Семь дней - Деон Мейер

— Бенни, тебе придется пропустить его через мясорубку, — сказал Ньяти.

— Есть, сэр!

Мани по-прежнему был настроен скептически.

— Раз Котко служил в КГБ, он не испугается. Кроме того, у него большие связи. Нам надо получить доказательства того, что он побывал на месте преступления. Неопровержимые доказательства, которые можно подвергнуть экспертизе!

Все понимали: сейчас у них никаких неопровержимых доказательств нет.

— А имеем мы право выписать ордер на обыск? — спросил Ньяти. — У него дома и на работе…

— Пока нет, — ответил Мани. — Давайте подождем еще несколько часов и посмотрим, что будет. Кстати, о снайпере. Вернер, сколько у тебя людей?

— Бригадир, половина моих подчиненных сейчас в участке «Тейбл-Вью», — ответил Дюпре.

— Постойте-ка… — сказал Мани. — У Джека Фишера работают несколько опытных детективов. Может быть, кое у кого из них осталась обида на ЮАПС. Наводя справки о прошлом Котко, они могли случайно выяснить, что он заплатил Джону Африке. Раздобудьте список служащих Фишера и передайте в ЦУИ — пусть проверят, нет ли среди них владельцев ружей 222-го калибра, фургонов «киа»… В общем, все.

— Да! — воскликнула Мбали. Глаза у нее загорелись. — И заодно пусть проверят электронную почту Фишера. Вдруг кто-то из его сотрудников посылает сообщения с анонимного ящика? После того как я допрошу Прёйса, я сама поговорю с Фишером!

— По-моему, к Джеку лучше послать дядюшку Скипа Скиперса, — возразил Мани.

— Почему? — возмутилась Мбали.

— Потому что он много лет назад был командиром Джека Фишера. Мбали, мы применяем метод кнута и пряника, но сейчас время пряника.

Мбали кивнула, но было видно, что она недовольна.

— Бригадир, я хочу оштрафовать Прёйса. За чинение препятствий правосудию, — заявил Купидон.

— Чуть приотпусти поводок, — посоветовал Мани. — Пусть у нас будет лишний рычаг давления.

— Нам пора, бригадир, — сказал Гриссел. — Наш самолет вылетает в десять.

Мани кивнул:

— Счастливо долететь, Бенни. А я пока позвоню в Йоханнесбург, чтобы вас там встретили. Похоже, придется поработать не только головой, но и ногами. Будем надеяться, к тому времени, как вы долетите, у нас уже кое-что будет. Удачи… И счастливой охоты!

Мбали и Дюпре попросили Ханнеса Прёйса вместе с ними перейти в кабинет для допросов ППГ. Хотя в коридорах было промозгло, Прёйс снял куртку. Под мышками и на спине у него проступили темные пятна от пота.

Они сели. Прёйс попросил воды. Мбали принесла графин и стакан. Прёйс жадно выпил всю воду, потом вытер пот со лба и сказал: он понимает, все выглядит так, словно он покрывает Котко. Но он хочет прояснить, что до сегодняшнего утра и звонка капитана Гриссела он не видел связи между Котко и коммунистами. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как в России другой политический строй. Двадцать лет! Если бы его спросили не о коммунисте, а о русском, тогда дело другое… И он никогда, никогда в жизни не думал, что Котко имеет какое-то отношение к убийству Ханнеке Слут. Ему все это кажется бессмысленным. Котко не мог убить ее, у него нет мотива…

— Значит, вы знали и о его любви к штыку? — недоверчиво спросила Мбали.

— Но ведь Ханнеке не пытали… Клянусь, такое мне и в голову не приходило!

— М-да, — сказала Мбали, не скрывая своего отвращения.

Дюпре показал на видеокамеру за столом:

— Мистер Прёйс, мы запишем ваши показания.

Юрист кивнул.

Дюпре включил камеру и кивнул Мбали.

Она спросила:

— Вы знали о связях Макара Котко с командованием Южно-Африканской полицейской службы?

Прёйс вытаращил глаза:

— Нет!

— Вы совершенно уверены?

— Да. Мы знали, что у него много знакомых среди членов правительства. И Молодежной лиги.

— Но не руководства ЮАПС?

— Нет.

— Вы велели Слут поручить фирме «Джек Фишер и партнеры» навести справки о прошлом Котко.

— Да.

— Отчет Фишера у вас?

— Да. Он у меня в кабинете.

— Вы доставите его нам?

Прёйс замялся всего на секунду.

— Д-да.

— Значит, в отчете Фишера нет ни слова о связях Котко с сотрудниками ЮАПС?

— Во всяком случае, я ни о чем таком не знаю.

— Наводили ли вы справки о прошлом Котко в других местах?

— Мы наводили справки о ЗИК. Его компании.

— Никакие проверки не выявили его связей с сотрудниками ЮАПС?

— Нет.

— Вам известно о фонде, которым управляет Котко?

— Каком фонде?

— Он называется «Исандо-Дружба».

Прёйс покачал головой:

— Никогда о таком не слыхал.

— Вы совершенно уверены?

— Да.

— Кому было известно о том, что Котко проявлял интерес к Слут?

— Откуда мне знать, кому она об этом рассказывала?

— Кто в вашей юридической фирме знал о его влечении?

— О романтическом влечении?

— Да.

— Только я. Как вы понимаете, такими вещами не хвастают.

— 18 января вы и Слут встречались с Котко в помещении вашей фирмы.

— Да.

— Вы каким-то образом намекали Котко, что вам известно о его прошлом? О том, что он служил в КГБ?

— Что вы, конечно нет!

— И о его любви к штыкам?

— Нет!

— Котко мог каким-то образом узнать о расследовании, проведенном Фишером?

— Мы платим им за то, чтобы они держали язык за зубами.

— И все же он мог каким-то образом узнать, что о нем наводили справки?

— Нет… вряд ли.

— Но вы не считаете такое совершенно невозможным?

— Ничего невозможного нет. Но это маловероятно.

— Мистер Прёйс, — сказал Дюпре. — Если сегодня застрелят еще одного нашего сотрудника и выяснится, что вы опять что-то от нас утаили, я лично позабочусь о том, чтобы на вас завели уголовное дело. Любым доступным мне способом. Вы понимаете?

— Да.

— Может быть, вы хотите сообщить нам что-либо еще?

— Извините. Больше я ничего не знаю.

Мбали встала.

— Надо скорее сообщить обо всем Бенни, — сказала она.

После взлета Скелет заметил, что Гриссел вцепился в подлокотники кресла.