Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

Вместе с тем американский президент проявлял определенную осторожность в отношении попыток Черчилля навязать Польше правительство, явно недружественно настроенное к СССР. Он не без основания полагал, что такие попытки могли бы повлечь за собой нежелательный и для США раскол в рядах союзников. Характерным в этом свете является, в частности, то, что посол США в Москве Аверелл Гарриман в своем интервью газете «Нью-Йорк таймс» 19 января 1944 года отмежевался от линии польского эмигрантского правительства. Он откровенно отметил:

– Это правительство основывает будущее Польши на борьбе Великобритании и Соединенных Штатов с Россией. Я не вижу, чтобы мы были в какой-либо мере заинтересованы в таком положении дел.

Такое заявление делало честь этому дипломату.

Имелись ли предпосылки для восстановления Советским Союзом отношений с польским эмигрантским правительством? Конечно нет. Ведь это правительство продолжало враждебные нашей стране интриги. Проводившаяся им политика все больше расходилась с интересами польского народа, и, вполне понятно, это правительство постепенно теряло его поддержку.

Безрассудность этой политики не могли не видеть Черчилль и Рузвельт. Они даже пробовали как-то урезонить эмигрантское правительство. Но и их усилия оказались тщетными.

На конференции в Тегеране стороны изложили также свои взгляды относительно будущих границ Польши. Черчилль, говоря о том, какими должны быть границы между СССР, Польшей и Германией, использовал для большей наглядности три спички, одна из которых представляла собой как бы Германию, другая – Польшу, третья – Советский Союз.

– Эти спички, – сказал он, – должны быть передвинуты на запад, чтобы разрешить одну из главных задач, стоящих перед союзниками, – обеспечение западных границ СССР.

Следует заметить, что законное право нашей страны на это все же признавалось Англией и США, хотя и неохотно.

Сталин, уточнив у Черчилля, что означает его пример с тремя спичками применительно к конкретным вопросам, заявил:

– Имея в виду границу 1939 года между СССР и Польшей, Советский Союз стоит за нее и считает это правильным.

Речь шла о границе, которая определилась в результате воссоединения Западной Белоруссии и Западной Украины соответственно с БССР и УССР.

Наша страна неизменно выступала за обеспечение для Польши справедливых, исторически обоснованных границ, за то, чтобы ее границы, спор из-за которых не раз бывал в прошлом поводом для конфликтов и войн, превратились в фактор безопасности и устойчивого мира в Европе.

Тегеранская конференция в конечном счете приняла формулу: «…очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер…» Эта формула включала и советскую точку зрения. Было в принципе согласовано и то, что Кенигсберг с прилегающей к нему территорией будет передан СССР.

Таким образом, в Тегеране решение вопроса о Польше и ее границах с самого начала ставилось по инициативе советской делегации на путь, который соответствовал интересам польского народа, отвечал задачам обеспечения европейской и международной безопасности. Наша страна не могла допустить, чтобы послевоенная Польша осталась политической игрушкой в руках империалистических кругов Запада, превратилась в удобный плацдарм для антисоветских авантюр. Сталин со всей определенностью дал понять это Рузвельту и Черчиллю. Оба руководителя союзных держав почувствовали логику советской позиции.

Конкретные решения по польским делам еще предстояло принять. Однако изложение позиций сторон по этому трудному вопросу, осложнявшему отношения между союзными державами, превратилось в положительный фактор, который способствовал дальнейшей проработке «польской темы».

Рассмотрение в Тегеране германского, равно как и польского, вопросов в ряде моментов послужило отправной точкой для подготовки политических соглашений, достигнутых впоследствии в Ялте и Потсдаме.

Существенное значение для укрепления военного союза трех держав, а также скорейшего завершения войны имело заявление главы советского правительства о том, что СССР вступит в войну против японских агрессоров. В чеканных выражениях Сталин сказал:

– После того как будет разгромлена гитлеровская Германия, Советский Союз окажет необходимую помощь своим союзникам в войне против милитаристской Японии.

Важным, хотя и кратким, стал в Тегеране разговор о послевоенном сотрудничестве союзников в интересах установления прочного мира. Участники конференции изложили в общей форме свои соображения относительно создания международной организации безопасности.

Специального решения о создании такой организации не принималось. Она стала предметом последующего рассмотрения. Тем не менее идея сотрудничества СССР, США и Великобритании во имя международного мира нашла свое отражение в принятой на Тегеранской конференции Декларации трех держав. «…Мы уверены, – указывалось в ней, – что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединенных Нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения».

Встречу в Тегеране все ее участники признали очень нужной и полезной. Самым важным было то, что на этой встрече удалось установить срок открытия союзниками второго фронта во Франции. Тем самым оказалась отвергнутой английская «балканская стратегия», которая вела к затягиванию войны и увеличению числа ее жертв. «Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, – говорилось в Декларации, подписанной Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем, – гарантирует нам победу».

На Тегеранской конференции Черчилль сделал эффектный символический жест. По поручению английского короля Георга VI он вручил Сталину почетный меч для передачи гражданам города Сталинграда в знак уважения к ним английского народа.

С одобрением восприняли итоги Тегеранской конференции политические и общественные круги США. В один из декабрьских дней 1943 года мне довелось беседовать с министром почт Франком Волкером, который входил в ближайшее окружение Рузвельта. Он сказал:

– Эти итоги весьма высоко оцениваются американским правительством. В официальных кругах существует единодушное мнение о том, что встреча в Тегеране открывает этап дальнейшего укрепления дружественных связей между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Он излагал весьма важные и ценные мысли.

– Конференция, – заявил Волкер, – показала, что существуют реальные возможности сотрудничества между двумя странами не только в период войны, но и в послевоенный период.

Рузвельт после возвращения из Тегерана собрал членов кабинета и в своем сообщении им с большой теплотой отзывался о том сотрудничестве, которое было характерно для Тегеранской конференции в целом, а также о вкладе, который внесла в ее работу советская делегация.