История викингов. Дети Ясеня и Вяза - Нил Прайс

Семейные истории с продолжением на картинных камнях Готланда побуждают нас спросить, какую роль в жизни людей играли предки. Некоторые считают, что поклонение предкам составляло основу дохристианских верований в Скандинавии, и, следовательно, отношения с умершими были крайне важны для живых. Возможно, погребальный ритуал должен был, в числе прочего, официально представить недавно умершего коллективу ушедших предков в надежде, что они, в свою очередь, будут помогать живым.

Чтобы стать предком, недостаточно было просто умереть — требовалось отличиться в каком-то положительном смысле, по сути, быть избранным в качестве достойного примера не только для живых, но, как ни странно, и для мертвых. Предки были хранителями традиций, всех тех обычаев, которые викинги так высоко ценили и которые были для них ближайшим аналогом религии. Предки были нравственными судьями. Важно отметить: поскольку предки были напрямую связаны с отдельными людьми и с семьями, они жили в доме или рядом, в своих курганах. Таким образом, предки открывали гораздо более личный канал общения с иными мирами, чем высшие существа — боги и богини. Легко понять, почему люди считали эти отношения важными и старались их поддерживать.

Если верить позднему фольклору, живые члены семьи приглашали своих умерших на важные праздники, в частности на празднование зимнего солнцестояния — Поля. Для них готовили особые яства, которые оставляли на ночь на столе в комнате, освещенной специально изготовленными свечами. Ужину предшествовала bastu, деревенская баня на дровах в небольшой хижине (такие и сегодня еще широко распространены в северных деревнях). Баню протапливали, заполняя помещение паром, а потом уходили, чтобы умершие могли очистить себя перед трапезой. Возможно, стремление викингов поддерживать хорошие отношения с умершими было, как и многое другое, всего лишь признаком незащищенной жизни в непредсказуемой среде.

Как человек становился предком? Возможно, это зависело от сложности похоронного обряда. В таком случае почести, с которыми провожали мертвых, отражали процесс их закрепления в своеобразном местном пантеоне предков. Но даже если так, не все предки были равны, и социальное расслоение касалось умерших ровно в той же степени, что и живых. Важно отметить, что в очень многих поэтических и прозаических произведениях говорится о человеческих героях, сохраняющих свой статус и после смерти (об этом же упоминает Адам Бременский).

Чем были могилы — местом, за которым нужно ухаживать и где можно провести несколько минут, предаваясь созерцанию или воспоминаниям, или чем-то другим? Данные указывают скорее на второй вариант, и возможно, это связано с изначальным смыслом активного поведения — если хотите, службы — на похоронах.

Вполне вероятно, что погребальные «ритуалы», как их расплывчато определяют археологи, представляли собой настоящее театральное действо. Возможно, археологические находки в захоронениях на самом деле документируют финал какого-то драматического спектакля, прилюдно разыгранного у могилы и транслирующего некое публичное послание или несколько посланий, предназначенных для разных сегментов аудитории. Вспомните финал «Гамлета»: как выглядит сцена после смерти датчанина? Поскольку это трагедия Шекспира, мы видим несколько мертвых тел, но их сопровождают материальные артефакты — одежда, оружие и другой реквизит, сценические декорации. Это сложная среда, если рассматривать ее как археологический памятник, — и именно в этом заключается моя мысль. Что, если сложные, изобилующие деталями композиции в могилах на самом деле представляют финальную сцену пьесы? Мертвые люди, убитые животные, множество предметов и даже корабли и другой транспорт лежат там, где остались, сыграв свою роль в драме похорон. Возвращаясь к «Гамлету» — сцена перед занавесом достаточно сложна, но не будем забывать, что ей предшествовала целая пьеса. Как насчет актеров, отсутствующих в финале, но сыгравших в драме главные роли? Как насчет смены декораций, многочасовых диалогов, актерской игры, исторического фона, затронутых в пьесе глубоких тем и даже юмора, оттеняющего общую мрачность сюжета? Мы снова можем вспомнить ибн Фадлана и десять дней приготовлений перед похоронами: что они делали там на самом деле?

И если каждые похороны были историей или спектаклем, то о чем говорит связь между отдельными похоронами? Мы наблюдаем эту связь в династических историях на картинных камнях с Готланда. Нечто подобное могло существовать в материковой Скандинавии, только не в визуальной, а в материальной форме. Например, на кладбище Гаузель в Рогаланде (Норвегия) внешне совершенно непохожие могилы (женщина, захороненная в гробу, мужчина, захороненный в лодке, и так далее) на самом деле имеют общие внутренние элементы (в упомянутом случае в каждой могиле лежала отрубленная лошадиная голова в уздечке). Я называю это погребальным мотивом, еще один ученый назвал это погребальным цитированием, но, так или иначе, речь идет о преемственности идей, повторяющихся в разных захоронениях, совершенных в разное время.

Продолжая развивать идею материализованных нарративов, встроенных в общую картину погребения, можно предположить, что эти истории были связаны с отдельными социальными группами, например семьями или кланами. У представителей высших слоев общества были скорее персонализированные похороны, так сказать, полное ладейное захоронение. Возможно, целью подобных представлений было рассказать о деяниях недавно умерших и тем самым включить их в более обширную картину, вписать их в родовую сагу. В этом случае они могли рассказывать о человеке, его семье, месте, где он жил, затрагивать более широкие темы идентичности и (духовной) истории, отсылать к мифам и великим преданиям о культурных героях. Все эти элементы, переосмысленные и объединенные в произвольном порядке, составляли уникальный погребальный акт, неразрывно связанный именно с этим конкретным умершим, которого хоронили здесь и сейчас, и разыгранный в сверхъестественном пространстве силы.

В захоронениях викингов можно обнаружить и другие смысловые пласты. В некоторых ладейных захоронениях расположение предметов соответствует относительному расположению функциональных помещений в высоком зале — кухонные принадлежности с одной стороны, место правителя в центре, спальня напротив и так далее. Возможно, корабли тоже рассматривали как жилища или залы умерших? В этой интерпретации важно то, что умершие оставались в кургане, направляя свою духовную силу на защиту и служение своему сообществу — что прямо противоречит идее смерти как путешествия. Впрочем, могло быть и так, что какая-то часть умершего отправлялась путешествовать, а какая-то оставалась — возможно, именно с этим связана «пропажа» значительной части человеческих останков в кремационных захоронениях.

Все происходящее не заканчивалось похоронами, и, пожалуй, мы даже не можем с уверенностью сказать, в какой момент заканчивались похороны. Во многих культурах и религиях в наши дни существуют очень длинные периоды формального траура и сопутствующих обрядов — возможно, у викингов было нечто похожее.

В первую очередь об этом говорит тот очевидный факт, что могилы продолжали посещать и обустраивать в течение долгого времени после окончания первичных погребальных обрядов. Из дневников раскопок большого ладейного захоронения в Осеберге становится ясно, что могильный курган изначально был насыпан только наполовину — земляной склон уходил вверх ровно над серединой корабля, и один конец могильной камеры оставался открыт Экологический анализ показывает, что в таком состоянии курган находился неделями, возможно, даже месяцами. Все это время носовая часть корабля оставалась незасыпанной. Люди могли подниматься и ходить по палубе и даже войти в погребальную кабину и получить доступ к умершему. Можно также представить, как выглядел процесс разложения в открытой могиле. Возможно, именно с этим связана ситуация, когда на палубу внезапно в беспорядке набросали множество разных предметов, а кабину с лихорадочной быстротой заколотили досками.