Факультет экстремального выживания - Марина Андреева

Виратье пытается преградить путь и отлетает смятой куклой в сторону. Краем глаза замечаю траекторию его полёта. Странно, но красота моего спутника, ранее сводившая меня с ума, с некоторых пор совершенно не действует. Не подрагивают колени, не потеют ладони, и голова соображает нормально.

Взгляд возвращается к магистру. Шаг за шагом, приближаюсь к нему, гадая, кто он: враг или жертва? Почему не развоплотился после обряда? Что здесь делает? Как вообще тут очутился?

Страха нет. Какое-то странное спокойствие охватило всё моё существо. Ощущение будто всё правильно, так и должно быть. Из-за спины раздаются замедленные, растянутые окрики. Друзья пытаются вразумить меня, остановить. Зачем?

Где-то у стены хрипит Виратье. Так ему и надо, пусть поймёт уже, что он не пуп Земли или Пальноры… Какая собственно разница?

– Кронд, в сторону! – неожиданно раздался откуда-то из-за спины смутно знакомый женский окрик.

Магистр вскидывает голову. Я как в трансе смотрю в светящиеся холодным зелёным светом глаза. Бросок. Молниеносный, даже для меня! В моё плечо вцепляется мёртвой хваткой костлявые, обтянутые сухой, словно пергамент, кожей пальцы. Треск ткани, хруст рёбер… И боль… Пронзительная. Сводящая с ума. Внутри, там, где должно быть сердце, словно огонь вспыхнул, а реки расплавленной магмы побежали по венам, превращая меня из человека во что-то совершенно иное.

В следующий миг сознание раздваивается: часть отделяется от тела вместе с душой, наблюдая со стороны за происходящим – распластавшееся по полу уже явно безжизненное тело магистра, поднимающийся на ноги Виратье, застывшие с распахнутыми от ужаса глазами Ральф и Стэн, а у входа в зал – литэ Атория и около десяти адептов академии. И да, моё тело, ещё мгновение назад корчившееся на полу, теперь село, и я в шоке уставилась на отросшие аж до пояса волосы, на брови и ресницы, которые кажется стали ещё гуще тех, что были прежде!

Вторая часть сознания остаётся в этом обновившемся физическом вместилище и ликует радуясь происходящим изменениям. И одновременно с этим, слышит такой далёкий, и такой желанный зов… Гарельда:

«Теперь мы едины! Пред нами преклонится весь мир… Брось этих жалких людишек и возвращайся…»

«Иду…» – отозвалась та, другая «я», и в ответ ощутила, как всё моё существо окутало волной тепла.

Словно став одним целым с ректором, инстинктивно считываю его память, желания, стремления. Меня разрывает на части от объёмов хлынувшей информации – не только личной, относящейся к жизни Гарельда, но и считавшейся мифологической – памяти предков.

Теперь я знала практически всё о ректоре. Амбициозный молодой человек, по натуре – великий комбинатор, не приемлющий простых решений на пути к достижению цели, оказался не только прямым потомком бывших хранителей артефакта, но и потомком строителя Лабиринта Смерти. Он имел два редчайших в этом мире дара – полную ментальную блокировку и наследственную память. Так он узнал о «Сердце жизни». О том, что, обретя полную власть над артефактом, можно получить неограниченную власть над всей Пальнорой. Но для этого нужна была ещё одна представительница той же родовой ветви, коей как ни странно, после долгих поисков оказалась – я. Мой дед, возомнивший себя великим интриганом всех времён и народов, на самом же деле, был всего лишь игрушкой в руках хитроумного кукловода. По сути, Гарельд притупил внимание деда, дав тому возможность создания закрытого фонда библиотеки, и пока тот был увлечён, незаметно манипулировал наивным стариком, который и привёл меня в этот мир, сделав одной из спутниц Виратье.

