Дерзкая пленница - Вирджиния Хенли

День шел за днем, и к Лили возвращались силы и здоровье. Много часов она проводила в одиночестве на сторожевой площадке башни. Море было то серым и неспокойным, и тогда в одинокую идиллию Лили вторгались резкие крики чаек, то плоским и маслянистым, и тогда оно казалось еще более устрашающим. На острове не было питьевой воды, и каждый день на лошадей грузили пустые бочки и привозили их наполненными, когда отступал прилив. Ездили к югу — в Ардерон или к северу — в Жене. Лили прислушивалась к уютным звукам, доносившимся из трапезной, где звенела посуда и лаяли собаки, это как-то развлекало ее.

Очень скоро, обдумывая свое отношение к другим мужчинам, молодая женщина поняла: она любит только Ги. Лили отчаянно скучала по дому и отдала бы десять лет жизни, лишь бы взглянуть на яростное, гордое лицо любимого со сверкающими зелеными глазами. Ну и что, что у него уже есть жена? Даже полсотни жен не смогут ослабить ее любовь. Какой же надо быть дурой, чтобы все это отшвырнуть! А во всем виновата ее гордыня. Теперь она расплачивается за это смирением и уединением. Но ведь не одиночеством: она носит под сердцем дар Ги!

Ги въехал во двор своего замка в Нормандии. t

Собаки, сразу не признавшие его, бешено залаяли.]

Строгим окриком Ги усмирил их и с широкой улыбкой приветствовал своего старого слугу, вышедшего узнать, в чем дело. Глаза у старика были печальны, и в них стояли слезы, когда он склонился перед своим господином.

— Что случилось, Гастон? — насторожился Ги Старик покачал головой и ответил:

— Войдите в дом, мой господин, я все вам расскажу. Он налил Ги вина. В этот момент появились две маленькие девочки, робко разглядывая незнакомца.

— Маргарита! Анжелика! Вы смотрите на меня так, словно совсем забыли отца! — воскликнул Ги.

Он протянул к ним руки, и младшая вышла вперед с серьезным и торжественным выражением на смуглом личике.

— А где ваша мама? — Не получив ответа, Ги повернулся к Гастону. — Не могла же она их бросить? — сердито вскричал он.

— Как сказать, мой господин. Не знаю, как и поведать вам… Она умерла. Ее похоронили на маленькой лужайке там, на холме.

Ги оцепенел, все еще обнимая девочек. Вошла экономка, присматривающая за детьми, и замерла, увидев своего господина.

— Умерла? — переспросил Ги, не сразу осмыслив эту неожиданную новость.

Старик и женщина обменялись взглядами, и экономка поспешно проговорила:

— У нее было воспаление легких, мой господин, она сильно простудилась. Я ходила за ней целыми днями, но ничего не могла сделать.

Она не стала рассказывать о новогодней пирушке, пьяном разгуле, о том, что Маргарита пролежала на снегу всю ночь, прежде чем ее нашли.

— Когда это произошло? — сдержанно спросил Ги.

— Заболела госпожа в ночь под Новый год, а умерла десятого января. Уже почти год прошел.

Ги на мгновение замер, потом, затаив дыхание, спросил:

— Вы сказали — десятого января?

Слуги согласно кивнули. А Ги охватила дрожь. Он венчался с Лили двадцатого января, и значит, она — его законная жена! Жаркая волна, зародившаяся где-то в груди, покатилась к его горлу и голове. Он стоял, слегка покачиваясь, и на душе его стало легко-легко. Слуга выступил вперед, чтобы поддержать его, но Ги закинул голову и дико рассмеялся. Дети отпрянули от отца, а старик и женщина обменялись взглядами, испугавшись, что новость так потрясла их господина, что у него помутился рассудок.

Но Ги вполне здраво сказал:

— Завтра я хочу поговорить со слугами о моих намерениях. Благодарю вас, мадам, за то, что вы присматривали за моими дочерьми. Каюсь: я бессовестно забросил малюток.

Поклонившись, он поднялся в опочивальню и не выходил оттуда до полудня следующего дня. Затем осмотрел поля и хозяйственные постройки, проверил запасы продуктов и зерна. После Годстоуна все казалось ему убогим. Когда он вернулся, вся прислуга уже была в сборе.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что в мое отсутствие вы поддерживали порядок в доме и исправно вели хозяйство. Я намерен продать это поместье. Вы можете остаться здесь или поехать со мной в Англию — это уж вы решайте сами. Для девочек я найду женщину, которая позаботится о них и подготовит к отъезду. Мне же необходимо срочно вернуться в Англию.

Ги ехал назад к побережью, непрестанно думая об одном и том же: Лили — его жена! Плавание затянулось, так как море было бурным, и Ги приходилось все время обуздывать свое нетерпение. Когда они наконец причалили к берегу, он бросился прямо в Беркхэмстед, не заезжая в Годстоун. Стоял декабрь; резкий ветер бил ему в лицо, пока он мчался на север.

Ги шел, страшась предстоящей беседы с Робером де Мортеном, и шпоры его клацали по каменному полу. Мужчины посмотрели друг на друга, и воцарилось молчание. Каждый оценивал силу другого, и Робер первый опустил глаза.

— Я приехал за своей женой! — решительно произнес Ги.

— За своей женой? — удивленно переспросил Робер.

— Вы правильно расслышали, — холодно подтвердил Ги.

— Ее здесь нет, — мягко ответил Робер. Ги швырнул на стол свои перчатки.

— Я требую, чтобы вы мне сказали, где она! В его голосе звучала плохо скрытая угроза и готовность взорваться в любую минуту! Робер счел за благо подыскать такие слова, которые остудили бы пыл Ги.

— Требуете? Как можете вы что-либо требовать? Когда Лили приехала сюда, она была больна, и я взял ее под свое покровительство.

Губы Ги побелели, кулаки сжались, глаза стали похожи на горящие угли. Робер продолжал:

— Чтобы защитить ее от злобных сплетен, я отослал ее во Францию. Они живет в уединении. Где — этого я вам не скажу. Решение приняла Лили. Если она захочет вас видеть, она к вам приедет, если нет — я буду рад принять ее здесь.

Ги повернулся на каблуках и вышел из зала, охваченный бессильным гневом.

— Какую чертову кашу я заварил! — выругался он.

Ги подумал о Годстоуне, и его охватила тоска. Он поедет домой. Вдруг Лили уже ждет его там!

Конь отмерял милю за милей, и с каждым ударом его копыт в Ги росла уверенность, что скоро он соединится с любимой. До Годстоуна он добрался совершенно измученный, и когда с разочарованием узнал, что Лили там нет, все чувства в нем словно умерли.

Он слег в лихорадке, заболев впервые за много лет. Жар становился все сильнее, и Элисон не отходила от него. Услышав, как больной бредит о Лили, она поняла, что поступила неразумно, позволив дочери уехать от Ги. Только после Рождества Ги полностью оправился от болезни.

Он тут же отправился к Мораг. На этот раз Ги ничего не требовал.

— Мораг, я привел в порядок свой дом в Нормандии. Лили — моя законная жена. Не можешь ли ты сказать мне, где она находится?

— Она во Франции, — последовал ответ.