История викингов. Дети Ясеня и Вяза - Нил Прайс

Я также намерен придерживаться этой схемы, хотя полностью осознаю, что она скорее отражает события в ретроспективе, чем непосредственное их восприятие в ходе жизни. И конечно, мы знаем, что эпоха викингов не исчерпывалась одними только набегами. Ее основы были заложены за много веков до ее явного начала. Викинги были людьми со своей богатой и сложной культурой, носителями высокоразвитых тысячелетних традиций, обычаев и мировоззрения.

Поступки викингов имели собственные мотивы и причины. Не в последнюю очередь действия викингов за рубежом объяснялись политическими и идеологическими тенденциями, основательно укоренившимися у них на родине в Скандинавии.

В истории человечества иногда можно различить то, что системные теоретики называют сингулярностью — это социальные изменения, сами по себе относительно небольшие, но имеющие долгосрочные и крупномасштабные последствия. Их бывает трудно вычленить, и часто они представляют собой результат внезапного совпадения множества отдельных более или менее случайных элементов. Однако стоит им начаться, как они становятся практически необратимыми — и возникает тот самый пресловутый переломный момент. Археология имеет дело с материальной культурой, то есть, буквально, с предметами, дошедшими из прошлого в настоящее, и поэтому редко встречается с непосредственными проявлениями сингулярности. Тем не менее, приложив усилия и проявив внимательность, их все же можно восстановить по некоторым косвенным признакам, в том числе и тогда, когда речь идет о начале эпохи викингов.

Но прежде чем отправиться туда, нужно сказать кое-что еще — в каком-то смысле это наш моральный долг. Изучать эпоху викингов по картам, а хронологию набегов по схематичным стрелкам — удобный, пожалуй, даже слишком удобный метод, позволяющий оставаться на безопасном расстоянии от происходящего. Но мы должны окунуться в реальность, прибавить резкость и увидеть, что на самом деле скрывается за путаницей дат, географических названий и подписанных стрелок.

* * *

Для многих людей день набега викингов становился последним днем земного существования, днем жестокой безвременной гибели. За каждой отметкой на наших картах стоит настоящее, исполненное всепоглощающего ужаса: взлетающие мечи и острые стрелы, внезапная вспышка боли, зияющая рана, тела на обочине дороги, осиротевшие дети, изнасилованные женщины, люди самого разного возраста и положения, угнанные в рабство, целые семьи, утопленные в крови, крики, а затем мертвая тишина там, где раньше царил оживленный шум, горящие руины, разоренные хозяйства, рухнувшие в одночасье религиозные убеждения, сменившиеся унижением и гневом, дороги, забитые беженцами, за спинами которых поднимаются столбы дыма. Безграничная, доведенная до крайности жестокость во всех ее проявлениях.

* * *

Объясняя зарубежные нападения викингов, никогда не следует забывать, кем и чем на самом деле были викинги — настоящие викинги — за рамками их увлекательно сложного мировоззрения и того замечательного факта, что каждый из них носил в себе олицетворение удачи и женского духа-хранителя. Англичане не зря называли их в стихах wælwulfas, «волки бойни», и сами викинги с этим соглашались. Великий исландский поэт-воин X века Эгиль Скаллагримссон так описывает свое участие в набегах (то, что он делает это в попытке произвести впечатление на женщину во время пира, пожалуй, тоже кое-что о нем говорит):

В последние десятилетия VIII века сингулярность постепенно складывалась из пересекающихся комплексных тенденций, уже существовавших внутри скандинавского общества и возникающих в результате его взаимодействия с остальным миром. Не было какого-то одного события или фактора, положившего начало эпохе викингов и запустившего все сопутствующие процессы, — этих факторов и событий было много, и они действовали в совокупности. Пытаясь понять, что собой представляли все эти компоненты и каким образом их сочетание породило масштабную драму насилия, не следует ни на миг забывать об их многочисленности и комплексном характере.

И наконец, важно отметить, что в основе этого лежал экспорт тенденций и закономерностей, которые уже существовали внутри Скандинавии на протяжении веков — от конца периода Великого переселения народов до кануна эпохи викингов. Международные контакты и взаимодействия с давних пор составляли часть этого культурного пакета. На самом деле появление викингов не было для жителей других стран полной неожиданностью — на горизонте Северного моря вовсе не возникли из ниоткуда незнакомые варварские паруса. Жертвы скандинавов много раз встречали их раньше, но как торговцев, а не как грабителей. Неожиданным было насилие, а не сам факт встречи.

В VIII веке конфликты, повсеместно распространившиеся в мелких королевствах Скандинавии ближе к концу железного века, окончательно дестабилизировали ситуацию, особенно вдоль норвежского побережья. Напряжение возросло до такой степени, что для его разрешения потребовалась более обширная сцена. Нетрудно увидеть, какую выгоду приносили поиски богатств за западными морями — эти походы можно было использовать для расширения дружины, привлекая людей обещанием награды. Свою роль играли экономические стимулы: норвежские морские конунги и их собратья из Дании и балтийской Швеции преследовали собственные коммерческие интересы и, обращая взгляды на запад и на восток, видели возможность расширения активной внешней торговли. К этому следует добавить социальное давление: практика многоженства привела к появлению непривилегированного класса молодых людей, не имеющих никаких прав на законное наследство и минимальные перспективы вступления в брак. Но одно-два лета, проведенные в разбойных морских походах, давали им массу возможностей изменить качество жизни. Наконец, было еще традиционное скандинавское мировоззрение и его воинственный аспект, выразившийся в нападении на христианские культуры, которые, в свою очередь, тоже вполне серьезно стремились к его уничтожению.

Но прежде чем приступить к изучению этих глубинных причин в следующих главах, необходимо понять их следствия.

Рассматривая события ранней эпохи викингов в отрыве от более масштабных и длительных процессов, легко поддаться, образно выражаясь, диктатуре письменных источников. Более или менее современные тексты, такие как «Англосаксонская хроника», дают нам удобные летописные сводки, четко указывающие, что и когда произошло (например, набег на Линдисфарн — в 793 году). Поэтому, несмотря на всю критику и сомнение в достоверности отдельных деталей, неудивительно, что эти летописи всегда были в центре внимания ученых.