Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын

Между тем, кто бы ни был автором этого Постановления — А.А. Жданов, Г.М. Маленков или А.А. Кузнецов, — следует признать, что в этом документе очень острой, а местами беспощадной, но в целом совершенно здравой и адекватной критике было подвергнуто творчество ряда видных советских писателей и поэтов. В частности, известный мастер сатирических рассказов Михаил Михайлович Зощенко был вполне справедливо и за дело заклеймён как «литературный пошляк и подонок», а знаменитая «салонная поэтесса» Анна Андреевна Ахматова была не менее справедливо и довольно точно названа «типичной представительницей безыдейной поэзии», «взбесившейся барыней, у которой блуд смешан с молебном».

Затем 15–16 августа 1946 г. на совещании в Ленинградском обкоме ВКП(б) и общегородском собрании творческой интеллигенции А.А. Жданов, который был командирован «в Ленинград для разъяснения настоящего Постановления ЦК ВКП(б)», по поручению Политбюро ЦК дважды выступил с отдельным докладом, в котором вполне убедительно пояснил причину появления этого Постановления ЦК ВКП(б): «Анна Ахматова принадлежит к так называемой литературной группе акмеистов, вышедших в своё время из рядов символистов, и является одним из знаменосцев пустой, безыдейной, аристократическо-салонной поэзии, абсолютно чуждой советской литературе… Акмеисты, как и символисты, декаденты и прочие представители разлагающейся буржуазной идеологии, были проповедниками упадочничества, пессимизма, веры в потусторонний мир… Наша литература — не частное предприятие, рассчитанное на то, чтобы потрафлять различным вкусам литературного рынка… В.И. Ленин в своей статье „Партийная организация и партийная литература“ писал, что „литература должна стать партийной, в противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, „барскому анархизму“ и погоне за наживой…“. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания. Ныне весь сонм буржуазных литераторов, кинорежиссёров, театральных режиссёров старается отвлечь внимание передовых слоёв общества от острых вопросов политической и социальной борьбы и отвести внимание в русло пошлой безыдейной литературы и искусства, наполненных гангстерами, девицами из варьете, восхвалением адюльтера и похождений всяких авантюристов и проходимцев». Кроме того, ещё раньше, на Оргбюро ЦК, где детально обсуждалось это Постановление ЦК, И.В. Сталин совершенно справедливо заявил, что советские журналы — это «не частная лавочка», и они не имеют права приспосабливаться к «вкусам отдельных людей, которые не хотят признавать наш общественный строй». Поэтому по решению ЦК ВКП(б) А.А. Ахматова и М.М. Зощенко были сразу исключены из Союза советских писателей СССР, журнал «Ленинград» был закрыт, а обновлённую Редакцию журнала «Звезда» возглавил заместитель начальника Агитпропа ЦК член-корреспондент АН СССР Александр Михайлович Еголин, сохранивший за собой и высокую должность в аппарате ЦК. Кстати, обобщённая стенограмма ждановского доклада, который И.В. Сталин в личной записке своему давнему и верному соратнику назвал «превосходным», была напечатана в газете «Правда» 21 сентября 1946 г., а затем быстро выпущена отдельной брошюрой тиражом в 500 тысяч экземпляров.

Надо сказать, что, по общему мнению большинства историков (А.И. Вдовин, Д.Л. Бабиченко, Г.В. Костырченко, М.Р. Зенина[304]), несмотря на то, что это Постановление ЦК было в большей степени связано с борьбой за власть, оно довольно негативно отразилось и на общих настроениях в «нестройных рядах» либеральной части советской творческой интеллигенции, и одновременно стало очень удобным жупелом в борьбе с другими группировками советских писателей и поэтов, а также видными фигурами тогдашнего литературного бомонда, в частности Б.Л. Пастернаком, А.Т. Твардовским и Ф.И. Панфёровым. А ближайшим следствием выхода этого Постановления ЦК стала отставка председателя правления Союза советских писателей СССР Н.А. Тихонова, руководство которого не приняло «никаких мер к улучшению журналов „Звезда“ и „Ленинград“, не вело „борьбы с вредными влияниями Зощенко, Ахматовой и им подобных несоветских писателей на советскую литературу“ и „даже попустительствовало проникновению в журналы чуждых советской литературе тенденций и нравов“.» Новым главой ССП СССР вновь был назначен А.А. Фадеев, а Н.А. Тихонов был перемещён на должность его первого заместителя.

Хорошо известно, что после смерти И.В. Сталина в советской, зарубежной и особо постсоветской либеральной историографии ждановский доклад на все лады традиционно поносили самыми последними словами. Например, тот же Д.Л. Бабиченко[305] прямо писал, что главный идеолог партии оснастил свой доклад «массой чудовищных обвинений и просто ругательств в адрес ленинградских писателей… на десятилетия сделав своё выступление символом преступного отношения государства к интеллигенции». Конечно, подобные оценки либеральных авторов очень далеки от истины, особенно в части «преступного отношения» советской власти к творческой интеллигенции. При этом, как установил Ю.Н. Жуков,[306] поручение А.А. Жданову сделать именно такой «хулиганский доклад» было принято на заседании Политбюро ЦК с одной-единственной целью — дискредитировать бывшего многолетнего руководителя «города трёх революций» в глазах ленинградской интеллигенции, а эту цель могли преследовать многие его «соратники» по Политбюро и Секретариату ЦК, в том числе Г.М. Маленков и А.А. Кузнецов. Кстати, о политической подоплёке этого дела говорит и тот примечательный факт, что уже в сентябре 1947 г. десять «Партизанских рассказов» М.М. Зощенко были опубликованы в журнале «Новый мир». Поэтому, как верно отметил профессор А.И. Вдовин,[307] «кремлёвская критика писателей носила не столько репрессивный, сколько воспитательный характер», и к существу дела имела очень опосредованное отношение.

Кроме того, надо также понимать, что сама советская интеллигенция была отнюдь не «белой и пушистой». Даже среди современных либеральных авторов наблюдается большой разброс мнений в оценке её роли в советский период. Например, одни авторы (Н.Е. Покровский[308]) твёрдо убеждены, что советская интеллигенция сама «способствовала утверждению бюрократического тоталитарного режима», который затем своими же руками «превратил интеллигенцию в своего первейшего социального противника». Однако их оппоненты (А.Г. Быстрицкий, В.Н. Самченко, М.Р. Зезина), напротив, либо утверждают, что отношение интеллигенции к советской власти было исключительно сервильным и «большая часть советской интеллигенции чудесно примирилась с ролью не просто крепостного, а некоего капо, старосты общероссийского, общесоветского барака»,[309] либо говорят о том, что советская интеллигенция стала одним из отрядов государственных служащих и тем самым вопрос об её отношениях с властью снимается сам собой,[310] либо считают, что «противопоставление художественной интеллигенции как носительницы прогрессивной общественной мысли и власти как охранительной силы выглядят неубедительно, поскольку в действительности консерваторов и реформаторов можно было встретить как среди деятелей литературы и искусства, так и в партийных органах».[311]

б) Развитие театрального искусства и кинематографа

В первые послевоенные годы партия и правительство уделяли особо пристальное внимание развитию советского киноискусства, поскольку прекрасно сознавали его возможности влиять на умы и настроения советских людей и использовать его в качестве мощного воспитательного и идеологического оружия.