Магистерий. Черный Петер - Анастасия Воскресенская

Жар ощутимо уменьшился, Лео почувствовал, что у него стянуло коркой кожу под носом, и губы, и подбородок, а по лбу струится пот.

Со стороны его квартиры, наступая черными босыми ногами на тлеющие головешки, вышел инквизитор.

Чумазый, как черт, абсолютно голый, закопченный и взлохмаченный, только полоска ошейника сияла на шее, да еще какая-то золотая точка под ключицей, размером с ноготь. Он спокойно прошел сквозь вейл и остановился, глядя на Лео сверху вниз.

— Что, Гавилан, удержите ваше заклинание, пока я выведу людей?

— Я не Гавилан, — просипел Лео, — я Цинис.

— Хотя бы сам Мерлин, не снимайте вейл, пока все не выйдут.

Инквизитор обогнул Лео и зашагал по лестнице вниз. Снаружи, на улице — Лео отлично это слышал — за гулом и треском близкого пламени взвыла сирена. Хоть бы пожарные приехали, а то, небось, Надзор и Инквизиция первыми явились.

Мануэль спустился на пролет, похлопал по воздуху ладонью, прибивая дым к полу, затем постучал в соседнюю дверь:

— Пожалуйста, как можно быстрее покиньте здание. Произошло возгорание технического абсолюта. Пожалуйста, возьмите вещи, документы и как можно скорее покиньте здание. О вас позаботятся.

Он перешел к следующей двери, а потом спустился ниже.

Лео смутно видел, как в свободную от дыма, гари и жара трубу, в которую, благодаря вейлу, превратилась лестничная клетка, выбирались перепуганные люди, волоча узлы и корзины, кто-то нес на руках ребенка.

Потом вспомнил про Рамона и соседа, оставшихся внизу, и лихорадочно начал соображать, как с ними быть. Оставить как есть — сгорят или задохнутся, бог знает, что там начнется на нижних этажах, когда он снимет заклинание. Рамона может схватить Надзор. Хотя он без сознания, может, и не выдаст себя.

Что же делать! Чертов Ллувеллин! Дис, как ты могла так со мной поступить!

— Произошло возгорание технического абсолюта, немедленно…

Снаружи, сквозь шум, треск и донеслись отрывистые приказы громкоговорителя, взревывания мотора, визг тормозов, стрельба и снова рев — стремительно удаляющийся. За ним — тоже удаляющийся — вой сирены. И — за этим шумом — череда негромких хлопков, которые Лео расслышал только потому, что напряженно прислушивался.

Он сморгнул заливающий глаза пот. Что-то было не так.

Третий взрыв прогремел на улице, громкоговоритель поперхнулся и замолк. Ллувелин и его бандиты убрались, что там еще может быть? Кажется или нет, что снова становится жарко?

Двумя этажами ниже завизжала женщина. Взметнулся гомон голосов, его перекрыл голос Мануэля — негромкий, но отчетливо слышимый:

— Без паники, все под контролем. Проходите друг за другом, не задерживайтесь.

Лео вспомнил бегущего по стене големчика-самоубийцу и чертыхнулся. Ллувеллин ушел, но, похоже, оставил подарочки.

Стиснув зубы, Лео снова оперся на несокрушимое — заклятье? — на магический потенциал иномирного существа, которое сейчас было занято тем, что сгоняло испуганных людей к выходу. И принялся раскатывать вейл по всей шахте лестничной клетки. С пятого этажа — до первого. Пусть снаружи творится что угодно, лестница устоит.

Глаза слезились, хоть дым и не мог пробраться под инканты. Лео зажмурился — видеть, как проседает потолок, покрываясь трещинами, как расползаются по нему темные пятна, как распахиваются над головой черно-багровые дыры, рассыпая пылающие уголья поверх вейла — видеть все это совершенно не обязательно. Гул и вой сирен откатились на задний план. Он отчетливо ощущал, как трещат и прогибаются стены, стреляя в ночь кирпичами, как занимаются перекрытия. Как подсвеченный пламенем дым бурыми клубами вырывается в ночь, как взвиваются в небо потоки искр, смешиваясь с метелью. Как падают в черную пропасть улиц пылающие обломки.

Дому конец. А Лео надеялся, что обойдется только крышей и пятым этажом. У дома же есть еще и другие подъезды. Успеют ли жильцы оттуда эвакуироваться?

Что, что эти люди тебе сделали, Дис?

Мелькая оранжевым огнем, на тесную улицу въехала пожарная машина. Наконец-то!

Остановилась, освещенная заревом, и Лео увидел, что на дороге тоже что-то полыхает — несколько автомобилей и среди них великолепный алый инквизиторский катафалк.

Потом картинка погасла, и Лео почувствовал, что ноги у него подгибаются, неимоверная тяжесть, как ладонь великана, надавливает на затылок и на плечи, и во рту снова тошнотворно солоно. Он уцепился за безграничный резерв иномирца, как за чужое плечо, послушно двигаясь вместе с ним, словно слепой калека за поводырем. Увечная улитка, волокущая на себе слишком большой для нее вейл. Шажок, еще шажок…

Потом вдруг в лицо ударил прохладный воздух, тошнота отступила, и чужой резерв исчез. Будто натянутая резинка порвалась и хлестнула по лицу. Лео ахнул, взмахнул руками и начал падать. Кто-то поддержал его под руку.

— Лео. Все. Все, отпустите вейл. Не надо, хватит, отпустите. Лео, вы меня слышите?

Истончившийся вейл выскользнул из рук и схлопнулся. Лео не понимал — он лежит на земле? Или идет? Глаза у него открыты или закрыты? И вообще, что происходит?

— Отойдите, отойдите. Дайте пройти. Надо посадить его куда-нибудь.

— Вальчик! Валичек, ты где, сыночек? Детка моя, где ты? Ты что там шаришься, паскуда! А ну, быстро ко мне!

— Ой, глядите, это же учителек с пятого, живой! Ты гляди, теть Луца, живой! Это у него же там бабахнуло наверху!

— Господи, господи, за какие грехи? За какие грехи, господи!

— Не реви, дура, скажи спасибо, что живы все, выскочить успели.

— Это откуда ж у простого учителя столько абсолюта, чтоб так бабахнуло? Это ж сколько надо абсолюта, чтоб крышу снесло?

— Какой абсолют, дубина ты стоеросовая! Это малефики поганые бомбы подложили. Гляньте, как машины инквизиторские полыхают! Тоже скажете — абсолют?

— Ой, ёшкин кот, малефики! Спаси господи!

— Мама-а-а-ааа!

— Лео, присядьте сюда. Садитесь, садитесь, тут сухо.

Пляшущие перед глазами вспышки сложились в оранжевый проблесковый маячок пожарной машины, пламенные отблески в стеклах, высокий огонь, рвущийся из окон и полыхающий в глубине улицы, мельтешащие в воздухе снежинки. В пару алых искр, постепенно гаснущих в черных глазах склонившегося человека.

— Мануэль?

— Все нормально, Лео, отдышитесь. Немного перестарались. Эй, вы куда?

Лео заскреб ногами, пытаясь подняться с каких-то мягких узлов, на которые его усадили.

— Там… в бойлерной… два человека остались…

— Сидите, — Мануэль толкнул его в плечо, — никого там нет, человека вынесли. А вашего… хм… товарища уволок другой… хм… товарищ. На мотоцикле. Уймитесь, сидите и дышите. И молчите. Тут Надзор. Ни слова.