Зеркальщик. Счастье из осколков - Наталья Алексеевна Мусникова

благоговением любуясь округлым белоснежным плечиком, доверчиво высунувшимся из-под широкого ворота измятой ночной рубашки. – И это самый дивный сон из всех, что мне доводилось видеть!»

Осторожно, чтобы не разрушить дивное видение, Всеволод Алёнович протянул руку и коснулся спутанных, упавших на девичье лицо волос, ласково отвёл их в сторону, погладив нежную щёчку и очертив пальцем контур чуть приоткрытых во сне губ. Варенька глубоко вздохнула, улыбнулась широко и доверчиво, губы её чуть заметно шевельнулись в коротком и ласковом призыве:

- Сева…

Это был не сон. От осознания того, что Варенька во плоти спит рядом, доверчиво прильнув к нему всем телом, Всеволод Алёнович на миг даже позабыл, как дышать. Непривычная нежность, о способности к коей Зеркальщик даже не догадывался, захлестнула его, лишив возможности думать и рассуждать. Осталась лишь чистая радость, блаженный восторг, не терпящий холодных доводов разума. Всеволод чувствовал себя паломником, коего после долгих мытарств и скитаний вдруг допустили в самое сердце великой святыни.

- Варенька, - прошептал Зеркальщик, во все глаза глядя на своё Отражение, но не дерзая коснуться её даже кончиком пальцев, - Варенька…

Девушка снова вздохнула, завозилась, устраиваясь поудобнее, её нежная ручка доверчиво обвилась вокруг шеи Всеволода, привлекая его к себе. Кровь в жилах Всеволода Алёновича забурлила, подобно лаве пробудившегося вулкана, но давняя привычка к сдержанности пока ещё не давала вырваться на свободу порывам обнимательным, целовательным да обладательным. Варенька же словно нарочно опять завозилась, её бёдра оказались в опасной, очень опасной близости от напряжённого паха Зеркальщика.

«Не смей, - звенел в голове Всеволода холодный глас благоразумия, - не смей её трогать, иначе её репутация…»

«Да плевать на эту репутацию, - яростно возражал дерзкий новый Зеркальщик, свободный и открытый миру, - она сама пришла! И вообще, кровать не то место, где уместна будет демонстрация выдержки и блестящего воспитания!»

Всеволод улыбнулся. Широко, ясно, махнув рукой на то, что шрам сделал улыбку чуть кривой. Да и вообще, для Вареньки он любой хорош, даже полумёртвый, а на других плевать с высокой колокольни.

- Я люблю тебя, Варенька, - прошептал Зеркальщик, целуя мягкие девичьи губы.

Барышня вздохнула, длинные, завивающиеся кверху ресницы дрогнули, открылись чуть затуманенные сном глаза. Варвара Алексеевна улыбнулась, притянула к себе Всеволода, а когда поцелуй прервался, прошептала тихо и мечтательно:

- Не сон…

- Не сон, - эхом откликнулся Всеволод, нежно целуя барышню в шейку.

Варенька прерывисто вздохнула, чувствуя, как даже от столь лёгкой ласки начинает пылать, точно лист, неосторожно поднесённый к пламени свечи.

- Не останавливайтесь, - хрипло прошептала Варвара Алексеевна и услышала такой же хриплый от сдерживаемой страсти ответный шёпот:

- Не остановлюсь…

***

Ежели для Всеволода Алёновича и Варвары Алексеевны утро началось с торжества любви, то к убелённому сединами Аркадию Акакиевичу оно пришло вместе с трезвоном магического амулета, извещающего о том, что прибыло сообщение государственной важности. Помянув тихим недобрым словом всех, кому грешная совесть либо же выросты пониже спины спать спокойно не дают, мужчина потянулся к амулету и звучно щёлкнул по нему пальцем. Кристалл задрожал, в глубине его появилось нечто вроде окошечка, в коем показался беловолосый тонкокостный мужчина неопределённого возраста с пронзительными чёрными глазами.

