Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

Его никак не проверишь. Только ваши слова. А вы врач. Любые симптомы симулируете профессионально.

– Да пошел ты! – Лариса в гневе резко поднялась с дивана.

Довольно легко для больной радикулитом, как отметила Катя.

– Ага, сбросила маску. – Гектор усмехнулся. – Ненадолго политеса у тебя хватило.

– Пошел ты на …! – Лариса Филатова выпрямилась. Тусклые голубые глаза ее налились кровью и мрачным огнем. – Выметайся вон из моей квартиры! А то заору, соседей всполошу, свидетелями они станут!

– Свидетелями чего? – жестко бросил Гектор. – Как ты начала истерить, комедию ломать по примеру тюремной мамаши, когда жареным запахло?

– Каким жареным, что ты несешь, мент? Решил на меня убийства повесить? Не выйдет у тебя ни …! – Лариса Филатова стиснула кулак. – Я за себя буду насмерть сражаться. Не отправите меня в тюрьму, оболгав, приговорив безвинно. А таких, как ты, я с детства ненавижу, понял? Насмотрелась девчонкой на вас, ментов, – как вы мать мою унижали, запугивали, в грязь втаптывали. Никто из вас тогда даже слушать не хотел ее доводов и оправданий! Ненавижу вас! Ничего тебе не скажу! Можешь убить меня, хоть до смерти забей, ничего не узнаешь! Ненавижу!

Катя смотрела на нее – да, Ифигения – истинная дочь своей матери… Сейчас, в порыве бешенства и гнева, бывший фельдшер, а ныне доктор Кашинской больницы – та, настоящая, которую она сама скрывала от окружающих долгие годы. И возможно, тайное прорывалось в ней и прежде вместе с яростью, насилием, отчаянием и жаждой крови.

– Твоя мать была убийцей. И получила свое, – объявил Гектор. – Трогать тебя никто не собирается. Брось тюремные мамины сказки, я не куплюсь на них. Потому что я не мент.

– Не мент?! А кто ты, подонок? – Лариса Филатова резко дернула руку со сжатым кулаком вверх, словно хотела сама ударить Гектора. Он с его мгновенной реакцией в этот раз даже не двинулся, не отклонился. Словно ждал.

– Лариса Никитична, он не полицейский, – быстро вмешалась Катя. – Это я сотрудник полиции Московской области. Ваши оскорбления и гнев адресуйте мне, а не ему.

– Тебе? – Лариса круто к ней обернулась и… опустила руку. – А чего он тогда вяжется ко мне?

Катя глянула на Гектора – мрачен Шлемоблещущий. Наезд не удался. Метод, на который он рассчитывал, тот, что срабатывал у него неоднократно, выбивая результаты и признания, с Ларисой Филатовой не дал результата. Она не сломалась моментально, а значит, уже не сломается под угрозами и дальше. Она борется за себя.

– Вы умный человек, Лариса Никитична, у вас бурная жизнь, трагическое детство, – сказала Катя тихо, спокойно, понижая градус эмоций. – Вы врач – лечите людей. Наверное, в пандемию от ковида многих спасли, себя не щадили. Оцените трезво ситуацию, в которой вы сейчас оказались. Слишком много людей из вашего окружения – в настоящем и прошлом – были убиты. Этим вы отличаетесь в негативную сторону от всех других подозреваемых. Именно вы получаете прямую выгоду в виде немалого наследства от смерти Ивана Мосина и его жены. По убийству Полины и ее сестры вы проходили вскользь, косвенно, но лишь потому, что дело тогда быстро закрыли. А то бы докопались, что вы, как нам рассказали свидетели – даже через пятнадцать лет их память не подвела, представляете? – ревновали Мосина к Аглае. Нам же вы в прошлый раз сами прямо намекнули, что она могла забеременеть именно от него, вашего любовника. Какой напрашивается вывод, а?

– Да пошла ты. – Лариса Филатова снова села на диван. Голос ее звучал уже иначе. Хотя она по-прежнему их ненавидела, однако взяла себя в руки. Дотянулась до коробка и зажгла свечу.

Аромат розы. В мифах и жертвенные, и свадебные венки плели именно из роз. Ифигения свой свадебный венок растоптала в пыли. Но венок жертвенный, розовый, увенчал ее голову.

– Отниму у тебя спички, – пригрозил Гектор. – Ты, Лара, может, еще и пироманка?

– На, подавись. И заткнись. – Она глянула на него и швырнула ему коробок. Гектор поймал его на лету. – Я с ней буду говорить, не с тобой, наглецом. – Она кивнула на Катю. И спросила: – Тебе кто выложил, что я ревновала Ваню к мелкой? Кривая?

– Гарифа тоже мертва, как и девушки, как и ваш дядя с женой. А машину, похожую на вашу, действительно видели вчера недалеко от улицы Октябрьской. – Катя как можно спокойнее (хотя ей давалось это с трудом) делилась фактами.

– Где их старая хибара? Но я туда не ездила. Я кривую не убивала. На черта она мне сдалась? Какая мне выгода от ее смерти? Да ее саму все тогда обвиняли!

– Да, и она жила с грузом подозрений много лет, – согласилась Катя. – Пыталась поставить психологический барьер – ну, если не она убийца, как-то защитить себя, постараться все забыть… Может, ей даже и удалось на время. Но потом она вдруг кое-что вспомнила.

– Кривая многое могла вспомнить. – Лариса Филатова недобро усмехнулась. – Лживая уродина.

– Что-то очень важное… в отношении вас. И вы ее убили. – Катя следила за ее реакцией.

– Да пошла ты! – Лариса отвернулась, ее щеки вспыхнули.

– Слушай, прикуси язык, – вмешался Гектор. – Я человек терпеливый. Меня можешь трехэтажным обкладывать. Но если еще раз позволишь себе грубость в отношении нее…

– Аа-а-а, ты при ней, – цинично усмехнулась Лариса. – Пристегнутый в упряжку. Как я раньше не догадалась-то. Глядишь на нее потерянно… Стараешься выпендриться перед ней. Из кожи вон лезешь. Что, никак тебе не даст?

Гектор наклонился, схватил ее за грудки, за рубашку пижамы и рванул с дивана.

– Ну, ударь меня, ударь. – Она таращилась на него снова с ненавистью. – Меня мой бывший бил смертным боем… Чуть что, сразу кулаком в морду. А вы, наверное, удивились, чтой-то я его не оплакиваю. Нет, я веселая вдова! И денег мне за него отвалили! – И она рассмеялась.

Смех Ифигении истинной…

– Гек! Отпусти ее! – велела Катя. – Прекратите оба!

Он отшвырнул Филатову на диван. Она забилась в угол, поджала ноги. Следила за ними взглядом. Катя поняла: она ни в чем им не признается. Даже если убила их всех. К ней нужен особый подход.

– Честно признаться, мы приехали к вам, Лариса Никитична, не с тем, чтобы вас уличать или изобличать голословно, – сказала Катя. – Мы это непременно сделаем, как только у нас окажутся веские неоспоримые доказательства против вас.

– Не дождетесь. Там, где нет ничего, искать нечего. Вы бы лучше другими занялись.

– Мы и занимаемся. – Катя села с ней рядом на диван. – Одного никак найти не можем. А он тоже большие подозрения вызывает.

– Кто? Кого вы