Архоны Звезд - Элисон Бэрд

— И оставить Мандрагора тиранствовать над ними? — отпарировал Дамион.

— Это лучше, чем если они будут уничтожены. Элнемора овладела вашей предательницей, Синдрой, которая хотела быть спутницей воплощения Валдура. Она слишком далеко протянула свою силу — и была поймана. Теперь она служит богине этого мира. Гора взорвется огнем, и весь город погибнет. Первыми же погибнут ваши друзья, которые сейчас оказались в крепости, — если вы им не прикажете немедленно отойти. Оставляю вас поразмыслить и принять решение.

И он исчез.

Эйлия с опрокинутым лицом встала.

— Что же мне делать? — спросила она.

Фалаар остановил на ней взгляд золотых глаз:

— Мы не можем остановить кампанию. Если это сделать, Мандрагор восстановит силы и сбежит на Омбар. А для воина — честь умереть в битве за Свет. Имена и души погибших будут жить в вечной славе.

— Жители этого города — не воины! Это простые купцы и крестьяне — и еще женщины и дети! — крикнула Эйлия.

— Враг знает, что твое сердце полно жалости. Он знал, что это сработает ему на руку — заставит тебя колебаться.

Она приложила руку к голове:

— Секунду, одну секунду… дайте мне подумать.

Эйлия вышла из дома в сад за высокими стенами. Над крышами города нависал вулкан, зловещий и черный, и он был полон магии земли: глубоко, ниже его подошвы, в глубинах его внутренностей, поднимались проснувшиеся огненные силы. В темно-зеленом небе горели звезды — и среди них одна красная. Воздух был нагретым, тяжелым, гнетущим, вызывал воспоминания о той ночи, когда она ощутила аромат роз. Эйлия беспокойно металась под звездами.

Что же мне делать? Мать, ты слышишь меня? Скажи, что мне делать! Архоны, помогите мне!

Но звезды молчали.

Что будет дальше? Сколько жизней придется за это отдать? И они ничего не значат в ходе вещей? И тебя это устраивает? — Она воззвала к небу: — Война будет идти сотни — тысячи лет. Гоблины и их родичи всегда будут нас ненавидеть — они сейчас ненавидят нас, как никогда.

Ей вспомнились слова Мандрагора: «Только если мы объединимся, будет долгий мир».

Она попыталась вызвать видение этого мира в сердце своем, но его там не было.

Снова вздрогнула земля, и серная вонь повисла в воздухе. Эйлия обернулась к замку, погруженному в туманную завесу. Теперь ей стал понятен план врага: восставшие огни прогонят из крепости всех воинов-людей, а с ними — их оружие. Тогда мятежные лоананы и огнедраконы смогут спуститься в цитадель и помочь Мандрагору в битве. Единственное, что могло бы этому помешать, как сказал Фалаар, это если солдаты останутся в крепости до конца и погибнут в огне. Несомненно, что погибнет и много херувимов, чтобы не дать Мандрагору спастись бегством. Она вспомнила Терена, других молодых солдат, Йомара и Лорелин и задрожала.

«Нет! Наши воины не будут побеждать, становясь смертниками. Слишком это ужасный конец. Пусть херувимы прекращают бой и начинают спасать солдат — только они могут вывезти их в безопасное место. Железо можно оставить, наверное, чтобы помешать нашему противнику проникнуть к своему принцу».

Но она уже знала, что это не решение. Люди — приспешники Мандрагора — просто соберут мечи и копья и выбросят их со стен.

«Кажется, единственный ответ — волшебство, и я должна сражаться, как предсказало пророчество. Я полечу с херувимами и помогу им и драконам победить Мандрагора».

Но не осталось ли еще надежды, что Мандрагор прислушается к голосу разума и сдастся, а не улетит с огнедраконами на Омбар? Пока что удалось сорвать его переезд туда, а это значит, что он все еще сопротивляется планам валеев на него.

Тут она заметила, что с ней Аурон, Фалаар и Дамион — просто стоят и молчат в нескольких шагах от нее, поддерживая в трудную минуту. Она обернулась к ним, сцепив перед собой руки, как проситель.

— Дамион, — сказала она, — не возьмешь ли на себя командование армией? Я попытаюсь помочь Лорелин, Йомару и остальным — если ты отвезешь меня во двор крепости, друг мой. — Это уже адресовалось Фалаару. — Там железо, и я не могу долететь туда сама в крылатом виде.

— Я отнесу тебя, — ответил Фалаар. — Но чего сможешь ты достигнуть там, принцесса, если ты и без того устала, и железо там рядом?

— У меня все еще есть одно преимущество перед врагом, — сказала Эйлия. — Он ранен, а я нет. Если он не слишком еще далеко зашел, я могу даже убедить его сдаться. Но в любом случае я иду туда — сделать то, что должна.

Лорелин ушла от остальных в оранжерею замка, чтобы железное оружие не затуманило ей ум, когда она выйдет в Эфир. Стоя в грустной тишине под разбитыми стеклами, среди увядших оранжерейных растений, она протянулась в Эфир и с облегчением услышала далекий мысленный шепот.

Лори, — звала Эйлия, — я лечу в замок на Фалааре. Вы должны вывести всех из замка — быстрее! Всех выведи на бастионы, херувимы их перенесут.

— А ты? — спросила Лорелин. — Зачем тебе сюда?

Есть одна вещь, которую я должна сделать.

— Какая?

Которую я должна была сделать раньше. Вести собственную битву, а не перепоручать ее другим. Лори, быстрее!

Лорелин сбежала в тронный зал, где собрались бойцы и горожане, и передала приказ Эйлии. Синдра продолжала сидеть на троне, но в присутствии такого количества железа владеющая ею сущность удалилась полностью, и лицо женщины стало белым от ужаса.

— Не бросайте меня здесь, умоляю вас! — кричала она. — Она вернется и снова меня заберет, я не могу ей сопротивляться!

— Тебе все равно придется идти с нами, — ответил Йомар. — Хотя бы чтобы ответить за твое предательство.

— Нет-нет, что я говорю? Это бесполезно, вы не понимаете. Вам не победить!

Синдра встала, качаясь, будто падая в обморок, свалилась им на руки. Тут же со змеиной быстротой ее рука дернулась вперед и схватила кинжал с пояса Йомара. Он, выругавшись, обернулся к ней с мечом наготове, но она направила острие себе в грудь — и никто не успел ее остановить, как она всадила его по рукоять.

— Свободна, — выдохнула она, опускаясь на колени на алый ковер. — Она меня никогда уже не заберет, никогда. Свободна! А он — нет… его поглотит…

— Мандрагор? — спросила Лорелин, опускаясь на колени и поддерживая голову и плечи женщины.

— Его единственная надежда, и ваша — Эйлия. — Синдра захлебывалась, губы покраснели уже не только от краски. — Она может его убить. Скажите ей: если она его любит, то должна убить его раньше… раньше, чем…

Голова ее откинулась назад, пустые глаза смотрели вверх.

Они поглядели на безжизненное тело, потом друг на друга.

— О чем это было? — спросил Йомар. — Все это насчет любит и убьет…

Лорелин покачала головой: