Покоренная графом - Салли Маккензи

Алекс снова улыбнулся.

– Джейн, поверьте, миссис Фрамптон, моя экономка, прекрасно справляется со своими обязанностями. Полагаю, она будет счастлива, если вы не станете слишком уж настойчиво вмешиваться в хозяйственные дела. Кроме того… – Алекс лукаво улыбнулся. – Джейн, я же не нанимаю вас в качестве дворецкого или управляющего. Мне нужна жена, понимаете?

Джейн молча кивнула. Ах, Алекс не имел ни малейшего представления о том, что эти перемены будут означать для нее. Тихо вздохнув, она проговорила:

– Я, знаете ли, не смогу провести всю жизнь в вашей постели.

Алекс весело рассмеялся.

– О, какая жалость!.. – Он шагнул к ней поближе. – Джейн, не волнуйтесь. Если вы найдете для себя какое-то увлекательное занятие – пожалуйста. А не найдете… Что ж, тогда займемся продолжением рода.

– А как же ваш лондонский дом… и прочие обязательства? Я никогда не была в Лондоне.

– В таком случае я с удовольствием покажу вам столичные достопримечательности.

– Но я ничего не знаю о том, как быть графиней! Все ваши друзья станут надо мной смеяться!

– Не станут. Мои ближайшие друзья – Маркус и Нейт, а уж они-то будут в восторге от моей женитьбы. И их жены тоже, как вы, наверное, догадываетесь.

– Алекс, но мне ведь уже двадцать восемь… Скажите, вы уверены, что хотите на мне жениться?

– Да, разумеется. – Он взял ее лицо в ладони. – Джейн, признаюсь, еще в этом году я думал, будто люблю Шарлотту. Когда же она меня бросила и когда я понял, что она меня никогда не любила… О, все это подорвало мою уверенность в себе, но сейчас… Джейн, поверь, то, что я чувствовал к Шарлотте, – это совершенно непохоже на то, что я чувствую к тебе. Теперь-то мне ясно: когда я делал ей предложение, то был влюблен в идею брака и семьи, а вовсе не в Шарлотту. – Алекс вздохнул. – Я никогда не знал ее по-настоящему. Та женщина, за которую я ее принимал, была лишь плодом моего воображения.

– А почему ты думаешь, что знаешь меня?

– Но разве не знаю? – Он смахнул большим пальцем слезинку с ее щеки (Джейн даже не заметила, что плачет). – Разве ты не та независимая и умная женщина, которая любит нескольких, – он улыбнулся, – всего лишь нескольких людей, которых подпустила к своему сердцу?

Джейн вспыхнула.

– Ты мне льстишь, Алекс.

Он пожал плечами.

– Ладно, хорошо, тогда скажу иначе. Ты, Джейн, ужасно упрямая женщина, которая ни на йоту не уступает мне ни в спорах, ни в постели. И я не хочу, чтобы ты хоть в чем-то изменилась.

– Чушь. Я совсем не такая.

Алекс рассмеялся.

– Да-да, не такая. Я ошибся. Ты покорная кроткая мисс. Все так говорят.

Тут и Джейн засмеялась.

А граф улыбнулся, потом вдруг посмотрел на нее уже вполне серьезно и сказал:

– Выходи за меня, Джейн. И мы вместе преодолеем любые испытания.

Она медлила с ответом. Было ясно, что именно в этот момент решалась ее судьба, определялась дальнейшая жизнь. Можно по-прежнему держаться за прошлое, за привычное и хорошо знакомое, но можно поступить и по-другому – принять руку Алекса… и прыгнуть в неизвестное.

Что ж, она будет смелой.

Приблизившись почти вплотную к графу, Джейн прижала ладони к его груди.

– Да, Алекс. Да, я выйду за тебя.

– О, Джейн!.. – В его голосе звучала и радость, и облегчение, и страсть. Он крепко обнял ее и, прижав к груди, впился губами в ее губы.

А Джейн ликовала. Ведь именно этого она так страстно желала. Отвечая на поцелуй Алекса, она вытаскивала из брюк его рубашку и все крепче к нему прижималась. Когда же поцелуй их прервался, она прошептала:

– Идем наверх, Алекс, идем в постель…

– Милая, погоди. – Он провел ладонью по ее груди, прикрытой лишь тонкой ночной рубашкой. – Я оставил Примулу в твоем саду, и она все еще под седлом и в уздечке.

– Примулу? – Ее руки прижались к его ягодицам.

– Лошадь, – пояснил Алекс. – На Горации я разъезжал по поместью, когда доставили письмо. – Он широко улыбнулся и заявил: – Гораций и О’Рейли, мой главный конюх, ужасно рады за меня – ведь я теперь смогу ездить кое на ком еще.

Джейн воспользовалась моментом и расстегнула верхнюю пуговицу на его брюках.

Граф вздохнул и пробормотал:

– Дорогая, ты не забыла про Примулу?

– Примула может подождать. – Джейн прижалась бедрами к выпуклости на его брюках. – А я не могу ждать. Ты нужен мне прямо сейчас, потому что я уже влажная и… О, Алекс, быстрее!..

– Но как же Примула? Она ведь в твоем саду… – Он покосился в сторону двери.

А Джейн в этот момент стащила с себя ночную рубашку, и теперь стояла перед ним нагая. Затем она подняла руки и начала расплетать косу.

– Это не займет много времени. Ах, думаю, я расплавлюсь в ту же секунду, как ты ко мне прикоснешься, Алекс.

Он глухо застонал.

– Джейн, но я же пытаюсь проявить благородство…

– Ты и так благородный. Ты же граф…

Джейн чуть отступила, чтобы расстегнуть последние пуговицы на его брюках, и Алекс не пытался ее остановить – напротив, начал поглаживать ягодицы.

– С-сомневаюсь, что П-поппи нас одобрит, – пробормотал он.

Оба опустили глаза и увидели Поппи, вылизывавшую лапу. От бабочки и следа не осталось. Она что, съела ее?

Тут кошка вдруг оторвалась от своего занятия, несколько раз моргнула, глядя на них, потом зевнула и снова занялась своим туалетом.

– Я бы сказала, что она одобряет. – Джейн расстегнула последнюю пуговицу, и огромное мужское орудие выпрыгнуло прямо в ее ладони. – Ну, по крайней мере не возражает.

Издав какой-то звук – нечто среднее между стоном и рыком, – граф подхватил Джейн на руки и отнес на кушетку в гостиной.

– Я не смогу дойти до верха и до твоей кровати. – Он снова застонал.

– Я тоже, – отозвалась Джейн. Она рывком сдернула брюки ему на бедра.

– Погоди, я сапоги сниму.

– Милый, на это тоже нет времени.

Они не теряли время на поцелуи и ласки – их соитие было яростным и стремительным. После первого же толчка Джейн захлестнула уже знакомая ей волна наслаждения, а на втором в нее излилось мужское семя, и вдруг она подумала, что именно оно в ней укоренится и подарит им ребенка. Но если сразу не получится, они попробуют снова.

Снова и снова…

– Господи, Джейн, ты меня прикончишь, – пробормотал Алекс, приподнимаясь с нее. – Ты и впрямь колдунья.

Она радостно улыбнулась.

– Такое о «холостячках» Дома старых дев говорили и раньше.