Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

— Сеньор Ибаньес, — произнес я несколько рассеянно, — ваше заявление относительно головы сеньора Салинаса, разумеется, шутка? Мне не хотелось бы доставлять лишние хлопоты тем, кто отвечает за чистоту на вилле сеньоры Эухении. Все-таки я здесь в гостях. Что же касается сути дела, то ваш представитель изложил ее очень уж сбивчиво. Думаю, если бы он явился на встречу с рабочими проектами документов, снабдил их пояснительной запиской и оговорил время и место нашей новой встречи, то все было бы намного проще. Я проконсультировался бы со специалистами, внес в текст необходимые поправки и уточнения, после чего мы могли бы окончательно согласовать все бумаги.

— Сантиссима Тринидад! — почти взвыл Косой на своем конце провода. — Сеньор Родригес, будьте великодушны! Я старый человек, у меня шесть женатых сыновей, четыре замужние дочери, восемнадцать внуков! Мы с женой прожили в бедности почти тридцать лет…

— Ну, насколько мне известно, — тут я постарался придать своему голосу такие нотки, чтобы у Доминго не было ни малейшего сомнения в том, будто я знаю о нем все от корки до корки, — сейчас вы живете далеко не бедно.

— Да, благодарение Святой Деве, в наш дом пришел относительный достаток, но не дайте же его разрушить, умоляю вас! Ведь если вы затянете рассмотрение нашего вопроса…

— Сейчас все будет зависеть от того, насколько правильно и быстро вы представите те документы, которые я должен завизировать. — Все-таки хорошо, что я иногда бывал в Мишкиной фирме «Барма», где числился референтом со свободным графиком посещения. Голосок я скопировал с младшего брательника, который иногда любил выпендриваться и изобразить из себя акулу мирового капитала.

— Сеньор Родригес, — простонал Косой, — я готов сейчас же приехать сам и обговорить все условия. Я приму все ваши замечания безоговорочно.

Я подумал около минуты. Конечно, Косой тоже мог быть хорошим артистом. «Барин, не погуби!», а потом вилами в брюхо — это мы из отечественной истории хорошо знаем. Приедет с бригадой в сорок человек — и ускорит процесс подписания.

— Что ж… — произнес я со все той же ленцой в голосе. — Если вас устроит, то приезжайте. Но, знаете, мне не хотелось бы обременять нашу дорогую хозяйку сеньору Дорадо большим количеством посетителей. Будет вполне достаточно, если вы приедете сюда с тем же числом сопровождающих, что и сеньор Салинас. Я готов гарантировать вам полную личную безопасность на территории «Горного шале». Можете воспользоваться вертолетом, если торопитесь.

— В течение часа я прилечу, будьте покойны! — обрадованно завопил Косой.

— До встречи!

Он повесил трубку, а Эухения, слушавшая весь разговор через трубку спаренного аппарата, сказала:

— Вы что-нибудь понимаете, Деметрио? Кое-что я понимал, но объяснить внятно не смог бы. Поэтому я только развел руками.

— Если он действительно собирается привезти документы, — заметила Ленка,

— то нам нужен юрисконсульт.

— Это не проблема, — ответила Эухения. — По-моему, Харамильо сегодня никуда не уезжал.

Она набрала номер на одном из аппаратов, стоявших на ее «президентском» столе, и сказала:

— Сеньор Ховельянос, я жду вас в кабинете.

Меньше чем через пять минут явился молодой, очень симпатичный, хотя и хитроватый парень в золоченых очках, в костюмчике, при галстуке и с атташе-кейсом из натурального крокодила. На кейсе красовалась блямба-монограмма с витиеватой гравировкой «Jaramillo Jovellanos, advocate». To, что слово «адвокат» было написано по-английски, должно было убеждать потенциальных клиентов, что сей защитник прав и свобод граждан оказывает свои услуги на международном уровне.

— Харамильо, — церемонно объявила Эухения, — я представляю вам сеньора Дмитрия Баринова из России и его супругу Елену. Сейчас сюда прибудет сеньор Доминго Ибаньес, привезет кое-какие документы, и вы должны будете быстро, но внимательно с ними ознакомиться. В этих документах сеньор Баринов фигурирует как Анхель Родригес, но это вас не должно смущать никоим образом…

— Прошу прощения за то, что я вас перебиваю, сеньора Дорадо, — с восхищением и удивлением в голосе произнес Ховельянос, — но я даже не мог себе представить, что у вас в охране служит миллиардер…

— Это всего лишь маскарад, — недовольным тоном выговорила Эухения. — Вы зря меня перебили, Харамильо. Я потеряла мысль…

— Сеньора, — сказал адвокат с каким-то нахальным удивлением, — вы что, не читаете газет?

— Очень редко, — Эухения подняла брови. — А что там, в газетах?

— Вот «Диарио де Сан-Исидро», сегодняшний утренний выпуск.

Харамильо развернул газету, где на второй полосе красовались мои портреты образца 1983 года. Фамилия Баринова не упоминалась, и на том спасибо. Но и таинственный мафиози Родригес, и революционный министр Рамос были похожи весьма и весьма. А заголовок, набранный, как говорится, аршинными буквами, гласил: «Анхель простер крылья над Хайди».

Мы с Еленой читали эту статью из-за плеч сеньоры Дорадо, сидевшей в кресле, и потому прочесть досконально весь огромный текст не могли. Харамильо Ховельянос все это время сидел с невозмутимой рожей, но в глазах у него прыгали чертики. Видать, мужик был очень рад, что уже в курсе дела, тогда как его хозяйка ни хрена не знает.

Суть статьи сводилась к тому, что хайдийский филиал «Rodriguez AnSo inc.», то есть Сифилитическая «ANSO Limited» задолжала своей головной колумбийской корпорации без малого полтора миллиарда баксов, что не только в 20 раз больше стоимости «ANSO» со всеми прибамбасами, но чуть-чуть не дотягивает до общей стоимости всей хайдийской недвижимости со всеми потрохами. По какой-то таинственной (так в газете писали) причине кредитор, то бишь я, Анхель Родригес, оказался на редкость терпеливым и спокойно ждал, пока нарастут проценты. Опять-таки с ледяным спокойствием гражданин Родригес принимал в счет уплаты долгов векселя разных фирм, задолжавших «ANSO Limited», хотя фирмы были весьма сомнительные. Правда, на счетах у этих фирм лежали какие-то неведомо где и на чем заработанные денежки, за ними числилась некоторая недвижимость на Хайди, Гран-Кальмаро и в других районах земного шара, причем размеры и стоимость имущества были везде и всюду подогнаны под минимальные суммы налогообложения. Ну а про то, сколько, чего и где лежало, в газете не писали. Вроде бы бедняжка Сифилитик чуть ли не впроголодь жил. Даже его дворец-замок на Боливаро-Норте, оказывается, принадлежал не ему, а… Анхелю Родригесу. И этот сукин сын Бернардо арендовал его у меня за какую-то ужасно смешную сумму. И Доминго Косой, и Эктор Амадо, и еще целая куча местных тузов и тузиков тоже все у меня в долг брали либо арендовали. По факсу из Колумбии приходили честь по чести подписанные договора и все такое с моей подписью.

Короче, оказалось, что островишко этот — в смысле Хайди — на 7/8 принадлежит сеньору Анхелю Родригесу, а 1/8 — правительству и другим мелким акционерам. Вот такие пироги!