Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки - Василий Молодяков

Если же этого не происходит, трения усиливаются, поскольку описанные действия вызывают контрмеры, которые к улучшению ситуации не приводят. Тогда принимается тактическое решение — стадия, на которой вероятность войны неуклонно приближается к 100 %, она становится неизбежной. К ее ведению готово все: армия, экономика, пропаганда, дипломатия, «пятая колонна» в тылу противника (если таковая имеется). Сроки нападения могут переноситься, но рано или поздно оно состоится. Даже переворот в стране, которой угрожает экспансия, не может изменить ситуацию — тогда войска потенциального агрессора занимают ее без боя.

Опробуем предложенную схему на деле.

Стратегическое решение о войне против Австрии и Чехословакии Гитлер «озвучил» на совещании высших политических и военных руководителей рейха 5 ноября 1937 г. Этому предшествовала директива военного министра Вернера фон Бломберга «О единой подготовке вермахта к войне» (вступала в силу 1 июля 1937 г.), часть которой (план «Грюн») гласила: «Предвосхищая крупномасштабное вторжение превосходящих сил антигерманской коалиции, вермахт наносит молниеносный превентивный удар по Чехии» (18). Директива исходила из того, что «откровенно враждебные антигерманские действия предпримут Франция и Россия», связанные оборонительным союзом с Прагой и друг с другом. Тем же документом предусматривалась интервенция в Австрию (план «Отто»); специально оговаривалось, что «не предусмотрено одновременное проведение операций по плану „Отто“ и „Грюн“».

В общем, это была типичная штабная разработка.

Сохранившееся резюме (не протокол и не стенограмма!) совещания 5 ноября, составленное 10 ноября по памяти[50] адъютантом фюрера от вермахта полковником Фридрихом Хоссбахом, со времени Нюрнбергского процесса рассматривается официальной историографией как одно из главных доказательств агрессивных намерений Германии; им открывается советское издание «Документы и материалы кануна Второй мировой войны» (19). Историки-ревизионисты, будь то германофоб Тэйлор или германофил Валенди, давно обращали внимание на сомнительный характер этого источника (фотокопия с машинописной копии, подлинность которой отказался заверить после войны сам Хоссбах; оригинал, переданный Бломбергу, был утрачен) и, привлекая другие документы, делали вывод, что Гитлер говорил больше о возможном ходе событий и о своих идеях, нежели о решениях (20). Ладно, примем «протокол Хоссбаха» всерьез. По интересующему нас вопросу в нем говорится: «В целях улучшения нашего военно-политического положения в любом случае военных осложнений нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на запад». Отмечу, что это рассматривалось как перспектива на 1943–1945 гг.

12 февраля 1938 г. Гитлер в резкой форме потребовал от австрийского канцлера Курта Шушнига политических уступок, включая полную легализацию нацистской партии и допущение ее к управлению государством. Политическое решение о войне было наготове, но канцлер временно отступил: 16 февраля он назначил приемлемого для Германии Артура Зейсс-Инкварта (кстати, своего бывшего сослуживца по Первой мировой войне) министром государственной безопасности и вернул в состав кабинета пронацистски настроенного отставного генерала Глайзе фон Хорстенау. Тем не менее, выступая 20 февраля в рейхстаге, Гитлер делал угрожающие намеки в адрес Чехословакии и Австрии, которую давно хотел «воссоединить» с рейхом, но без применения силы. Зейсс-Инкварт готовил почву для мирного аншлюса, но Шушниг смешал все карты, назначив на 10 марта плебисцит по вопросу «независимости» Австрии. В тот же день Гитлер принял тактическое решение, ультимативно потребовав отказаться от плебисцита и одновременно приказав вермахту вступить на территорию Австрии. 11 марта необходимые распоряжения были отданы. В тот же день в Вене Зейсс-Инкварт сместил Шушнига, стал канцлером и официально «попросился» в рейх. Аншлюс состоялся без войны.

С Чехословакией было сложнее. Успех аншлюса, вызвавший панику в Праге, побудил Гитлера ускорить «принятие мер». 28 марта он беседовал с лидером судето-германцев Конрадом Генлейном, обещав полную поддержку его движению. За политическим решением последовали приказы по вермахту. Оглашенные 24 апреля «Карлсбадские требования» о полной автономии судето-германцев, которых фюрер объявил находящимися под покровительством рейха, обострили ситуацию, когда их стали поддерживать все другие силы, оппозиционные режиму президента Эдуарда Бенеша. Тому пришлось пойти на уступки, однако накала страстей это не убавило. Воспользовавшись непроверенной информацией о концентрации германских войск на границе, пражское правительство 20 мая объявило мобилизацию и было поддержано французскими и британскими представителями в Берлине. Вермахт к войне не был готов. Гитлер смирился с тем, что подготовка потребует времени, но его решимость довести дело до конца только усилилась. 30 мая он подписал исправленную директиву по плану «Грюн», в преамбуле которой говорилось: «Я принял непоколебимое решение уже в ближайшем будущем нанести удар по Чехословакии и разбить армию противника в ходе военной операции» (21). На основании тщательного изучения документов Дэвид Ирвинг сделал вывод, что окончательное тактическое решение было принято 25 мая (22).

Стратегически оккупация «остаточной Чехии» была решена сразу после Мюнхенского соглашения. В ходе территориального размежевания Берлин предъявлял все новые требования, а на любое промедление в исполнении отвечал угрозами. Чехо-Словакия, как стало официально называться это государство, старалась проводить прогерманскую политику, но была обречена. О своих намерениях Гитлер открыто говорил чешскому министру иностранных дел Франтишеку Хвалковскому, посетившему Германию в середине октября 1938 г., а затем в январе 1939 г. После второго визита фюрер принял политическое решение, «оркестрованное» кампанией в прессе и активизацией всех сепаратистских движений. 10 марта чешские войска вошли в Братиславу; «мятежный» словацкий премьер Йозеф Тисо был отстранен от должности. Тактическое решение не заставило себя ждать. 12 марта Гитлер подписал приказ о приведении войск в полную боевую готовность и вступлении на территорию Чехо-Словакии 15 марта. Драматический приезд президента Эмиля Гахи и Хвалковского в Берлин поздно вечером 14 марта предотвратил кровопролитие, но не оккупацию страны. Примерно так в 1939–1940 гг. приезжали в Москву премьеры и министры иностранных дел прибалтийских стран…

Те же этапы прослеживаются в польской кампании. Переговоры в начале января 1939 г. с министром иностранных дел Юзефом Беком, говорившим о дружбе, но отказавшимся удовлетворить германские требования, заставили Гитлера задуматься над перспективой войны, готового плана которой у Германии не было. Фюрер распорядился его составить, но военные как будто не торопились. 31 марта британский премьер Чемберлен объявил о гарантиях Польше, к которым присоединилась Франция. 3 апреля главнокомандующие видов вооруженных сил рейха получили предварительный вариант плана войны с Польшей («Вайс»). 11 апреля Гитлер утвердил «Директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.»— политическое решение было принято. Далее известный сценарий, включая разрыв 28 апреля германо-польского соглашения 1934 г. (а заодно военно-морского соглашения 1935 г. с Великобританией). Принятие тактического решения было связано с достижением взаимопонимания с Москвой. Его можно датировать промежутком между 2 августа (беседа Риббентропа с Астаховым) и 12 августа (встреча Гитлера и Риббентропа с Чиано). 14 августа Гитлер собрал командующих родов войск в Бергхофе, а Риббентроп сообщил в Москву, что лично отправится туда на переговоры.