Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра

что приблизительно через месяц после проставленной даты, как только закроется вербовочный стол, галера «Сант-Элм» выйдет из Барселоны курсом на Фландрию, с остановкой в Валенсии. Среди товаров будет и большая партия серебра, предназначенная для выгрузки в Валенсии.

Уго пожал плечами:

– Никакой. Я просто помогаю другу.

– Просто так, ни за что, бесплатно… – Рехина подняла руку с письмом. Она сидела за столом, Уго стоял перед ней.

– Да.

– Не верю.

Рехина отвела руку прежде, чем Уго успел забрать письмо.

– Когда-то я так же помог своей подруге и ничего взамен не спросил, – напомнил гость.

– Ты просил меня вылечить русскую рабыню, – припомнила Рехина.

– Не так. Я спас тебя от трех ублюдков, жестоких насильников, и ничего не попросил для себя. А после… я всего-навсего хотел помочь умирающей девушке. Для себя я ничего не просил, – повторил Уго.

Рехина, поразмыслив, признала его правоту. И отдала письмо.

– Это опасно, – добавила девушка.

– Я знаю. И жалею, что попросил тебя о такой услуге, но я… – Уго развел руками. – Я не умею писать и не знаю никого другого, кому мог бы довериться. – Уго подумывал, не обратиться ли к Раймундо, но в итоге отказался от этой идеи: вполне возможно, что у менялы с каким-то из кораблей связаны коммерческие интересы. – Мне жаль, что я подвергаю тебя опасности, – добавил он.

– Опасности? – Рехина горько рассмеялась. – Опасность – это такая жизнь в таком городе.

На берегу Уго передал письмо капитану двенадцативесельной фелюги – в тот же день его корабль отправлялся в Валенсию каботажным рейсом. Уго заранее знал о его прибытии в Барселону, вот почему и пришел к Рехине просить об услуге.

– Вторую половину вы получите от купца в порту Грау, – сообщил он, уплатив капитану часть суммы за доставку письма.

Капитан взвесил монеты на руке.

– Гораздо дешевле, чем побег с девчонкой, верно? – заметил он и подмигнул. – Что случилось – вы расстались?

Этому человеку можно было доверять, его рекомендовал сам Жоан Наварро; именно к нему Уго когда-то приходил со своим золотым флорином, одержимый мечтой о побеге в Гранаду вместе с Дольсой. Теперь все это утратило смысл.

– Она меня покинула. – Уго подумал, что даже и не солгал.

– Если женщина тебя бросает, она просто-напросто распахивает дверь, в которую войдут другие женщины, – рассмеялся моряк. Уго вымученно улыбнулся. – Не беспокойся, я лично передам твое письмо. О чем хоть пишешь?

– О винах, – быстро ответил Уго на предсказуемый вопрос. – О ценах и возможностях для торговли.

– Я мог бы доставить хорошую партию, – предложил свои услуги капитан. – Имей это в виду. – И он протянул руку для прощания.

– Это вряд ли, – не согласился Уго, отвечая на крепкое рукопожатие. – Мы, вообще-то, ведем переговоры о завозных винах, из Греции или с Сицилии. Вы же знаете – Валенсия держится за свои сорта, там сложно продать что-нибудь из других мест.

И капитан с ним согласился. Уго не стал смотреть ему вслед. На мгновение он представил себе, что будет, если этот человек распечатает письмо, прочтет его сообщение и донесет властям. Под ложечкой сразу засосало, телом завладела неприятная слабость. Уго резко выдохнул и подвигал плечами и руками, отряхиваясь разом ото всех страхов. Почему он вечно впутывается в какие-то передряги? Ему же так спокойно на виноградниках… Уго вздохнул: на этот раз вспомнив Барчу и Доминго. Приходится признать: он не получает от своих рабов той помощи, на которую рассчитывал, – наверное, лучше бы ему и дальше работать в одиночку. Доминго – трусишка, хотя это и сложно ставить в упрек пареньку, которого похитили из дома, чтобы продать за тысячу лиг от родины, – там, где он никого не знает, не знает даже языка. И все-таки болгарин казался добрым малым. А вот Барча была неуправляема. Мавританка огрызалась, орала, своевольничала, делала все, что заблагорассудится… и в конечном итоге орала еще громче.

Однажды вечером Уго с Доминго возвращались домой. Было начало мая, мужчины весь день подрезали лозы – старые и новые. Доминго удивился, что Уго срезает и виноградные усики – нежные зеленые побеги.

– Да, лозы обидятся, – пояснял Уго за работой, не заботясь, много ли понимает Доминго, – и на две-три недели перестанут расти, как будто сердясь на нас за такую подрезку, зато потом, когда настанет жара, начнут развиваться куда мощнее и дадут крупные грозди с сочными тяжелыми ягодами, так что вино получится изумительное. Вот увидишь.

По окончании этой речи Уго взглянул на Доминго – болгарин улыбался, как будто в знак согласия.

В тот день они потрудились на совесть. Как только хозяин и раб оказались на ферме, они с жадностью напились воды из колодца. Умыли руки и лицо. А потом, голодные, поднялись на второй этаж. В очаге их ждали только головешки. Барча посапывала, сидя на табурете; мавританка приоткрыла один глаз, посмотрела на мужчин и снова закрыла. Уго с Доминго заглянули в котел, висевший над умирающими угольками. В котле было пусто.

– Как это понимать? – крикнул Уго.

Доминго искал между разбросанными горшками остатки хлеба – хоть что-то, чтобы положить в рот. А Барча повторила свой ритуал: открыла один глаз и снова закрыла.

– Где еда? – не унимался Уго.

– Нет еды, – утомленно пробормотала мулатка.

– Не может быть.

– Может.

– Как это – нет еды? – Уго пытался сохранять спокойствие. – Со вчерашнего еще оставалось.

Мавританка поднялась:

– А вот кончилась! Нету больше еды! Если хочешь есть, так покупай новую еду! Нет еды! Я и сама ничего не поела…

– Врешь!

– Я не ела! Откуда тебе знать, что я ела?

– Утром у нас еще было…

– Утром уже не было.

Уго поискал поддержки у Доминго – тот, услыхав крики, прижался спиной к стене. Но первой к болгарину кинулась Барча:

– Скажи ему: утром еды не было!

Доминго что-то прокричал на своем языке и попытался освободиться от хватки, но мавританка была значительно крупнее.

– Он тебя не понимает! – Уго тоже закричал и бросился вызволять несчастного.

Схватка оказалась упорной. Женщина трясла болгарина, хозяин старался оторвать ее от Доминго; оба орали во весь голос.

– Я тебя выпорю!

Барча неожиданно замерла – она как будто дожидалась этой угрозы с того самого дня, как Уго ее купил. Она отпустила Доминго, повернулась спиной и задрала рубаху.

– Где ты меня выпорешь? – спокойно поинтересовалась женщина, растягивая каждое слово.

Вся спина ее была покрыта рубцами и шрамами.

Уго топнул ногой; этого ему показалось мало, он схватил миску и грохнул об пол. А потом вместе с Доминго, который лепился к хозяину, чтобы мавританка снова в него не