По краю Вечности - Дарья Гущина

— О каких «нас» говорить, если их больше нет? Не стоит ворошить прошлое, Джаль, — я с отвращением смотрела на похлебку, но видела закатные блики на крыше Небесного храма. — Не начинай. Мы оба… остались в горах, а назад вернулись… другие. И ты об этом прекрасно знаешь. И здесь я лишь потому, что подчиняюсь ожиданию мира. И всё.

— Уверена? — таким равнодушным его голос становился тогда, когда что-то было невмоготу.

И я тоже хорошо тебя знаю, да…

— Уверена, — и заставила себя посмотреть в его глаза. — Отпусти прошлое, Джаль. Отпусти, больше туда дороги нет… Жизнь — миру, а память — Вечности.

— Порой мне кажется, что я тебя не знаю, и никогда не знал, — Джаль посмотрел на Молчуна, и у меня дрогнуло сердце.

— Верно, — я устало ссутулилась и отвернулась, тихо добавив: — Ты знал лишь то, что я считала нужным рассказать, и не более того.

А на самом деле он не знал одного — только одну тайну я не решилась раскрыть… Я моргнула, смахивая слезы. Почему же… так поздно? Я дала слово Вечности, и теперь от нее не спрячет даже мрак… Если бы он появился раньше… я бы не стала бездумно распоряжаться своей жизнью. Жалела ли я? Да. Нет. Немного… Эри, солнышко, мне стыдно, но… скорее всего, я прошла бы мимо. А может, мы и не встретились бы…

— Знаешь, я не раз пытался сосчитать твои тайны, но запутался и бросил это гиблое дело, — неожиданно усмехнулся Джаль. — Но если прежде они не мешали нам быть вместе, то что же мешает сейчас?

Я взялась за ложку с твердым намерением впихнуть в себя проклятую похлебку:

— Ну… хотя бы посмотри на свои руки для начала.

— А, заметила… Не обращай внимания.

— Да? — сухо удивилась я, не без труда проглотив холодный ком жирного супа.

— Сая — отличный маг. Мы встретились и познакомились после того, как… после Небесного храма. Ты тоже двуликая, и понимаешь, что пути должны быть равновесными. Неразвитый свет очень мешал жить и работать. И…

— …обручение двух магов в считанные сезоны подтягивает отстающего к его сильной половине? — уточнила я, вяло ковыряя ложкой похлебку. — Знаю. Отличный ход, Джаль. Только не забудь избавиться от браслетов, если, конечно, вас не связывает большее. Тебе пора выходить на уровень Старшего, а Сая в этом мешает — Среднее поколение ее потолок. И, кстати, ты не обязан отчитываться передо мной и оправдываться.

— И все же я хотел тебе это сказать.

— Я услышала. Теперь уходи. Я устала, у меня куча дел, а ты мне даже поесть не даешь.

— Хорошо. Извини, что побеспокоил, — и Джаль, вздохнув, вышел из палатки, хлопнув пологом.

Я вздрогнула. Из долины дохнуло липким холодом. Я отставила плошку в сторону и подмигнула Молчуну. Тот, фыркнув, вышел из палатки и улегся у входа. Я невидяще посмотрела на летописи, сжимая в кулаках скользкие нити паутины и чувствуя себя малодушной скотиной. Что стоило все рассказать и объяснить, расставить по местам чувства, мысли и ощущения, поговорить по душам, как когда-то?.. Но — «когда-то» давно ушло в Вечность, а сейчас… Не то время. Не то место. Не тот… он. Новому Джалю я не готова ничего рассказывать и не хочу ничего объяснять. Особенно после его «нежелания» беспокоить меня по пустякам. Ложь за ложь, неискренность за неискренность, скрытность за скрытность. А память — Вечности. И Джаля — туда же, тьма его забери вместе с невестой и племянником…

Я залпом выпила остывший чай и склонилась над летописями. Не стоит ворошить горячие угли, из которых может разгореться опасное пламя… Проще оставить их тлеть. Пройдет время, и они погаснут, обратившись в пепел. А я дождусь. И дотерплю. Я сильная… я темная. Но отчего-то это не утешает… и не греет.