- А-а-а, Еремей Матвеевич, - Аркадий Акакиевич с наслаждением потянулся, зевнул в кулак, - доброго утречка. Что это Вам, друг любезный, не спится, али опять, оборони боже, дуралеи какие решили на площади на потеху публике поторчать, оружием побряцать? Так можете быть спокойны, последнее тайное общество в нашем городе закрылось по причине рождения наследника у его вдохновителя. Теперь пока князь Беликов не поймёт, кого бить али благодарить за сына, общество не возродится.

- Проверяющий к Вам едет, Аркадий Акакиевич, - вздохнул Еремей Матвеевич, долгие годы служащий в Тайном магическом контроле, находящемся под личным патронажем Государя Императора.

Седовласый чиновник Сыскного Управления, услышав про проверяющего, лишь досадливо поморщился, не более. Проверки его не пугали, чай, не в первый раз приезжают. Конечно, от таких визитов радости мало, однако и вреда они не несут. Наоборот, коли угодишь со встречей, да все бумаги, кои потребуют, предоставишь в срок да в полном объёме, так можно и на награду рассчитывать. Денежную там али вообще орден на грудь, ежели заслужишь, конечно. А Всеволоду Алёновичу вознаграждение бы не повредило, у него Отражение появилось, значит, свадьба не за горами, а сие мероприятие весьма затратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- И чего проверять будут?

Аркадий Акакиевич опять зевнул, перекрестил рот. Право слово, Еремеюшка с такими-то вестями мог бы и до начала службы подождать. Чай, знает, что в Сыскном Управлении завсегда с бумагами полный порядок, а коли чего и не доделано, то к проверке закончат. Ить не первый раз приезжают, право слово!

Старый маг замолчал, чуть виновато помаргивая сморщенными птичьими веками, потом вздохнул и развёл руками:

- Не чего, а кого. Зеркальщиков проверять станут, так-то, друг милый.

- Во-о-он, оно что, - задумчиво протянул Аркадий Акакиевич, - ну, спасибо, друг милый, за предупреждение да вразумление. А кто ж приедет-то?

Еремей Матвеевич втянул голову в плечи, огляделся по сторонам и, едва шевеля губами, выдохнул:

- САМ!

Аркадий Акакиевич с трудом сглотнул вязкий, колючий ком в горле, прокашлялся, возвращая голос, головой покачал:

- С чего хоть?

В пронзительных чёрных глазах друга полыхнула злая насмешка:

- А то ты сам, друг милый, не понимаешь! Зеркальщик у вас незарегистрированный объявился и добро, коли всего один!

Чиновник Сыскного Управления двинул вперёд-назад челюстью, словно обиду пережёвывая. И хочется возразить, да что тут скажешь-то? Прав Еремей, во всём прав, только вот не легче от этого.

- Самому-то зачем приезжать? Прислал бы кого-нибудь, из людей надёжных, проверенных, чай, немало таких.

Еремей Матвеевич сердито фыркнул, точно кошка, коей на хвост наступили:

- Вот кабы твой Зеркальщик сидел себе тихо-мирно и не высовывался, тогда другой разговор. А уж коли он убивать начал…

- Он не мой, - обиделся Аркадий Акакиевич. – Мой-то как раз службу служит верно, нареканий к нему никаких, одни похвалы да благодарности. Давеча, вот, Отражением обзавёлся, душегуба опять же опасного обезвредил.

- И нашлась же дурная, с Зеркальщиком связываться, - брезгливо дёрнул уголком рта старый маг, - оне же чисто Некроманты, за ними глаз да глаз нужен!

- Всеволод Алёнович муж достойный, - голодным львом рыкнул Аркадий Акакиевич, - и дознаватель отменный. И чародейства свои исключительно на пользу Отечеству и службе использует.

Еремей Матвеевич, замахал в воздухе тонкими руками:

-