Кей Дач - Сергей Лукьяненко

– Тюфяк, – решила Мухаммади. – А Динара?

– Не знаю. Разреши выключить плазму?

– Что, жарко? Выключай.

Плазменные языки опали. Кей продолжал стоять, не пробуя поднять «Эскалибур». Если выстрела не было, значит, он не успеет выстрелить. Так, господин Мартызенски?

Глупо они попались. Позорно.

– Слишком высоко ты забрался, Кей, – продолжала Маржан. – Не по своим силам. Тебе бы охранять богатых старушек и подхалтуривать на…

Полыхнуло дважды. Руки Маржан взорвались, разлетаясь фонтанами плоти и металла. «Ультиматум», зажатый в оторванной кисти, полетел в угол, пистолет был просто расплавлен. В следующий миг Кей уже прыгнул к механистке – пошатывающейся, ошеломленной, утратившей всю свою грозную красоту.

Кей ударил ее в грудь, с наслаждением ощутив мощь брони. Хрустнули ломающиеся ребра, женщина отлетела к стене.

За спиной Кея громыхнуло, и он услышал два слившихся крика – тонкий, захлебывающийся голос Артура и визг Луиса.

Пнув Маржан в подбородок (снова хруст, спасибо, сервомоторы), Дач бросился к меклонцу. Андрей, стоявший в дверях, продолжал держать неподвижную механистку под прицелом лазерника. Вероятно, он был высокого мнения о живучести себе подобных.

Кас/с/ису помощь не требовалась. Меклонец заканчивал комкать передними лапами что-то, еще недавно бывшее человеческим телом. Одна из средних лап лежала на голове Артура. Над кроватью вился дымок, в стене возникла воронка.

– Многие люди высокого мнения о роли прически в своей внешности, – не прекращая упражнений с импровизированным мячом, сказал меклонец. – Мы же считаем, что волосы – атавизм, недостойный наших человеческих друзей. Мальчику стоит перенять эту точку зрения.

Кей оторвал лапу меклонца от головы Артура. Кертис-младший больше не кричал, скорее всего потому, что у него не было сил на крик. Волосы выгорели почти начисто, кожа покраснела и пошла волдырями. Но учитывая все обстоятельства, выстрел меклонца, испаривший шоковую гранату, можно было назвать образцовым. Луис не учел того простого факта, что шоковая граната не содержала взрывчатки, только генератор инфразвука. Будь у него в руках что-либо другое – и меклонец оказался бы бессилен.

– Терпи, малыш, – сказал Кей. Протянул руку к лицу мальчика – и остановился: броня была еще слишком горячей. – Терпи, короли не плачут. Я тебя вытащу.

– Возможно, но пока нести его придется мне, – невозмутимо заметил меклонец.

– Усыпи мальчика.

Сверкнуло голубым.

Кей отвел глаза от медленно расслабляющегося лица, сказал:

– Я прихвачу второго.

– Кажется, мы отклоняемся от плана? – осведомился Кас/с/ис.

– Да.

– Можно узнать причину?

– Они больше не похожи друг на друга.

– Ну-ну, – сказал меклонец с такой человеческой интонацией, что Кей вздрогнул. Прошел в соседнюю комнату, мимо мертвого врача, мимо оглушенного Томми и поглядывающего в коридор Андрея. Нагнулся над Маржан, лежавшей в луже крови. В ее груди прибавилась сквозная дыра.

– Я подстраховался, – сообщил киборг. – Сердце у нее было органическое.

– Неужели? У меня есть заказ на кусочек серебра…

Уши механистки тоже были металлическими – искусная маска, подошедшая бы злой богине. Кей Дач оторвал мочку и сказал неподвижному телу:

– Может, я и прыгаю выше головы, но ты теперь годна лишь на металлолом.

Маржан не ответила. Не потому, что была мертва, как считали Андрей и Дач. Резервный кровенасос, обычно использующийся лишь при сильной физической нагрузке, отчаянно пульсировал, обеспечивая приток крови к мозгу и печени. Клапаны пережимали перебитые артерии. Электроды, вживленные в мозг, подавляли невыносимую боль.

Андрей не подозревал, что для некоторых механистов сердце уже перестало быть жизненно важным органом.

Т/сан был в ярости. Его, двадцать пять лет проработавшего в СИБ, полчаса держали под замком. Ему не доверяли! И все потому, что среди нападавших был еще один меклонец.

Они добрались к тюремному блоку вовремя – Лемак еще не успел начать атаку. По дороге Каль пришлось трижды предъявлять свой жетон постам – четыре человека в силовой броне и «Охотник» представляли почти непреодолимую преграду. Каль подумала, что, прояви Лемак такую энергию с самого начала, Кея с приятелями взяли бы еще на полпути.

Адмирал стоял в окружении нескольких ординарцев перед треножником полевого пульта. Дальше по коридору, в конце которого виднелись оплавленные двери, группировались люди в броне.

– Пойдете вперед? – поинтересовался адмирал, отворачиваясь от экрана. Изабелла покачала головой. – Ну и верно… Начинайте!

По коридору словно прокатилась металлическая волна. Каль прищурилась, когда броня нападавших расцвела огоньками плазмы, а в проем двери ударили лазерные лучи.

Кто-то из нападавших, вырвавшийся слишком далеко вперед, попал под выстрелы своих же товарищей и упал – то ли мертвый, то ли решив отлежаться.

– Потери неизбежны, – покосившись на Каль, сказал Лемак. – Но почти у всех аТан.

Атакующие ворвались в тюремный блок. Большая часть сквозь двери, а несколько групп – в пробитые в стене отверстия. Каль понимала, что солдаты Лемака проникают сейчас в тюрьму со всех сторон, но и те полсотни человек, которые действовали на ее глазах, казались способными сломить любое сопротивление.

Выстрелы стихли.

– Вот и все, – сказал Лемак, поворачиваясь к Каль. Улыбаясь, положил руку ей на плечо. Лицо Изабеллы исказила ярость.

– Все? А если мальчик погиб?

– Мои люди… – начал Лемак.

Ординарец, занявший его место у пульта, шагнул к адмиралу:

– Простите…

Лемак осекся.

– В тюремном блоке их нет, адмирал. Три трупа наших… и все.

Каль отстранила Лемака и побежала к оплавленному проему двери. Следом бросился Т/сан.

Кей никогда не переоценивал свои силы. Еще меньше он был склонен полагаться на удачу.

Сейчас, однако, у него не осталось выбора, кроме как положиться лишь на то и другое.

Они вышли из тюремного блока предельно просто – тем самым методом, который руководство базы использовало для визита на допросы. Эта часть предложенного Сейкер плана казалась Кею наиболее сомнительной, но гипертуннель действительно продолжал работать. Ни у кого не возникло мысли, что заключенные могут бежать из одной тюрьмы в другую.

Но в данном случае они получили крошечный шанс вместо никакого.

– Приятное место, – сказал Андрей, когда Дач с Томми на руках прошел через гипертуннель.