Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

— Мистер Прост, вам неловко, — заметил он.

Безотказэн пожал плечами. Он и вправду испытывал неловкость, но достаточно знал неандертальцев, чтобы не пытаться их обмануть.

— Да, — ответил он. — Прежде я никогда не бывал дома у неандертальца.

— Сильно отличается от вашего?

— Очень, — ответил Безотказэн, разглядывая конструкцию потолочных балок, которые были склеены из разнокалиберных кусков дерева, а затем обработаны для придания требуемой формы.

— Ни единого шурупа или болта, мистер Прост. Вы когда-нибудь слышали скрип дерева, когда в него входит шуруп? Ужасная жестокость.

— А тут есть что-нибудь сделанное не вашими руками?

— В общем, нет. Вы обижаете строительный материал, если не выжимаете из него все возможное. Все наши заработки уходят на выкуп. Может, получим вольную от наших хозяев прежде, чем умрем.

— Тогда, прошу прощения, зачем стараться?

— Чтобы умереть свободными, мистер Прост. Выпьете?

Мистер Брекекекс принес четыре стакана, вырезанных из винных бутылок, и предложил нам. Брекекекс проглотил свою порцию залпом, я попыталась последовать его примеру и едва не поперхнулась: все равно что бензина глотнула. Безотказэн закашлялся и схватился за горло, словно у него там огонь загорелся. Мистер и миссис Брекекекс с любопытством посмотрели на нас, затем разразились хрюкающим покашливанием.

— Не уверен, что оценил шутку, — сказал Безотказэн, по лицу которого текли слезы.

— Это наш неандертальский обычай позорить гостей, — заявил Брекекекс, забирая наши стаканы. — Вам я налил картофельного джина, а себе — воды. Жизнь прекрасна. Садитесь.

Мы уселись на диван, и Брек поворошил угли в очаге. Над огнем жарился на вертеле кролик, и я вздохнула с облегчением: на обед нас ждали не жуки.

— Там, снаружи, играют в крокет, — начала я. — Как думаете, можно убедить их сыграть за «Суиндонских молотков»?

— Нет. Только люди самоутверждаются через конфликт с другими людьми. Для нас выигрыш и проигрыш не имеют смысла. Все идет так, как должно быть.

У меня мелькнула мысль предложить им денег. В конце концов, месячная зарплата рядового игрока легко покрывала хоть тысячу выкупных схем. Но у неандертальцев забавное отношение к деньгам, особенно к тем, которые, как они считают, ими не заработаны. Потому я промолчала.

— У вас появились новые соображения насчет шекспировских клонов? — спросил Безотказэн.

Брек на мгновение задумался, дернул носом, перевернул кролика, затем отошел к большому шведскому бюро и вернулся с пухлой папкой — отчетом по геному, составленному мистером Паннихейдом.

— Они определенно клоны, — начал он, — и тот, кто их создал, хорошо замел следы: из клеток вычищены серийные номера, а из ДНК изъята информация об изготовителе. На молекулярном уровне невозможно определить, где они сделаны.

— Брек, — сказала я, думая о «Гамлете», — не могу выразить, насколько важно найти клона Уилла, причем как можно скорее.

— Мы еще не закончили, мисс Нонетот. Видите вот это?

Он протянул мне спектроскопическую оценку зубов мистера Шакспера, и я непонимающе уставилась на зигзагообразный график.

— Мы сделали это, дабы отследить динамику состояния здоровья. Опираясь на сечение зубов мистера Шакспера, мы можем определить район изготовления по жесткости воды.

— Понятно, — сказал Безотказэн. — И где такая вода?

— Очень просто. В Бирмингеме.

Безотказэн радостно хлопнул в ладоши.

— Вы хотите сказать, что секретная биоинженерная лаборатория находится в районе Бирмингема? Найдем как нечего делать!

— Лаборатория не в Бирмингеме, — возразил Брек.

— Но вы же сказали…

Я поняла, к чему ведет Брек.

— Бирмингем берет воду из долины Элан, — тихо сказала я. — Из Социалистической Республики Уэльс.

Все резко усложнилось. До перевода в Презеллис крупнейшее голиафовское генноинженерное производство располагалось на берегу водохранилища Гвинн-Фаур в долине Элан. Предприятие выстроили за границей из-за лакун в тамошнем законодательстве. Как только валлийский парламент прижал им хвост, фабрика закрылась. Лаборатория в Презеллисе занималась только законным клонированием.

— Невозможно! — фыркнул Безотказэн. — Они закрылись несколько десятков лет назад!

— И все же, — медленно ответил Брек, — ваши Шекспиры сделаны там. Мистер Прост, вы не являетесь природным другом неандертальцев, и у вас нет такой силы духа, как у мисс Нонетот, однако вы влюблены.

Безотказэна Брекекекс не убедил.

— Откуда вы столько обо мне знаете?

Воцарилось молчание. Брек повернул кролика на вертеле.

— Вы живете с женщиной, которую не любите по-настоящему, но она нужна вам для стабильности жизни. Вы подозреваете, что она подыскивает себе еще кого-нибудь, и это раздражение и подозрения тяжелым грузом ложатся на ваши плечи. Вам хочется продвижения по службе, а единственная женщина, которую вы любите, недоступна для вас…

— Ладно-ладно, — угрюмо пробурчал Безотказэн. — Я понял.

— Вы, люди, излучаете эмоции, прямо как огонь излучает жар, мистер Прост. Нам непонятно, каким образом вам удается так легко обманывать друг друга. Мы видим ложь так явно, что нам она без надобности.

Я поспешила сменить тему:

— А вы уверены, что эти лаборатории по-прежнему там?

— Мы уверены, — кивнул Брекекекс, — и там создавали не только Шекспиров. Все неандертальцы, вплоть до версии 2.3.5, оттуда. Мы хотим вернуться. Нам срочно нужно то, чего нас лишили.

— Что именно? — спросил Безотказэн.

— Дети, — выдохнул Брек. — Мы как раз планировали такую экспедицию, и ваши сапиенские качества нам пригодятся. У вас есть импульсивность, которой никогда не будет у нас. Неандертальцы обдумывают каждый шаг, прежде чем сделать его. Мы генетически предрасположены к осторожности. Нам нужен кто-то вроде вас, мисс Нонетот. Человек действия, склонный к насилию и способный принять на себя командование, однако ведомый тем, что правильно.

Я вздохнула.

— Мы не можем ехать в Социалистическую Республику. Наши полномочия так далеко не простираются, и, если нас там накроют, мы в жизни не расплатимся.

— А как насчет твоего плана перевозки книг за рубеж, Четверг? — негромко спросил Безотказэн.

— Нет у меня никакого плана, Без. Прости. Я не могу позволить себе загреметь в какую-нибудь валлийскую каталажку накануне Суперкольца. Я обязана сделать так, чтобы «Молотки» выиграли. Я должна быть там.

Брекекекс нахмурился.

— Странно, — произнес он наконец. — Вы хотите выиграть не из-за ложного чувства местного патриотизма. Мы чувствуем более высокую цель.