* * *

— Рейсан?

— А?.. Что?.. — я подскочила на лежаке, сонно протирая глаза. — Я проспала?..

— Таел пропал.

— Что?.. — я зевнула, ежась от холода и натягивая на плечо сползшую рубаху. — Кто?..

— Таел, Младший искатель. Понимаешь меня? Пропал бесследно!

Я удивленно моргнула, рухнула на лежак и простонала:

— Да? И из-за этого ты будишь меня в такую рань?

Молчун, виновато поджав хвост, тихо мяукнул с порога. Джаль, взъерошенный и встревоженный, раздраженно помянул свет… и мою черствую темную особу. Я натянула одеяло до носа, а он наклонился и рявкнул:

— Рейсан, ты меня услышала?

— Лучше, чем ты думаешь, и хватит орать, — поморщилась я, поворачиваясь к нему спиной. — Ничего удивительного ты мне не сказал. Все предсказуемо. Будь добр, выйди из палатки. Дай поспать, — я полночи писала сказки, да, а рассветные сумерки уже не за горами.

— Пропал человек, и мне нужна твоя…

— Нет.

— Но…

— Нет!

— Рейсан!

— Не кричи, — я зевнула в подушку и проворчала: — Я ведь предупреждала. Я говорила. А ты? Ты мечтал оказаться в долине теней, на пороге Вечности. И ты знал, куда шел. Чему теперь удивляешься? — я снова зевнула, прикрываясь одеялом: — Да, здесь будут пропадать люди. Сегодня — один, завтра — второй, а послезавтра — весь лагерь. Вечность не позволит людишкам безнаказанно бродить по своим владениям. Нам здесь не место, и никто отсюда не вернется. И этого, как его там… Таела можешь даже не искать — и следов не сыщешь. Иди спать, Джаль, и оставь меня в покое. Доброй ночи.

Я уткнулась носом в край одеяла и старательно засопела. На лежак взобрался Молчун и зашипел на незваного гостя, который, помедлив и пробормотав что-то нелицеприятное, быстро вышел. Громко и раздраженно хлопнула тряпичная «дверь». По палатке пронесся, перебирая лежащие на столе бумаги, мглисто-сырой сквозняк. Я открыла глаза и села, переглянувшись с псом. Молчун недоуменно прижал уши. Закутавшись в одеяло, я напряженно обхватила руками колени. Вот так вот. Представление начинается. Занавес. Громкие приветствия. Скоро на помосте появятся главные действующие лица.

И зачем нас сюда принесло…

— Молчун, проверь, — тихо попросила я.

Пес кивнул и бесшумной тенью выскользнул наружу. Я улеглась на бок, свернувшись под тяжелым одеялом в клубок и проваливаясь в усталую, беспокойно-зыбкую дремоту.

* * *

Наступал лишь второй день поисков, а группа уже являла собой жалкое зрелище. Невыспавшиеся, помятые, испуганные, люди разбились на кучки и шепотом обсуждали ночное происшествие. Джаль мрачнее тучи ходил вдоль границы защитного кольца и угрюмо косился в мою сторону. Я же, зевая, сидела у потухшего костра и без удовольствия ела подгоревшую кашу. Мои «хвостики» топтались рядом, грея дрожащие руки о чашки с горячим чаем. Естественно, и их зацепила всеобщая истерия, но держались они бодрее остальных, чем удивляли.

Из-за наметенных за ночь холмов черного песка вынырнула легкая тень и, пройдя сквозь кольцо, встряхнулась, приобретая очертания пса. Я отложила ложку и обменялась с ним взглядом. Кивнула, выслушав мысленные объяснения, и подошла к Джалю.