Оцепенение - Камилла Гребе

Но только в мыслях, потому что тело неподвижно, как замороженный стейк в витрине супермаркета.

– Мой бедный мальчик, – шепчет она. – Ты в чреве кита.

Она сумасшедшая, констатирую я без всякого интереса. Я словно смотрю фильм – извращенный фильм.

– Я о тебе позабочусь. – Она накрывает мою руку своей и строгим тоном добавляет: – Но сперва я должна позаботиться о том, чтобы такое больше не повторилось, Юнас. Это было очень глупо. Ты еще слишком болен, чтобы выходить. С тобой могло приключиться несчастье. Ты мог поскользнуться на скалах, упасть в море…

Ракель всхлипывает, убирает руки. Я слышу, как она подходит к подножию кровати.

– Я не могу снова тебя потерять, понимаешь?

Раздается звук металла. Как будто монеты гремят в жестяной коробке. Потом глухой металлический звук от предмета потяжелее.

Какой-то инструмент.

Она убирает одеяло с моих ног, и лодыжки обдает прохладным воздухом.

– Я знаю, что ты меня слышишь, – говорит она. – Слышишь, но не можешь пошевелиться. Я не монстр, но я не могу позволить тебе сбежать. Это ради твоего же блага.

Одной рукой она берет меня за ногу. Я чувствую что-то острое пяткой. Слышу удар, и пятка взрывается от острой боли. Вся нога горит. И хотя я плохо соображаю, кричу от боли и толкаю ее двумя ногами так, что она врезается в стену.

Но это происходит только в моей голове.

Потому что в реальности я лежу в кровати Юнаса, пока она бьет и бьет молотком, и боль пронзает меня снова и снова.

Когда Темнота утягивает меня вниз, я ей благодарен.

Я не хочу больше Света, не хочу быть в Теле.

Прежде чем погрузиться в забытье, я успеваю проанализировать случившееся и даже выдвинуть гипотезу. Но она кажется просто невероятной, такой больной, такой безумной, что мне не верится, что это может быть правдой.

Неужели она правда сделала это?

Вбила мне в пятку гвоздь?

Домой я возвращаюсь поздно.

Новость о том, что Улле Берг не тот, кто нам нужен, лишила меня последних сил. Разочарование сложно передать словами.

Да, я знаю, что он может быть причастен к смерти сына Ракель, если верить стихотворению. Но он не мог убить Ахонена или Карлгрена, поскольку его труп оказался в воде раньше их.

Либо Лев – не Улле Берг, либо он не причастен к смерти молодых людей.

Я тихо прикрываю дверь, чтобы не разбудить Афсанех, но она выходит меня встречать. Обнимает и целует в губы. Потом сообщает, что приготовила мое любимое блюдо – курицу с рисом с шафраном – и решила меня дождаться.

Мы едим и обсуждаем прошедший день.

Об Улле Берге я не рассказываю. У меня нет на это сил.

Мы болтаем о каких-то глупостях. Впервые за долгое время. Открываем бутылку дорогого вина, припасенного для особых случаев, и быстро ее опустошаем. Потом занимаемся любовью на полу гостиной, как легкомысленные подростки.

Как будто наша дочь не лежит в больнице.

После я иду в душ.

Долго стою под струями горячей воды. Смываю разочарование и пыль от кемпинга. Гоню прочь мысли о так называемой книге Игоря, все содержание которой – два слова на латыни, изданной с целью отмыва денег от торговли наркотиками.

Выхожу из ванной и вижу перед дверью жену.

– Мне тоже не помешает душ, – говорит она, проскальзывая в ванную.

Иду в спальню и сажусь на кровать. Бросаю взгляд на окно, за которым небо начинает темнеть.

Открытый ноутбук Афсанех лежит на подушке. Мое внимание привлекает фото молодого человека в кровати. Снимок красивый и отталкивающий одновременно. Он обращает на себя внимание.

Я подвигаю ноутбук ближе.

Рубрика набрана шрифтом в старинном стиле. «Борьба за жизнь».

Я опускаю взгляд ниже.

Взгляд останавливается на стихотворной строфе:

Афсанех возвращается с полотенцем, обернутом вокруг бедер.

– Что это? – спрашиваю я, показывая на экран.

Она хмурит брови.

– Блог, а что?

– Кто автор?

Афсанех снимает полотенце, вешает на спинку стула и натягивает мою старую футболку.

– Не знаю. У нее сын с повреждением мозга. Это все, что я знаю. Она очень активна на форуме. Много постит.

Афсанех присаживается рядом и гладит меня по щеке.

– Я устала, – зевает она.

Я не отвечаю. Изучаю содержимое блога.

Снимки юноши в постели. Крупный план руки, затылка, розы в вазе с каплями росы на лепестках. Морские пейзажи, скалы, маяк.

Лица не видно. На паре снимков женщина в профиль. Фото размытое. Волосы, развевающиеся на ветру, закрывают лицо.

– Она знаменита?

– Что ты имеешь в виду?

Афсанех ложится в постель.

– Может, выключим свет?

– Много людей читают ее блог?

– Не меньше ста тысяч, ты же видишь по комментариям. Милый, извини, но я хочу спать.

– Можно мне одолжить компьютер?

– Конечно, – отвечает она и гасит свет.

Я долго сижу в гостиной и читаю блог, хотя голова раскалывается, а тело требует сна. В блоге речь идет обо всем – о материнском горе, о несчастном случае, о повседневных проблемах, связанных с уходом за больным сыном.

В три часа утра я звоню Малин. Она отвечает после пятого гудка.

– Можешь приехать в офис?

Она отвечает не сразу.

– Ты в курсе, который сейчас час?

– В курсе.

Она вздыхает.

– Это важно?

– Чертовски важно.

Парой часов позже мы с Малин подробно прочитали блог Ракель и сравнили с нашей последовательностью событий. Изучили снимки и комментарии подписчиков.

Солнце взошло, Полицейское управление наполнилось жизнью. Слышно, как сотрудники хлопают дверьми, бегут по лестницам. Аромат свежесваренного кофе заполняет весь этаж. Дайте заглянул, выслушал наши новости и ушел.

– Покажи информацию об авторе, – просит Малин.

Меня зовут Ракель. Мой сын Юнас был самым обычным подростком, пока с ним не приключился несчастный случай. Я была так счастлива, когда мне сказали, что он выжил. Тогда я не понимала, что борьба за жизнь только началась. В результате несчастного случая мой сын получил травму мозга и впал в кому. Но я решила не сдаваться. Я сама ухаживаю за сыном. Читайте о нашей каждодневной борьбе в блоге.