Тайны советского футбола - Владимир Малов

Одногодок Воронина, любимец болельщиков московского «Динамо» Игорь Численко пережил его на десять лет. Они вместе играли на чемпионате 1966 года в Англии, и как раз Численко забил единственный победный гол в ворота сборной Италии в групповом турнире. В «Динамо» Численко пришел в девятнадцать лет и провел в клубе десять великолепных сезонов. Увы, быстро прославился и как нарушитель спортивного режима.

В двадцать девять лет Численко получил травму колена, после которой толком уже не играл. В «Динамо» он, правда, числился на военной службе, но был уволен, опять-таки из-за нарушений режима, за год до того, как мог бы оформить пенсию. Сначала знаменитый футболист работал в московском тресте озеленения, потом трудился в разных местах страны на строительстве асфальтовых заводов…

Поразительно короткими оказались жизни и некоторых других знаменитых футболистов. Олимпийский чемпион Николай Тищенко, герой полуфинального матча с болгарами, когда он остался на поле со сломанной ключицей, умер в 1981 году в пятьдесят пять лет, как и Численко. Столько же прожил защитник «Торпедо», сыгравший несколько матчей за сборную СССР, Александр Медакин. Олимпийский чемпион, обладатель Кубка Европы 1960 года Анатолий Масленкин не дожил до пятидесяти восьми лет…

Этот список можно продолжить многими другими именами известных и не столь известных футболистов. Причины раннего ухода были разными, и не обязательно, конечно, алкоголь. Но ясно одно — нищета, одиночество, ощущение своей ненужности, понимание того, что государству нет дела до человека, прежде прославлявшего это государство на зарубежных аренах, долгой и счастливой жизни никак не способствовали. Что поделаешь, в нашей стране подобное случается, конечно, не с одними только футболистами…

Конечно, примеры трагических футбольных судеб, можно найти не только в застойных годах советского футбола, но и в любой другой эпохе. Увы, нередко гибельным для многих людей был опять-таки алкоголь.

В нарушителях режима ходил, например, левый крайний «команды лейтенантов» Владимир Демин, тоже закончивший жизнь рано. В последние годы он частенько забегал в «генеральский» дом у метро «Сокол» к Всеволоду Боброву попросить денег на бутылку. Да и сам Бобров, проживший пятьдесят семь лет, ярым поборником трезвости никогда не слыл, хотя умел держать себя в руках.

Не числился трезвенником и великий вратарь московского «Динамо» Алексей Хомич, умерший в шестьдесят лет. Большим грешником по части алкоголя был еще один знаменитый вратарь — Владислав Жмельков, и до войны, и после войны игравший в московском «Спартаке» и не доживший до пятидесяти четырех лет…

По счастью, немало примеров и того, как футболисты профессионально соблюдали режим, не позволяя себе лишнего. Тот же Олег Блохин, самый «звездный» футболист советской эпохи. А еще Слава Метревели, Михаил Гершкович, Виктор Шустиков, десятки других игроков…

Многие «футбольные люди» жили долгой, плодотворной жизнью, продолжая работать в футболе. Тут, пожалуй, можно удивиться другому. Уж на что нервная, изнуряющая жизнь у тренеров, над которыми вдобавок всегда висит дамоклов меч внезапного увольнения, а Борис Аркадьев, испытавший на себе сталинский гнев после поражения сборной на Олимпиаде в Хельсинки, прожил восемьдесят семь лет. Михаил Якушин — восемьдесят шесть лет. Константин Бесков — восемьдесят пять лет. Гавриил Качалин — восемьдесят четыре года.

Долголетием, несмотря на годы лагерей, отличались и знаменитые братья Старостины. Старший из них, Николай Петрович, продолжал работать в родном московском «Спартаке» до девяноста трех лет…

А что еще в застойные годы оставалось закрытой информацией, помимо горькой судьбы некоторых футбольных знаменитостей?

Советские власти очень не любили сообщать о любых катастрофах — авиационных, железнодорожных, морских. В стране развитого социализма никаких трагедий быть просто не могло.

Если б это только оказалось возможным, власти замолчали бы информацию даже о катастрофе на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986 года. Сам факт катастрофы советское руководство вынуждено было признать перед мировым сообществом лишь после того, как в соседних странах стали выпадать радиоактивные осадки. К собственному народу с предупреждением о радиоактивной опасности власти обратились с большим опозданием. Никто не решился отменить праздничные первомайские гуляния в Киеве, расположенном неподалеку от места катастрофы, в то время как семьи многих партийных деятелей спешили покинуть столицу Украины…

Не сообщалось, конечно, и о трагических событиях, так или иначе связанных с футболом. Так было с гибелью ташкентского «Пахтакора» в августе 1979 года.

Команда, шедшая в то время на восьмом месте в чемпионате СССР, летела в столицу Белоруссии на матч очередного тура с минским «Динамо». Самолет Ту-134 выполнял рейс Ташкент — Гурьев — Донецк — Минск. 11 августа 1979 года на высоте 8400 метров в районе Днепродзержинска по вине диспетчеров он столкнулся с другим самолетом Ту-134, летящим по маршруту Челябинск — Кишинев. В катастрофе погибли 178 человек, и в том числе 17 футболистов «Пахтакора». Двое из них не раз выступали в сборной СССР — Владимир Федоров и Михаил Ан. По невероятной случайности в самолете не было тренера «Пахтакора» Олега Базилевича — он должен был лететь в Минск другим рейсом.

Однако официальных сообщений о трагедии с ташкентской командой тогда так и не последовало. Молчали и спортивные комментаторы, получившие на этот счет строжайший запрет. С точки зрения здравого смысла это было абсолютной нелепицей — тех фактов, что календарный матч в Минске не состоялся и что в Ташкенте прошла церемония прощания с погибшей командой, собравшая множество людей, никак нельзя было скрыть.

Страна узнавала о катастрофе лишь по мгновенно распространявшимся слухам, которым, конечно, ничто не могло помешать. Среди слухов был и такой: катастрофа произошла из-за того, что один из воздушных коридоров пришлось полностью освободить для самолета правительственного самолета Ил-62, на котором генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев летел в Крым на отдых…

Как бы то ни было, в чемпионате страны вскоре появился новый «Пахтакор». Спорткомитет СССР принял специальное постановление о ташкентской команде: в нее приглашались футболисты из других клубов, изъявившие желание помочь «Пахтакору»; кроме того, в течение трех лет команде гарантировалось место в высшей лиге, независимо от занятого в сезоне места.

Тогда в Ташкенте собрались многие известные футболисты: Андрей Якубик и Алексей Петрушин из московского «Динамо», Анатолий Соловьев из «Локомотива», Валерий Глушаков из московского «Спартака», Михаил Бондарев из ЦСКА. И уже через двенадцать дней после трагедии «Пахтакор» снова вышел на поле, проведя в Ереване матч против «Арарата». Кстати, в сезоне 1979 года «Пахтакор» занял девятое место. А в 1982 году, когда заканчивалась трехлетняя «гарантия не-вылета» из высшей лиги, — шестое…

Как раз в том году, 28 октября, произошла еще одна страшная трагедия, имевшая непосредственное отношение к футболу. В печати тогда появилось единственное сообщение в две строки. 29 октября газета «Вечерняя Москва» сообщила: «Вчера в «Лужниках» после футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Непосвященный, прочитав такую заметку, никак не заподозрил бы, что на самом деле «несчастный случай» был ужасающим, а «пострадавшими» названы погибшие.