Магия убийства - Лариса Соболева

— Леру убийца не тронул, предупредил Эльвиру… Такой поступок характерен для человека, пережившего подобное. Между прочим, попытка изнасиловать Эльвиру тоже была… — Ника замолчала, глядя то на одного, то на другого. — Я дура, да?

— Можно мне сказать? — задал встречный вопрос Валдис. Ника кивнула и отвернулась, предполагая, что он высмеет ее. — Ты не дура. Логика в этом есть. Доказательств нет.

— Доказательства? — задумалась Ника. — Да, нет. Это мое предположение. А скажи: почему убийца не сказал на протоке ни слова? Ни одного! Потому что по голосу Лера определила бы, что это женщина.

— Логично, — и на этот раз согласился Валдис. — Но если у мужчины голос имеет особенный тембр, или есть дефекты речи, или он заикается, то в этом случае безопасней молчать… — Внезапно он спустил ноги на пол и предложил: — А давайте прокачаем эту версию. Допустим, убийца женщина. Кто это может быть? Если отталкиваться от пистолета Маркова, который мог взять человек, знающий, где он лежит, то, скорей всего, она родственница… мать отпадает, ее убили вместе с Марковым… сестра?

— Если бы у него или его жены была сестра, разве стала бы опекуном Варвара Даниловна? — отвергла эту идею Ника. — Родственники не позволили бы ей пользоваться деньгами Маркова. Я все же думаю, что это одна из тех трех женщин. Хотя мы не знаем, сколько на самом деле их было.

Спор они вынуждены были прекратить, так как по телефону сообщили, что машина найдена, все трое рванули в спальный район города.

Стоянка, на которой находилась машина, на самом деле оказалась неподалеку от гостиницы. Администратор подтвердила, что Энс снял номер-люкс, просил не беспокоить его. На стук Энс не откликнулся. Валдис послал Леху узнать, выходил ли он.

— Ключа нет, — ответила администраторша. — Он в номере. Ну, может, вышел ненадолго, но ключ не сдал, такое часто бывает. Значит, скоро вернется.

Леха помчался назад. Валдис не удовлетворился докладом:

— Мы должны удостовериться, что его там нет. Если вещи в номере, будем ждать, если он смылся потихоньку, значит, не только от убийцы сбежал.

Он спустился вниз и потребовал открыть номер.

— Да как можно?! — возмутилась администраторша. — А если клиент спит? Или вышел, а вы ворветесь туда, и он скажет, будто у него украли…

Валдис ткнул ей под нос удостоверение и потребовал:

— Ключ. Запасной. Или вызывайте слесаря, чтобы взломал замок.

Она дала ключ, но последовала за ним, решив стать добровольной свидетельницей. Номер открыли. В первой комнате Энса не было, а во второй он лежал на полу ничком, под ним растеклась, как ковер, лужа крови, успевшая подсохнуть. Администраторша завизжала, испугав своим диким воплем всех, кто находился в номере. Ника, чувствующая запах крови, как собака молекулу уксусной кислоты — за километр, дала задний ход, рухнула в кресло, прикрыла глаза, чтобы переждать нахлынувшую тошноту.

Остаток ночи Ника провела… у Валдиса. Сама напросилась к нему, потому что не в состоянии была ехать домой. Оба едва переставляли ноги, Ника сразу поплелась к кровати, упала на нее. Валдис бухнулся рядом, обнял девушку, но до секса не дошло, наверняка у обоих была мысль: как хорошо лежать, а не стоять, сидеть или ходить.

Утром Валдис толкнул Нику, она промычала что-то бессвязное, значит, внутренний будильник ей тоже напомнил: пора.

— Поставь чайник, — промямлил Валдис, не открывая глаз.

— Сам поставь, — пробормотала она, повернулась к нему спиной и свернулась калачиком. — Я полежу.

— Тогда и я лежу.

Лежали. Однако внутренний звонок будил: вставай. Валдис поднес руку к глазам, еле разлепил веки — неумолимое время показывало, что уже и чайку не успеют попить. Ну а раз не успеют, то в запасе есть десять минут. Валдис опустил руку, закрыл глаза, но, представив лицо Ротвейлера, сел.

— Рота, подъем! — гаркнул он.

Автоматически села и Ника, но глаз не открыла:

— Ты с ума сошел. Чего кричишь?

— Вставай, у нас нет времени.

— У нас всегда нет времени. — И упала на подушку.

Валдис был уже на ногах, умылся, а Ника и не думала подниматься. Он взвалил ее на плечо и понес в ванную. Очутившись фактически вниз головой, она только вяло бубнила:

— Меня не кантовать. Садист. Верни на место… Ай!

«Ай» — это реакция Ники на то, что он поставил ее на ноги. Валдис открутил кран, приказал ей умыться и ушел. На кухне он бросил в пакет кусок копченой колбасы, хлеб и налил в бутылку воды из чайника. Постучал в ванную — ни звука. Он открыл дверь, его глазам предстала дивная картина. Вода лилась себе и лилась, а Ника в согнутом положении, поставив локти на раковину и подперев кулаками скулы, стояла с закрытыми глазами. Валдис набрал в ладонь воды и безжалостно плеснул в лицо Ники. Произошел атомный взрыв:

— А! Ты, придурок! Псих конченый! Я тебя размажу!..

Ника, девушка из девятнадцатого века, принялась махать кулаками, пардон — кулачками, которые не сравнить с кулаками Валдиса. Но он отступил в коридор, отбивая атаку руками:

— Полегче, полегче! Я все же мужчина, а ты меня обижаешь.

— Садюга! — Ника прошла в комнату, отыскала сумочку. — Издеваться над человеком! У вас там все такие?

— Ну, извини! Нам пора, Ротвейлер придет в ярость. Хочешь, чтобы он на куски нас порвал? Можешь остаться и спать, а я поеду.

— На чем ты поедешь? — огрызнулась она. — Тоже мне — Железный Феникс…

— Феликс, — исправил оговорку Валдис.

— Все равно! — Ника двинула к двери. — Поехали, черт тебя возьми. Даже воды не дал попить…

— На, пей. — Валдис протянул бутылку. Она взяла. Отпила, но не подобрела. — У, какая ты злая бываешь.

— Еще бы! — буркнула Ника, спускаясь по лестнице.

По дороге в прокуратуру они отгрызали куски от палки колбасы и от батона, запивали водой, чтобы протолкнуть. Тем не менее Ника вела машину к цели, не задерживаясь.

Владимир Васильевич был чернее тучи, нет, пожалуй, чернее черных чернил. Первым досталось оперативникам, которые не должны были упустить Энса, но упустили и прошляпили убийцу. Орал Владимир Васильевич так, что стены тряслись. Виновники помалкивали, шеф должен выпустить пар полностью, иначе в паузе его паровая машина получит новый заряд. На вопли прибежал прокурор, однако, увидев, что до смертоубийства дело не дошло, тихонько прикрыл дверь, предпочтя не вмешиваться.

Внезапно наступила благодатная тишина, которую в полной мере можно оценить только после бомбежки. Все замерли уже не от напряжения, а от наслаждения. Владимир Васильевич смотрел в сторону, он всегда заканчивал разгон, демонстрируя подчиненным свой свирепый профиль. Посидели, помолчали.

— Что с опросом гостей Кривуна?