Неизменная любовь - Ольга Горышина

— Я очень хочу, чтобы ты со мной поехала. Я не могу без тебя, просто не могу. Хочешь на оперу, пошли на оперу… Хочешь напиться, напивайся… Делай что хочешь, только рядом со мной, поняла?

— В душ с тобой?

— Я уже стар для этого. Можно после меня?

— Иди, там все есть. А я тебе кофе сварю в новой машине. Надо было попросить тебя привезти из Финки, но я не знала, вернешься ли ты…

— Яна… Помолчи немного, ладно?

— Пойду кофе варить. Молча.

Он усмехнулся и покачал головой, а я пожалела, что дома только сахар. С удовольствием всыпала бы ему фунт соли в чашечку. Нет, ну мама права — мужики с возрастом становятся хуже маленьких детей. Детей-то есть хоть какой-то шанс перевоспитать, а тут бесполезняк — остается только смириться.

— Ян, принеси мне одежду, пожалуйста.

Вспомнил. Хорошо, полотенце на крючке. Мишка тоже, когда решил, что вырос и мама его больше не моет, орал из душа, чтобы ему все принесли. Почему мужики могут играть в шахматы, а пойти в душ без помощи женщины не способны?

— Как кофе? — спросила я, когда муж пришел на кухню одетый.

— Когда его подает нагая женщина, каким он должен быть, как думаешь?

— Сногсшибательным. Спасибо за букет.

Я уже поставила цветы в… Канистру из-под питьевой воды. Прямо в питьевую воду.

— Второй дома. Если собака его не сожрала.

— С таким папой будешь и шипы жрать.

— Мама, иди в душ и поехали домой. Знаешь, который час? Половина десятого. Нет, уже без пятнадцати. Волосы только не мой. Что-то холодно стало.

— Снова август, чертова эта пора, — переделала я слова Александра Галича и ушла в душ.

Через шум бегущей воды я услышала звонок в дверь. Почти десять? Не могла же Настя припереться так поздно на кофе? Я ведь просто так пригласила, не конкретно сегодня.

Я торопилась, потому не до конца вытерлась, и на футболке остались влажные пятна — ничего страшного. С квадроцикла я не такой еще слезала!

— Что ты тут делаешь? — я на ходу заплетала косу и сейчас выпустила ее.

Я смотрела на Артема, он — на меня. На кухонном столе стояла пустая кофейная чашка. И лежал новый букет из роз. Из пяти цветков. С розовыми лепестками.

— Где мой муж? — спросила я, не получив еще ответа на предыдущий вопрос.

Снова тишина, потом Артем заморгал.

— Вячеслав Юрьевич? — он произносил имя по слогам, явно с трудом припоминая имя человека, который проводил собеседование и не взял его на работу. — Он ушел.

— Чёрт!

Я ринулась в комнату, отыскала у стены телефон, набрала номер — Березов не ответил. Набрала еще — сбросил звонок. Твою ж мать!

— Что ты ему сказал?! — ворвалась я на кухню, потрясая телефоном, точно гранатой.

— Ничего. Поздоровался. Спросил про тебя. Где ты? Он сказал, что в душе. Пригласил зайти и ушел.

Господи… Я прикрыла глаза.

— Что ты тут делаешь?!

Бежать вниз бесполезно. Он уже уехал. Остается только нестись по всем красным домой.

— Я…

Он явно еще находился в шоке.

— Ты время видел? Кто тебя вообще приглашал?

— Я просто…

— Ты просто дурак!

А я просто дура, что изначально притащила сюда этого идиота. Что он возомнил себе — припереться ночью с цветочками! Резинка в кармане тоже имеется? Чтобы утешить старую бабу!

— Проваливай отсюда, быстро!

Я на ходу, чуть ли не прыгая на одной ноге, натягивала кроссовки.

— Я не знал, что он тебе муж…

— Да даже будь он мне любовник, что ты тут делаешь?!

— Я же не знал, что ты замужем. Ты мне не сказала. Кольца у тебя нет!

— Я не сказала! А какого хера я должна тебе говорить про мужа? Что ты себе вообразил? Для тебя в порядке вещей клеить взрослых баб? Убирайся вон! Пошел!

Я действительно врезала ему промеж лопаток, чтобы шевелился. Захлопнула дверь и побежала по лестнице, не оборачиваясь. Села за руль и еле сумела пристегнуться. Так дрожали руки. Уже темно, уже не белые ночи. И перед глазами тоже чернота. Что Березов подумал?! Идиот!

Я снова тыкала пальцем в экран, вызывая его номер. Он сбрасывал звонок. Раз за разом. Фу… Хоть живой, уже радость! Припарковалась, раскорячившись, да плевать! Березов занял мое привычное парковочное место. Открыла парадную, побежала наверх без лифта. Дверь не открыл, хотя и слышал меня. Только бы не выронить ключи. Нет, справилась с замком с первого раза. Вторая дверь открыта. Собака лает, набрасывается. Свет в коридоре и по всей квартире. А хозяина нет. На кухне нет. В Мишкину комнату я не зашла. В большой никого. На пороге спальни я встала. Он просто сидел на кровати. Ко мне спиной. Глазами в задернутые темные шторы. Только тут свет не горит.

— Слава…

Он не обернулся.

— Я бы тоже подумала то, что ты подумал, но это не то.

Он не оборачивался, и я снова позвала его по имени. И он обернулся. Серый. Серее своего седого ежика. Рука на покрывале. Пальцы сжимают ткань.

— Я знаю, что это не то. Это другое… — И он снова отвернулся. — Лучше бы я не знал. Это тяжело. Особенно сейчас, когда мне казалось, что у нас все наладилось.

— Слава, я не спала с этим Артемом, ты чего? Он стены нам красил.

Муж обернулся. Лицо из серого камня.

— Розами, ага… Яна, я просил тебя не врать. Не ври, пожалуйста.

— Слава, я не вру. Я его не ждала. Для меня самой шок. Я не знаю, что у него в голове. Он сегодня опоздал на работу. Настя жаловалась. Я сказала — хочешь, увольняй. Может, он пришел извиниться или попросить заступиться за него. Я не знаю… Я не спросила. Выставила его вон и… Слава, ну почему? Почему ты мне не веришь?

— Потому что ты слишком много врала мне последнее время. И я не стану выяснять, ложь это или не ложь. Мне противно.

Я выдохнула. Шумно. Театрально.

— А мне не противно? Не противно, что муж вот так. С порога. Хлопает дверью, даже не допуская мысли, что жена может быть не виновата.

Он поднялся на ноги. Наконец-то. Но между нами оставалась кровать.

— Одно к другому, Яна. Одно к другому…

И замолчал.

— Что? Говори уже, раз начал!

— Зачем ты спрашивала, изменял я тебе или нет?

Пока я думала, что ответить, что надо сказать в этой ситуации, он выдал:

— И зачем придумала всю эту историю с Аллой? Тебе стыдно? Но если ты уже решилась на это, будь взрослой до конца. Не юли и не ври.