Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - Игорь Симбирцев

Также под ударами репрессий пали коллеги Неймана по германской секции Коминтерна, имевшие особые заслуги перед советской разведкой: Эберлейн, Мюллер, Гиппенбарг, Шульце, Готопп, Флик, Петерман, Хюпнер и другие. Как и венгры Мадьяр, Касони, Силли, Кун, Пеппер, Малли. Как полька Чинор, турок Ильтерим, болгарин Генчев, хорват Чопич, серб Горкич, черногорец Мартинович, иранец Орбелиани, румын Залик, швейцарец Рюэг, кореец Цой Шин У, индус Чаттопадхья (в советской разведке для удобства числился как Чатто). И многие другие бойцы мирового коммунистического движения, связанные с советскими спецслужбами. При допросе на Лубянке насмерть забит следователями НКВД известный деятель Коминтерна и генсек компартии Эстонии Ян Анвельт, организатор коммунистического восстания 1924 года в Таллине. Лидер литовских коммунистов Зигмас Ангаретис был так искалечен на следствии НКВД, что на суде слушал приговор лежа из-за сломанного позвоночника и в таком же положении расстрелян. В следственной тюрьме от пыток и туберкулеза умер датчанин Мунк (Петерсен).

Немецкая коммунистка Ольга Гутман выполняла от Разведупра особо важную миссию в Латинской Америке, она входила в ближайшее окружение местного лидера компартии Бразилии Луиса Престеса, который в 30-х годах первым организовал в этом регионе партизанскую геррилью со своей Народной армией. Гутман (здесь она работала под фамилией Бенарио) не просто состояла как агент при партизанском штабе Престеса в джунглях, она стала законной женой этого довоенного предтечи Че Гевары в Южной Америке, взяла его фамилию и родила бразильскому бунтарю дочь Аниту. Ее, правда, не репрессировали свои, хотя, вероятнее всего, возвращение в Москву для Ольги Гутман-Престес этим бы и закончилось. Но в 1936 году она с мужем попала в руки тайной полиции Бразилии и по личному распоряжению бразильского президента Варгаса ее выдали спецслужбам гитлеровской Германии как «немецкую гражданку и сторонницу коммунизма», в 1942 году советская разведчица и бразильская подпольщица Гутман казнена гестаповцами в лагере Бенбург.

Обвиняемые вместе с генеральным секретарем Коминтерна Димитровым на Берлинском процессе в поджоге Рейхстага деятели болгарской компартии Попов и Танев из лап гестапо вскоре попали в клещи НКВД и оба погибли в ГУЛАГе, а их товарищ Георгий Димитров спокойно продолжал рулить кораблем международного коммунистического движения. Поляк Сохатский в камере Лубянской внутренней тюрьмы покончил с собой до оглашения приговора. Массовые аресты шерстили Коминтерн и выходцев из его недр в НКВД и Разведупре с 1936 по 1939 год. Арестовывали прямо в кабинетах, дома, в номерах забронированной за Коминтерном гостиницы «Люкс», на вокзалах при возвращении из-за границы. Как упоминал Солженицын в своем «Архипелаге ГУЛАГ», сотрудницу Коминтерна из венгерских коммунистов Ирму Мендель чекист Клегель под видом ухажера пригласил в Большой театр, а после спектакля отвел прямо на близкую Лубянку под арест. Такие диковинные случаи тоже случались в диковинной и невиданной ранее в истории конторе под названием Коминтерн.

Некоторые из этих опытных подпольщиков и разведчиков даже в тисках беспощадного НКВД пытались вспомнить старые приемы борьбы с зарубежными спецслужбами, в условиях советского беззакония в НКВД совершенно бесполезные, как прием политической голодовки. Бывший агент советской разведки и член ЦК компартии Германии Вернер Гирш, ранее личный секретарь генсека КПГ Тельмана и главный редактор газеты КПГ «Роте фане», по привычке неоднократного политзаключенного в Германии объявил голодовку и после ареста НКВД (опытный подпольщик не мог смириться с обвинением в работе провокатором для гестапо), отчего и скончался в Бутырской тюрьме во время следствия. Другие быстро поняли, что при условии отсутствия в НКВД даже видимости законности или прокурорского надзора вся их наука подпольной борьбы на Западе здесь неприменима, и начали давать показания о «заговоре в Коминтерне» на себя и на других арестованных.

