Архоны Звезд - Элисон Бэрд

— Не знаю. Эйлию она всегда ненавидела, мы никогда не знали почему. Теперь уже никогда и не узнаем. — Она встала. — Но она хотя бы попыталась себя остановить — в конце.

— Что теперь? — спросил Йомар. — Огонь все равно вырвется из горы, хотя Элнеморы больше нет?

— Я думаю, да. По словам архона, она начала нечто такое, что остановить невозможно — это если ей верить. Но чувствуешь, как пол нагрелся?

Он кивнул:

— Лучше всего, наверное, поверить на слово. — Йомар глянул вниз на неподвижное тело. — Оставь ее. Ничего для нее сейчас не сделаешь, надо помогать живым. Всех этих людей надо вывести из замка на крышу, как сказала Эйлия.

С некоторыми трудностями паладины собрали в кучу остатки двора. Некоторые пытались уйти через дверь туннеля, но там им пришлось остановиться — черный дым валил из разбитой двери, все еще висящей на одной петле, а с ним — невыносимый жар. Кашляя и всматриваясь в наполненный золой туман, люди видели пылающие огни — расплавленная лава вырвалась снизу и красным потоком захлестывала ступени.

Теперь перед Лорелин была толпа перепуганных лиц.

— Все вверх, на крыши! Помощь придет, если сделаете, как я говорю.

Споров не было — все побежали. Паладины направляли толпу с флангов, Йомар и Лорелин шли сзади. Двигаться так быстро, как им хотелось бы, не получалось, потому что отключившихся от блаженной травы приходилось нести, а воины были обременены доспехами.

— Точно все здесь? — выдохнула Лорелин, поднимаясь на второй мраморный пролет.

Даже на этом уровне жар был невыносим, и дышалось с трудом. Дым гнался за людьми по лестнице, нижние залы уже горели.

— По всем комнатам пробежали, все пусто, — ответил один из рыцарей. — Остались только Трина Лиа и принц-дракон. Мы видели их обоих во дворе крепости.

— Эйлия! — крикнула Лорелин, но железо не позволило ей выйти в Эфир, и ответа не было.

Горожане ошеломленно смотрели, как темнеют под луной клубы пара, вырывающиеся из холма, и превращаются в несущий пепел горячий дым. Вдруг из пещеры высунулся красный язык и выплюнул фонтан жидкого камня, горящего расплавленным металлом. Струя лавы каскадом пошла вниз по крутому склону, поджигая все, к чему прикасалась. И в ту же минуту, будто в ответ, языки пламени взмыли в небо и вертящиеся черные крылья закрыли звезды — огнедраконы готовились вернуться в битву.

Лоананы уже все были в воздухе. Дамион повернулся к собравшейся за ним толпе и крикнул:

— Бегите и спасайтесь! Спасайте всех, кто еще остался! Вам тут ничего не сделать, берите женщин и детей и бегите! Город обречен!

Он побежал к Фалаару, который спустился неподалеку сгрузить с себя солдат:

— Огнедраконы кружат над крепостью. Наверное, прилетели за Мандрагором — охранять его и сопровождать на Омбар. Мы должны им помешать! Но горожанам тоже нужно помочь — скоро по этим улицам потекут огненные реки.

— Я слышу, — ответил Фалаар, нагибаясь, чтобы Дамион мог сесть ему на шею. — Но я думаю, трудно будет спасти людей и при этом защитить себя.

Дамион вгляделся вниз, когда крылатый скакун его взмыл в воздух. Херувимы на краю города высаживали пассажиров.

— Лорелин там, — сказал он с облегчением. — Я ее слышу. Они с Йомаром спасают людей, но я должен помочь Эйлии.

— Мы так и поступим, — ответил Фалаар, — но сперва должны пробиться через огнедраконов.

Свет из окон замка лился в прогулочный садик в его центре, и там стояла Эйлия лицом к лицу с Мандрагором. Раненый дракон растянулся на траве, разбросав наискось крылья, чешуйчатые бока его тяжело ходили. Золотистые глаза были полуоткрыты, но не узнали ее, когда она подошла. Она подвинула его голову при звуке улетающих крыльев — это херувимы уносили с крыш последних обитателей крепости.

