По лезвию ножа - Владимир Сухинин

Отрыгнув сыто и прикрывшись рукой, Ганга тоже заметила, что моя тарелка пуста, а еды уже нет.

– Ой! – произнесла она. – Прости. Я не заметила, как все съела… я так проголодалась, что и дворфа бы съела… – И она виновато и мило захлопала большими ресницами. Я улыбнулся. Люблю ее в такие минуты. Когда Ганга не скрывала свою непосредственность, то походила на тех милых девушек, которых хочется обнять и защитить… Но, чаще она была лорхом в юбке. Хм… Юбку она с неохотой носила лишь в замке. Поэтому, лучше подойдет определение – в штанах. Не объезженная лорха в штанах. Смелая, часто безрассудная и необъезженная телица, которая, если взбрыкнет, то мало не покажется и моя большая головная боль.

«Может родит и остепенится?» – продолжая улыбаться, подумал я и успокаивая ее произнес: – ничего родная, я не проголодался и проглотил набежавшую слюну.

– Правда?

– Ага.

– Я так люблю, Ирри, когда ты называешь меня родная. Только не становись в старости толстым. Хорошо.

– Хорошо. И ты тоже.

– Чего я тоже? – Ганга вытаращилась на меня.

– Не становись похожей на тех орчанок, которым на одежду не хватает шкуры лорха.

– Зачем мне шкуры? У меня есть одежда людей. – фыркнула Ганга.

В этом она вся.

– Едем? – спросила она.

Я вздохнул, с тоской оглядел пустой стол. Грязную и чистую тарелку, и произнес:

– Да. Пора выезжать.

У меня созрел план. Нечеткий, в общих чертах. Его стоило еще проработать, а на это нужно было время и корабельный искин. Я определил для себя первую жертву.

По дороге к каравану я стал ей объяснять, что делать дальше.

– Когда караван тронется, мы с тобой спрячемся в повозку…

– Правда! – радостно воскликнула орчанка и показала мне свои клыки. Когда она это делала, то я уже знал, что она пришла в возбуждение.

– Правда, – сухо ответил я. – Но не затем, чтобы делать детей.

– Не за этим, а зачем?

– Я должен скрытно покинуть караван, а все должны думать, что я с тобой в повозке…

– Опять!?..

– Не опять, а снова.

– Снова!? Кого спасать будешь на этот раз? – в ее голосе слышались нотки змеиного шипения.

– Нас.

– Нас? А что нам угрожает?

– Пока ты спала, нас попытались отравить и зарезать. Ты спасла меня и твой сон, не был сном. Ты боролась с ночным охотником, убийцей. Вот я туда и наведаюсь.

– Туда, куда?

– В горы. Тут недалеко, почти не соврал я. – И не хочу, чтобы меня связали с тем, что там произойдет.

– Ты их убьешь? – ноздри Ганги воинственно затрепетали.

– Там видно будет. Она схватила меня за руку и заставила остановиться.

– Я с тобой!

– Ни в коем случае! Ты мне только будешь мешать. Это скрытная операция…

– Я умею скрываться…

– Я знаю, но мне важно, чтобы ты прикрывала меня здесь. Понятно?

– Понятно. Перед убытием ты сделаешь меня счастливой… чтобы я не сильно скучала?

– Нет.

– Жадина!

Дальше мы пошли, не разговаривая. Орчанка или человечка. Женщины по своей природе везде одинаковые. Не получив то, что хотели прямо сейчас, они стараются строить из себя обиженных. Манипуляция мужиком чистейшей воды. И ведь все понимаем, и все равно ведемся. Не хотим обижать и заставлять любимых страдать.

– А она не страдает, – мстительно проговорила Шиза, вторгаясь в мои мысли. – Ей все равно, будет близость или нет. Ей просто хочется настоять на своем… Мог бы взять вместо нее Чернушку, эта бы мозги тебе не выносила…

– И ты туда же! – вздохнул я. – Я понимаю твои скрытые мотивы этого желания, моя княгиня…

– Мог бы назвать, моя родная. Я ближе, чем Ганга. Роднее…

– И почему ты не мужик? – вместо ответа спросил я.

Появился желтый шар, повертел у виска толстым пальцем и лопнул. Шиза, став красной, скрылась.

Мы подошли к каравану, готовому выступать. Я подозвал Гради-ила и тихо заговорил:

– Гради-ил, мы с Гангой уединимся в твоей повозке. Туда никого не пускай и сам не лезь. – Разведчик кивнул. – Я отлучусь, но все должны думать, что я в повозке. – эльфар снова кивнул.

– Надолго? – Спросил он.

– Думаю до вечера.

– Хорошо, милорд. Я все понял.

Я подошел к повозке и первой туда полезла Ганга. Я подставил руки, чтобы помочь ей, а эта проказница взяла и села на них и довольная, обернулась. Пришлось придать ей ускорение и она охнув, влетела кубарем в повозку. Следом залез я. Плотно закрыл клапан и сел. Ганга уселась в углу и демонстративно, громко стала стонать.

– Ты чего? – удивленно спросил я.

– Спину тебе прикрываю, – язвительно ответила она. – Чтоб значит думали, что мы делаем детей…

Я сделал зверское выражение лица. Это я умею.

– Сначала ты слопала всю еду. Теперь решила поиздеваться? К деду захотела?

– Ой! – орчанка потухла, как задутая свеча. – Я больше не буду, Ирри, правда.

Я не поверил, но результатом остался доволен. Чмокнул ее в щеку и исчез.

На корабле меня тут же встретил Брык. Отдал честь и огорошил.

– Командор, я хотел с вами связаться. Хорошо, что вы прибыли сами.

– У нас что, появились неприятности? – с подозрением спросил я.

– Еще нет, но они грядут.

– Рассказывай.

– Лучше я покажу, – и он скинул мне на нейросеть файл с информацией.

Дрон притащил чашку кофе и мягкую булочку. Взяв все это, я погрузился в просмотр.

Я видел кабинет Карла, начальника службы безопасности княжества и Вирону. Оба были озабочены. В дверях появился Генри.

Не успел мой смотрящий за ситуацией в этом секторе космоса, зайти, как Карл с порога выдал:

– Генри! У нас плохие новости, У тебя есть связь с его милостью?

Генри из рассеянного парня, пребывающего где-то в своем, одному ему известном мире, моментально преобразился.

– Рассказывай! – Он сел за стол и внимательно посмотрел на Карла.

– У нас появились новые противники, Генри, – продолжил Карл. – Мне поступила информация о том, что два государства, которые давно соперничают друг с другом, решили наложить свои загребущие лапы на Суровую. Первыми изъявили желание завладеть Суровой, Теократы Пальдонии. Они испытывают трудности с перенаселением и у них не хватка ресурсов. Эта олигархическая религиозная республика бедна своими ископаемыми. А старейшины их секты все богатства подгребли под себя и делиться не хотят. В стране назрел экономический кризис, готовый вылиться в бунт. Поэтому, они видят выход из кризиса в захвате Суровой. И переселение сюда нескольких миллионов пальдонийцев.