Тайная Москва. Волхв Нижнего мира - Анатолий Матвиенко

– Точнее не бывает. Прости.

Она резко остановила машину, открыла дверь и выскочила под дождь. Артем тоже вылез, закурил. Сестра плакала, не закрывая лицо руками. Неизвестно, от чего больше сырости – от дождя или слез.

Он отшвырнул сигарету, подошел.

– У тебя муж, дети есть?

– Откуда! Я – монахиня.

Он провел пальцами по ее мокрым волосам.

– Получается, я для тебя самый близкий человек.

Полчаса назад они были не знакомы, лишь догадываясь о существовании друг друга. Теперь стояли под усиливающимся дождем на жидкой грязи, тесно прижавшись телами. Макушка монахини едва достала ему до подбородка.

Артем отодвинул сиденье и сел за руль. Эрика обтекала дождевой влагой справа.

– Я залечила тебе ссадины и гематому на ребрах.

– Да ну? Точно. У меня руки не дошли. Спасибо.

Виляя между лужами, в которых немудрено застрять, крохотная желтая электроповозка выбралась, наконец, на шоссе с твердым покрытием.

– Эрика, зачем он хотел убить Всеслава и Болеслава?

– Не знаю точно. Брат заранее не рассказывал. Примчался в середине сентября, полностью морально убитый. Сказал, что погибли все, кто пошел за ним.

– То есть уничтожение князя и главного наследника – чисто его инициатива?

– Ты его плохо знал, раз задаешь глупые вопросы. Эрик был чрезвычайно горд. Такие никогда не соглашаются петь под чью-то дудку.

– Сестра, он же был послушником в Твери. Почему встал на путь убийств?

– Рано оставил монастырь. Поняв принцип получения силы Рода, развивался самостоятельно. Впоследствии он собирался мстить.

– Кому?

– Вяземскому за маму. Подозреваю, потом узнал про неприглядную роль князя и решил начать с него.

Милослава умолкла. Дождь выдохся. Впереди замаячили пригороды Новгорода и монастырь.

– Главный вопрос. Скажи, зачем брат хотел посадить меня на трон?

– Скорее всего мечтал с твоей помощью сделать мир лучше. Наивный дурень!

– И плясал бы под мою дуду?

– Рассчитывал, что брат брата поймет.

Скрипнули тормоза.

– Мы приехали. Я – на вокзал. По пути в страховую забегу, своего красного электродракончика выручу.

– Да. Прощай. Мне лучше побыть одной.

– Спасибо тебе, сестра.

– И тебе. Обязательно встретимся. Будешь в Москве на Воробьевых, зайди к тете. Раскрываться не надо. Я ей позвоню. Она покажет ворожбу Рода.

В поезде он позвонил Демченко и нарвался на грубость.

– Какого черта, старлей? Контрразведка забирает дело о шести трупах у местной полиции, а главный фигурант удрал в Москву? Героем себя вообразил. Приказываю сойти на первой же станции и вернуться.

– Виноват, господин полковник. У меня информация – бомба. Думал дирижабль вызывать.

– На твою ответственность. Если калибр бомбы меня не устроит, первого сентября за парту не сядешь. Не догадываешься, с чем шутишь.

Не знаю, но предполагаю. Свежий труп племянника воеводы пахнет так, что аромат до Москвы докатился. Не говоря о губернаторском выблядке. Артем вытащил ноутбук, сеточку с USB-коннектором, соединил их и опутал датчиками голову. Операция стала привычной после извлечения из памяти записей о тайных посиделках на даче Серго.

Поезд прибыл в столицу глубокой ночью. Дело без проблем ждало до утра, но Уланов безжалостно разбудил шефа. Пока такси ехало от вокзала к особняку, тот уже принял рабочий вид у станка с неотвратимо грозным видом, показывая готовность снимать стружку с Артема фрезой, пока дерьмо не выйдет наружу.

Нарезка из реплик «…на его уровне формальные нестыковки, не вредящие делу, можно решить» и «…извините, босс. Ничего личного. Происхождение еще не все. Очень нужны деньги» повергла полковника в глубокую задумчивость.

– Виноват, нарушил инструкцию. Но оставшись там, был бы обязан предъявить. Эта информация утекла бы к местному отделению СБ, а то и к региональной полиции.

Демченко по укоренившейся привычке побарабанил по столешнице.

– Какого дьявола вас вообще занесло на границу?

– Выполнение задания. Я нашел дочь Ярославы и получил доказательство, что Станислав-Эрик один стоял за покушением. С его смертью опасности для княжеской семьи больше не существует.

Полковник отбил следующую дробь.

– Мне нужная полная запись твоих последних двух суток.

– Простите, не могу.

– Что-о?

– Милослава Милославская, она же сестра Эрика, монахиня из общины «Ночь на Ивана Купала», она же родная сестра нашего подозреваемого – мощная ворожея Рода.

– Ведьма.

– Так точно. Потрясающая энергетика без амулетов. После контакта с нею не могу раскрываться. Часть эпизодов заблокирована. Что смогу вытащить из себя о разговорах с ней – представлю. Остальное рапортом.

– Надеюсь, он будет правдив.

Артем вздохнул.

– Никак нет. Я застрелил Горлохватского в состоянии самообороны. Надо фиксировать это в официальном документе? Мы успешно размотали до конца дело государственной важности, офицер погиб от руки враждебных мутантов, которых я наказал смертью. Островецкий – случайный сопутствующий ущерб, жертва тех же г’торхов. Данная версия устроит заинтересованные стороны.

– Кроме северного губернатора.

– Выходит, его пацан из чувства мести навел зверушек на офицеров СБ и случайно попал под раздачу.

– Я обдумаю. Отдохни часа два в гостевой комнате и будь готов.

Воевода Вяземский объявился в шестом отделе к полудню. Не вызвал к себе в Ясенево на ковер, а приперся сам, как бы неофициально. Что-то узнал или просто чутьем уловил проблемность в деле гибели племянника. Артем замер истуканом в углу кабинета, когда Демченко показал компру с неосторожными репликами покойного. Потом вставил флешку и прокрутил отрывок из диалога с Эрикой о желании брата отомстить князю и воеводе за мать. Естественно, окончание темы про свое несостоявшееся воцарение Уланов шефу не передал.

Вяземский, публичную часть досье на которого пришлось изучить до встречи, категорически не понравился. Холеный, красивый, несмотря на неюный возраст, но при этом скользкий и наверняка беспредельно подлый тип. Во время истории с первым мужем Ярославы и по сей день женат на троюродной сестре Всеслава. С такими женами не разводятся без краха карьеры. Значит, опальная родная сестра князя его могла интересовать только как любовница. Ни грана магической силы. Потрясающе, подумал Артем. Кто-то всерьез мог рассчитывать, что это убожество в генеральских лампасах мать могла предпочесть отцу? Может, Эрик не зря держал на него зуб.