— Они сбегают, бросив тебя на произвол судьбы, — тихо сказала Эйлия. — Прими свой собственный вид, Мандрагор, и мы тебя отнесем в безопасное место. Сдайся, и ты не будешь уничтожен.

Дракон не превратился в человека и отвечать не стал. Глаза его закрылись, дыхание вырывалось неровно и прерывисто. Казалось, он без сознания. А что, если его не удастся привести в чувство? Пусть она может сама принять форму дракона, но другого дракона ей в воздух не поднять. Один он здесь пропадет в огненном буйстве — судьба, которой она не пожелала бы ни одному живому существу. Ее наполняла жалость и вместе с ней чувство вины, а он лежал перед ней, простертый и израненный. Разве Мандрагор не пощадил ее жизнь, когда она спала вот в этом замке? Убей он ее тогда, не был бы он сейчас в таком состоянии. И должна ли она платить злом за добро? Уйти сейчас — значило бы оставить его огню. Элнемора, желая спасти Аватара, обрекла его на гибель — если только друзья Эйлии не смогут ему помочь. Она крикнула, призывая на помощь Аурона и Фалаара, потом вспомнила, что здесь ей не услышать эфирных голосов, хотя убегающие воины и взяли свое оружие. Она снова была отрезана, будто барьером, барьером железа…

Прямо сверху донесся рев звездной магии, преодолевающий голос холодного железа, и с ним — хлопанье крыльев. Эйлия посмотрела вверх — виверн спускался меж отвесных стен и садился во внутреннем дворе. У него на спине сидели два всадника — она узнала их, когда они спешились. Браннион Дюрон и Эррон Комора. У Смотрящего висел на бедре железный меч.

— Колоссальное достоинство вивернов, — произнес Эррон, привязывая шипящую рептилию веревкой к дереву, — это что они — создания природы, и летают без магии. Железо не привяжет их к земле, как дракона, и командовать ими можно без волшебства.

Они подошли поближе, и лежащий без сознания лоанан вздрогнул, но не очнулся, а потом чародейство, удерживающее его облик, исчезло. Перед ними в растоптанных кустах роз лежал Мандрагор-человек, покрытый боевыми ранами. Глаза его были закрыты, лицо — мертвенно-бледным. Эйлия смотрела на него с сочувствием — и с другим чувством, более сильным, которое она уже не могла отрицать.

«Можно было бы сейчас положить конец его страданиям, пока он не осознает, что происходит, — подумала она. — Как легко это было бы, и как милосердно! Судьба его свершилась бы этим милосердным деянием. Так давным-давно думала Элиана — но она пощадила его. Неужто просто случайно? Или она повиновалась судьбе, которая повелела ему жить?»

Как бы там ни было, а ей не хотелось, чтобы вся слава досталась Дюрону. Торжество над царем-драконом укрепило бы его власть над народом, и он хорошо это понимал. Со своими людьми он не пошел в бой, но подождал, пока ослабнет Мандрагор — пока на него можно будет напасть безнаказанно. И этого труса прославят как героя.

Смотрящий стал было вытаскивать меч, но остановился.

— Я не вижу здесь дракона, есть только человек, — нахмурился Дюрон. — Наше железо должно заставить эту тварь принять свою истинную форму, разве не так?

Эррон глянул презрительно:

— Это она и есть, его истинная форма. Никакой он не лоанан, он всего лишь человек, умеющий принимать облик дракона. Ты разве не слышал, что тебе сказала Эйлия? В этом она хотя бы не солгала: он просто лоанейский чародей. Как и эта женщина, эта богиня, как она любит, чтобы ее называли, — Эйлия тоже бессильна перед твоим мечом. Но поспеши! Пожар, пожирающий замок, скоро охватит и этот двор, и тот, что под землей, тоже уже приближается. Чувствуешь, как горяча почва под ногами? Убей царя-дракона, и летим прочь!