Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история - Игорь Александрович Бессонов

под которым обитали звери полевые и в ветвях которого гнездились птицы небесные, 19это ты, царь, возвеличившийся и укрепившийся, и величие твое возросло и достигло до небес, и власть твоя – до краев земли.

20А что царь видел Бодрствующего и Святаго, сходящего с небес, Который сказал: «срубите дерево и истребите его, только главный корень его оставьте в земле, и пусть он в узах железных и медных, среди полевой травы, орошается росою небесною, и с полевыми зверями пусть будет часть его, доколе не пройдут над ним семь времен»,– 21 то вот значение этого, царь, и вот определение Всевышнего, которое постигнет господина моего, царя: 22 тебя отлучат от людей, и обитание твое будет с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, росою небесною ты будешь орошаем, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет.

23А что повелено было оставить главный корень дерева, это значит, что царство твое останется при тебе, когда ты познаешь власть небесную.

24Посему, царь, да будет благоугоден тебе совет мой: искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным; вот чем может продлиться мир твой.

25Все это сбылось над царем Навуходоносором.

26По прошествии двенадцати месяцев, расхаживая по царским чертогам в Вавилоне, 27царь сказал: это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!

28Еще речь сия была в устах царя, как был с неба голос: «тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя!

29И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет!»

30Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли как у льва, и ногти у него – как у птицы.

31По окончании же дней тех, я, Навуходоносор, возвел глаза мои к небу, и разум мой возвратился ко мне; и благословил я Всевышнего, восхвалил и прославил Присносущего, Которого владычество – владычество вечное, и Которого царство – в роды и роды.

32И все, живущие на земле, ничего не значат; по воле Своей Он действует как в небесном воинстве, так и у живущих на земле; и нет никого, кто мог бы противиться руке Его и сказать Ему: «что Ты сделал?»

33В то время возвратился ко мне разум мой, и к славе царства моего возвратились ко мне сановитость и прежний вид мой; тогда взыскали меня советники мои и вельможи мои, и я восстановлен на царство мое, и величие мое еще более возвысилось.

34Ныне я, Навуходоносор, славлю, превозношу и величаю Царя Небесного, Которого все дела истинны и пути праведны, и Который силен смирить ходящих гордо.

Историко-филологический комментарий

В четвертой главе книги Даниила описывается пророческий сон царя Навуходоносора и его исполнение – безумие царя, его обращение в животное и последующее возвращение в человеческое состояние. Начало повествования по своему построению приближается к рассказу о толковании Даниилом первого сна Навуходоносора – царь обращается к пророку после того, как другие вавилонские мудрецы оказываются не в состоянии разгадать сон царя. Тем не менее художественные отличия Дан 4 от других частей книги сразу бросаются в глаза. Главное из них состоит в том, что повествование ведется от первого лица, от имени самого царя Навуxодносора, в то время как в остальных арамейских разделах книги Даниила автор придерживается повествовательной манеры изложения, рассказывая о своих героях в третьем лице. Примечательно и то, что фигура пророка Даниила исчезает уже в середине рассказа, и все внимание повествователя сосредотачивается на истории вавилонского царя.

Подозрения в изначально независимом характере рассказа о безумии Навуходоносора укрепляются после знакомства с греческой версией 4 главы, дошедшей до нас в переводе Септуагинты. Вопрос о ее отношении к масоретскому тексту 4 главы, по-видимому, является одной из ключевых проблем, решение которой способно пролить свет на историю этого раздела книги Даниила. Скорее всего, 4–6 главы перевода Септуагинты восходят к другому арамейскому Vorlage, чем масортеская версия книги Даниила. Текстуальные совпадения между переводом Септуагинты и сделанным с масоретского текста переводом Феодотиона в данных разделах составляют только 19% текста, при этом они зачастую могут быть результатом более позднего влияния перевода Феодотиона на перевод Септуагинты[403]. Вопрос о том, стоит ли отдавать приоритет масоретскому тексту или переводу Септуагинты, уже давно является предметом оживленной дискуссии. Версия о приоритетности текста Септуагинты была поддержана такими исследователями как Л. Виллс[404] и Р. Альбертц[405], масоретского текста – П. Грело[406] и Д. Сатран[407]. В настоящее время все большее число исследователей склоняется к мнению, что Дан 4 в версии масоретского текста и перевода Септуагинты представляют собой различные варианты эволюции единой письменной или даже устной традиции[408].

Как уже было сказано, повествование Дан 4 изложено в виде послания Навуходоносора, обращенного ко «всем народам, племенам и языкам» (Дан 3, 31). Вступлением к нему являются стихи Дан 3, 31–34, с которых начинается послание Навуходоносора с изложением произошедших с ним чудесных событий. Далее повествование развивается аналогично предыдущей истории, изложенной в Дан 2, – Навуходоносор снова видит чудесный и устрашающий сон и призывает Даниила с просьбой истолковать его. Содержание сна открывается картиной чудесного мирового древа. Как мы затем узнаем из толкования, это мировое древо символизирует самого царя Навуходоносора. Далее с небес спускает שידקו ריע «святой страж», очевидно ангельское существо. Он оглашает приговор «стражей» и «святых»: «Срубите это дерево, обрубите ветви его, стрясите листья с него и разбросайте плоды его; пусть удалятся звери из-под него и птицы с ветвей его; но главный корень его оставьте в земле, и пусть он в узах железных и медных среди полевой травы орошается небесною росою, и с животными пусть будет часть его в траве земной» (Дан 4, 12).

Скорее всего, появляющийся здесь образ мирового древа, символизирующего возгордившегося царя, восходит к книге Иезекииля[409]. В 31 главе книги Иезекииля мы находим аналогичный образ мирового древа, символизирующего Ассирию, падение которой в 612 году до н.э. должно служить иллюстрацией