Арестованных ранее ценных агентов или разведчиков советских спецслужб из числа коминтерновцев не спасали никакие прошлые ордена и заслуги перед НКВД, будь то лихие секретные операции за пределами СССР или донесения на товарищей по заграничной компартии или аппарату Коминтерна. Напротив, основная масса репрессированных сотрудников Коминтерна как раз и состояла из тех, кто работал на советские спецслужбы или состоял в основном центре нелегальной деятельности – ОМС. Среди множества документов из архивов спецслужб по делам арестованных «врагов народа» из Коминтерна выделяются письма из лагеря уже осужденного коминтерновца и агента ИНО ГПУ и Разведупра болгарина Петко Петкова (в советской разведке и Коминтерне работал под фамилией Янтаров). Он забрасывал письмами о своем несправедливом осуждении и руководство НКВД, и прокуратуру СССР, и писал в Исполком Коминтерна своему соотечественнику Георгию Димитрову. И во всех письмах Петков постоянно поминает свою бурную деятельность в подполье БКП в 20-х годах, свое участие в восстании 1923 года, свои операции в Болгарии по линии разведки ГПУ, свои аресты болгарской тайной полицией. А заодно и напоминает, сколько он дал советским органам госбезопасности негласных сведений о засевших в руководстве БКП и болгарской секции Коминтерна «предателях» и «троцкистах», по его доносам уже арестованных и репрессированных. Так, в письмах Петкова о вопиющей ошибке в случае с его осуждением перемешаны эпизоды героической жизни боевика и разведчика с откровенными примерами доносительства: «Росен – лидер тайной оппозиции в БКП, Папачиев – троцкист, Искров – террорист, Генчев – специально провалил наш транспорт с оружием болгарскому восстанию, а меня выдал болгарской охранке и так далее». Все названные Петковым-Янтаровым в этих письмах деятели БКП в Советском Союзе в свое время уже арестованы в 1936–1938 годах, в том числе и по его доносам.

Так что не стоит понимать всю кампанию зачистки Коминтерна и иностранных компартий так примитивно, как это иной раз преподносится в книгах об истории Коминтерна: бескорыстные рыцари служили мировой революции, а вырожденцы из НКВД их злодейски истребили. Все в эти трагические годы было сложнее, вот и Петков – типичный пример революционера и агента НКВД, разведчика и доносчика в одном лице. Не все шли по его пути: тот же обвиненный им в провокаторстве для болгарской охранки (по-видимому, все же ложно обвиненный) опытный боевик БКП и сотрудник советского Разведупра РККА Христо Генчев, судя по документам из дела Петкова, все обвинения в свой адрес полностью отвергает. Но и ни на кого из других болгарских коминтерновцев показаний об их антисоветской деятельности давать не желает. Генчев так и умрет в сталинском лагере в начале войны. Впрочем, в тех же лагерях сгинет и так боровшийся за свою жизнь и против «оппозиционеров-троцкистов в БКП» Петко Петков, даже заступничество за него перед НКВД Георгия Димитрова ему не поможет. Это лишь один простой пример одного из активных коминтерновцев на службе советской госбезопасности и разведки: романтика подполья, лихие разведывательные операции, тайные доносы на товарищей, заснеженные гулаговские бараки – все затянуто в один непростой узел.

Все эти связанные с советскими спецслужбами или прямо в них служившие одно время коминтерновцы были репрессированы по большому делу о контрреволюционной организации внутри Коминтерна, которое в НКВД расследовали в течение всего 1937 года (названные следствием лидерами этой группы Пятницкий, Кнорин и Кун также расстреляны). В 1937 году в аппарате Коминтерна органы НКВД арестовали и репрессировали почти 90 человек, в 1938 году еще 20 коминтерновцев пали под ударами репрессий. Это только сотрудников самого аппарата Коминтерна, количество репрессированных простых коминтерновцев, прибывших в Союз деятелей зарубежных компартий, перешедших из Коминтерна в советские спецслужбы, зашкаливало за тысячу уже только за один 1937 год.