Но ещё задолго до этого, нужно было многое подготовить – поднять и подчинить дух сильного некроманта, сделать его привязку к месту силы в созданном предком Лабиринте. Гарельд, ещё будучи адептом, лично выкрал с кладбища и принёс сюда останки почившего магистра, предварительно совершив обряд отделения души. После чего, якобы на спор, вызвал магистра из-за грани миров, сделав того своим верным слугой. Год за годом, Гарельд медленно, но верно продвигался к своей цели. Стал педагогом академии, добился назначения на пост ректора. Он же, там на Земле, стал причиной, произошедшей со мной трагедии! После чего окрутил своими сетями моего деда… Он маниакально продвигался к своей цели, и вот, после стольких лет, получил то, чего желал больше всего – в моём теле поселился родовой артефакт, сделав меня мощным и послушным оружием в его руках.

И ведь и вправду сделал. В это время, здесь, в подземном зале Лабиринта Смерти связь между двумя половинками моего сознания истончается, так и норовя вот-вот разорваться, но я всё качаю и качаю информацию из памяти находящегося в этот миг где-то очень далеко ректора. Обидно осознавать то, что моё собственное – «я», моя личность остались вместе с душой вне тела, а та частичка что сохранилась в телесной оболочке во всём потворствовала Гарельду, поддерживала его, едва не боготворя за целеустремлённость и находчивость. Ведь он придумал как овладеть артефактом, как отвлечь тех, кто ещё мог претендовать на право обладать «Сердцем Жизни». Какая жалость, что этих жалких, ставших беспомощными, людишек нельзя просто-напросто убить. Хранители, ни словом, ни делом, ни действием, ни бездействием не могли причинить вред своим предшественникам и их родным. Слава богам, не имела право это сделать и я. Не хотелось бы становиться причиной гибели Стэна.

И так мерзко от этих противоречий. Когда понимаешь, что это неправильно, что ректор – самый настоящий преступник, пожертвовавший многими десятками, а может и сотнями жизней ради достижения своей цели. И одна часть тебя презирает его, а другая – преклоняется.

В какой-то миг, мне послышался негромкий звук лопнувшей от натяжения нити. И наконец-то пришёл покой. Больше не лился в меня казавшийся бесконечным поток информации, не было разрыва между подчинившейся «я» и оставшейся самой собой. Тело, ставшее вместилищем артефакта, теперь жило отдельной жизнью, в то время как я превратилась в бесплотный дух.

Стоп! Дух… Как некогда Катя. Но ей удалось обрести визуализацию, она могла при желании говорить с окружающими. Возможно на это ушли годы, у меня их нет. Из подчерпнутой в памяти предков информации, я узнала, как остановить того монстра, в которого превратилось некогда моё тело. Не велик шанс, что среди присутствующих окажется истинно любящий меня человек, но чем чёрт не шутит? Ральф… Что между нами было? Может всё же это страсть с его стороны? Стэн… Я не раз ловила тоску в его взгляде, но кто знает, что именно скрывается за этим? Виратье вообще не обсуждается, этот чурбан и любовь – вещи априори несовместимые. У них будет один шанс. Если ошибутся, этот мир умоется кровью. Потому что Гарельд жаждал именно этого в оплату за годы ожидания, за приложенные им усилия. Я мысленно рыдала, поражаясь тому, как умело он водил всех нас вокруг пальца. Что далеко ходить? Литэ Атория…

Я мысленно коснулась сознания женщины, считывая информацию, и сгорая от стыда за несправедливое отношение к ней. Она не враг… Она пыталась помешать ему, в меру своих сил создавала собственную армию, остатки которой и привела сюда, но опоздала. Да, когда-то имела место ревность по отношению к некогда бросившему её Виратье, но личное быстро отошло на второй план. Магистр, находясь на территории академии каким-то чудом сумел дать ей знать о происходящем. К сожалению, повторить обвинения в адрес ректора и тем более в его присутствии магистр не мог, доказательств никаких не было. Поэтому-то, не знающая кому ещё можно доверять Атория и начала вербовку адептов, которые использовались по сути вслепую, будучи всего лишь шестерёнками не такого уж и большого механизма. Сами того не ведая, мы с дедом разоблачили подпольное движение преподавательницы, выдав часть из её пособников. Что с ними сталось теперь я знала, но предпочла бы остаться в неведенье – Гарельд оказался очень жестоким человеком.