Лесной бродяга - Габриэль Ферри

— Хосе, — проговорил неожиданно старший охотник так тихо, как будто ожидаемая роковая минута уже пришла. — Не кажется ли тебе, что вон тот куст, — при этом он указал рукой на росшую на берегу раскидистую ракиту, — изменил свою первоначальную форму и сделался шире?

— Верно, — подтвердил бывший микелет, — куст явно изменил свой вид!

— Посмотри-ка и ты Фабиан, — продолжал Розбуа, — у тебя должно быть острое зрение! Не кажется ли тебе, что с левой стороны ракиты листья не держатся так прямо, как те, которые питаются свежими соками из корней растения? Они как будто слегка привяли и опустились.

Молодой человек раздвинул немного тростник и стал внимательно вглядываться в указанное канадцем дерево.

— И мне так кажется, однако взгляните-ка вон туда: по-моему, между той ивой и ракитой появился новый куст, которого там не было час назад! Точно, не было! — убежденно повторил Фабиан.

— Ага! — воскликнул канадец удовлетворенно. — Вот, что значит жить вдали от городов: малейшие изменения в природе уже врезаются в память и служат драгоценными указаниями. Ты воистину создан для жизни в лесу, Фабиан!

Хосе поднял ружье и направил на новоявленный куст.

— Хосе понимает все с полуслова, — заметил Красный Карабин, — он знает не хуже меня, что индейцы нарубили ветвей и устроили из них живую изгородь. Однако они не слишком высокого мнения о нас, а между тем мы могли бы их сами поучить таким хитростям, которые никогда не придут им в голову. Предоставь этот куст Фабиану, — обратился канадец к испанцу, — это для него не трудная цель, а сам причеши-ка свинцовым гребешком те ветви, на которых начинают вянуть листья. Позади них скрывается индеец, меть в самую середину, Фабиан! — быстро добавил он.

С островка одновременно грянули два выстрела, слившихся в один звук. Искусственный куст разом опустился, и зоркие глаза охотников разглядели за ним красное, корчившееся на земле тело. Ветви ракиты с поникшими листьями также конвульсивно задрожали.

Хосе и Фабиан тотчас откинулись на спины, снова заряжая свое оружие, а канадец приготовился стрелять.

Над головами охотников разом просвистало несколько пуль, сорвав с деревьев листья и мелкие ветки, полетевшие во все стороны, и пронзительные вопли апачей разодрали тишину.

— Если не ошибаюсь, то красных койотов осталось всего пятнадцать! — воскликнул Красный Карабин. — Как, черт возьми, приятно подсчитывать убитых врагов!

Канадец приподнялся на колени, чтобы лучше вглядеться вдаль. Солнце еще освещало закатными лучами кроны самых высоких деревьев.

— Внимание, друзья! — предупредил Розбуа. — Я заметил, как колеблются ветви одной ивы, и готов поклясться, что это не ветер их шевелит! Верно, один из негодяев взбирается или уже взобрался на вершину дерева!

И действительно, грянул выстрел, и пуля вонзилась в один из стволов на островке, подтвердив, таким образом, слова охотника.

— Черт побери! — воскликнул он. — Надо заставить индейца показаться!

Он снял с себя шапку и куртку, нацепил их на сук и выставил сук между ветвями на обозрение индейцев. Фабиан внимательно следил за действиями старика.

— Имей я дело с белыми солдатами, — проговорил Красный Карабин, — то встал бы рядом с курткой, так как солдат непременно выстрелил бы в нее; но в данном случае я встану позади, так как индейца не надуешь столь примитивной хитростью, и он будет метить чуть в сторону от моей одежды. Живее ложитесь, друзья, и спустя минуту вы услышите, как пули просвистят слева или справа от меня.

Канадец опустился на колени за курткой, готовый выстрелить во внушавшее ему подозрение дерево. Он не ошибся в своих предположениях: не прошло и минуты, как пули индейцев просвистали с обеих сторон от шапки охотника, так что вокруг него обильно посыпались сбитые листья.

— Вот так мы побьем индейцев их собственным оружием! Ну, Фабиан, у нас сейчас станет еще одним врагом меньше!

И Розбуа выстрелил в одно из разветвлений тополя, где виднелось красноватое пятно, которое всякий другой человек принял бы за высохшие листья, но Красного Карабина оно не могло обмануть. Вслед за его выстрелом с дерева упал, подобно плоду, сорванному порывом ветра, труп индейца и тяжело грохнулся о землю.

С берега раздался такой яростный рев, что надо было иметь поистине железные нервы, чтобы не задрожать от страха. Даже раненый, которого до сих пор не могли разбудить ружейные выстрелы, очнулся от сна и прошептал дрожащим голосом:

— Virgen de los Dolores![58]Неужели стая тигров воет в темноте?! Пресвятая Дева! Сжалься надо мной!

— Лучше возблагодарите ее! — прервал канадец. — Негодяи могли бы своим ревом обмануть такого новичка, как вы, но не меня, старого лесного бродягу. Вам, верно, приходилось слышать ночью в темноте вой койотов? Они перекликаются между собой, точно их целая стая, а их всего-то трое либо четверо. Индейцы подражают койотам, и я уверен, что теперь их всего четырнадцать. Эх, если бы я мог заманить их в реку, то ручаюсь, что ни один из них не вернулся бы в свой атепетль[59], чтобы сообщить о поражении своим соплеменникам!

В ту же минуту, как будто повинуясь какому-то внезапному наитию, канадец заставил своих товарищей снова прилечь на спину: в таком положении они были почти в безопасности, благодаря защищенным берегам островка.

Как будто само небо внушило старому охотнику такое решение, так как едва успели наши друзья улечься, как рой пуль и стрел пробил тростниковую ограду в том самом месте, где только что находились охотники. К счастью, ни пули, ни стрелы не задели ни одного из них.

Едва только грянули выстрелы, канадец опрокинул назад сук с нацепленными на него шапкой и курткой, как будто сам был внезапно сражен неприятельской пулей, и на островке воцарилась глубокая тишина, точно все на нем вымерло. Индейцы приветствовали это безмолвие криками торжества, и затем снова последовал залп с их стороны, но на островке по-прежнему ничто не шелохнулось.

— Как будто краснокожий взбирается на дерево! — прошептал Хосе.

— Вижу, но не шевелитесь даже, если он будет стрелять. Это большой риск, ну да, Бог даст, индеец промажет! Он тотчас спустится и объяснит своим собратьям, что видел на острове трупы четырех бледнолицых!

Несмотря на рискованность такой затеи, предложение Красного Карабина было принято безоговорочно. Охотники замерли, распростершись, однако не без опаски следя за движениями индейца. Краснокожий поднимался по дереву с большой осторожностью, медленно перелезая с ветки на ветку, пока не достиг достаточной высоты, чтобы заглянуть в глубь островка.

Еще не совсем стемнело, а потому можно было без труда наблюдать за движениями апача, когда он показывался среди густой листвы. Взобравшись на достаточную высоту, краснокожий поместился на одном из толстых сучьев и осторожно высунул из листвы голову. Вид распростертых тел, по-видимому, не удивил его, но он, вероятно, подозревал хитрость, так как действовал очень осторожно: излишняя отвага его соплеменника, убитого на этом самом дереве, послужила для него хорошим уроком.