Пауза.

— Пожалуйста!

Он не спеша снял пальто, повесил его, расправил полы визитки, сел против девушки.

— Сколько вам стоит номер? — спросил он,