Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

– Бывало, – спокойно сказал командир. – Однако если в этом самолете откажут три мотора, вот тогда он полетит вниз камнем.

На Азорских островах неисправность устранили, и мы последовали дальше без приключений.

В Европе тогда все еще шла война, хотя фашистский зверь сопротивлялся уже на последнем издыхании. Мы пролетели с посадками по маршруту Касабланка – Тунис – Триполи – Бенгази – Каир – Хабания (Ирак) – Тегеран – Баку (здесь, на аэродроме, азербайджанские товарищи угостили нас паюсной икрой, которую я не пробовал уже довольно давно; она ведь добывается у нас в районе Каспия, а торговля на экспорт в США ею в то время, конечно, была прекращена).

Последний перелет из Баку в Москву. Некоторое время в Наркоминделе пришлось серьезно потрудиться над подготовкой различных документов, справок, необходимых для советской делегации.

Потом специальным поездом советская делегация выехала из Москвы в Симферополь. Поезд шел быстро, ему была дана «зеленая улица».

Вся советская делегация, за исключением Сталина, собиралась в Симферополе. Старшим по положению среди нас был Молотов.

Самолеты с английской и американской делегациями прибывали на аэродром. Там и была организована торжественная встреча. До прилета Рузвельта и Черчилля в Крым уже прибыли вспомогательные службы делегаций США и Великобритании, различные эксперты и советники, большие группы военных. Всего американцев и англичан набралось около семисот человек, в том числе и из числа технических служб.

Сначала прилетел Черчилль. Затем Рузвельт. Самолет, в котором прибыл президент, назывался «Священная корова». Рузвельта вынесли на руках, посадили в машину. Чувствовалось, что он слаб.

В честь приезда высоких гостей выстроили почетный караул советских солдат. Играл оркестр. Рузвельт объехал строй в машине, рядом шагали Черчилль и Молотов.

Здесь же, на аэродроме, установили большую палатку, в которой накрыли столы, и гостей с дороги пригласили на угощение.

Потом разместились по машинам. Стоял сильный туман.

Наша колонна ползла до цели много часов. Водители ехали предельно осторожно, знали, каких пассажиров везут. Вокруг никто ничего не видел – только одни сплошные белые облака пара, до которых, казалось, можно дотронуться рукой.

Начался спуск к Южному берегу, и тут как по мановению волшебной палочки туман рассеялся. Сразу проглянуло солнце, стало тепло. Крым все-таки ласково встречал гостей.

Вдоль дороги, на всех ее серпантинах, мостах, кручах и скалах, вдоль улицы горных селений и на берегах речек стояли солдаты с автоматами на плечах. Предпринимались все необходимые меры предосторожности – собиралась «Большая тройка», как ее впервые назвали еще в Тегеране. Рузвельт с интересом смотрел в окно машины. У Ливадийского дворца наконец остановились…

Конечно, наиболее сильные впечатления, связанные с дипломатической работой за рубежом, у меня остались от США. Это объясняется прежде всего тем, что находился я там в самое напряженное время – военное и первый послевоенный год. Немало дипломатов работали в США, и сейчас я не раз вспоминаю моих предшественников и преемников на посту посла в Америке. Они хотя были людьми разными, даже весьма разными, но все вносили свой вклад в дело развития советско-американских отношений. Вот их имена: А.А. Трояновский, К.А. Уманский, М.М. Литвинов, К.В. Новиков, А.С. Панюшкин, Г.Н. Зарубин, М.А. Меньшиков, А.Ф. Добрынин. А.А. Трояновский был первым послом СССР в США, и Вашингтон его хорошо помнит как дипломата высокой квалификации. Наиболее глубокий след оставил Анатолий Федорович Добрынин, который находился на этом посту почти двадцать пять лет. Его знание США уникально. Одним из видных и опытных дипломатов является Ю.В. Дубинин, находящийся в настоящее время в Вашингтоне на ответственной дипломатической работе в качестве посла Советского Союза.

Вторая мировая война продолжалась. Однако в ходе ее, в конце 1942 – начале 1943 года, наступил коренной перелом. О победоносном наступлении Красной армии знали уже во всех концах земли.

Развитие событий рождало множество проблем, требовавших срочного рассмотрения. История властно диктовала: союзникам необходимо встретиться и обсудить важнейшие проблемы. Главным звеном в механизме обмена мнениями и согласования действий стали конференции руководителей союзных держав – СССР, США и Великобритании. Эти встречи проводились для решения вопросов о том, как вести войну и одержать победу, а также закладывали основы послевоенной организации мира.

За период 1943–1945 годов были проведены три такие конференции. Они состоялись в Тегеране (28 ноября – 1 декабря 1943 года), Ялте (4—11 февраля 1945 года) и Потсдаме (17 июля – 2 августа 1945 года). Мне довелось быть участником двух последних.

Кроме того, я возглавлял советские делегации или входил в состав делегаций, направленных нашей страной на ряд союзнических конференций иного уровня – министров, послов, в частности на конференции по вопросу создания ЮНРРА (Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций), на конференции в Думбартон-Оксе (по вопросу создания ООН). И принимал участие в конференции по окончательной разработке и подготовке Устава ООН в Сан-Франциско. В дни этой конференции состоялась капитуляция фашистской Германии.

Решения Тегеранской, Крымской и Потсдамской конференций опубликованы и доступны для ознакомления каждому человеку. Внимание к ним не ослабевает и сегодня. Люди стремятся объективно представить себе реальное течение событий в годы войны и после нее.

Надо сказать и о том, что эти решения стали кое-где на Западе объектом сознательной фальсификации. Их сегодня стараются извратить те, кто пытается поставить под сомнение обоснованность союзнических соглашений, исказить их подлинный смысл. Более того, слышны призывы даже к отказу от них. Такого рода попытки отражают курс сил реакции, направленный на разрушение сложившихся территориально-политических реальностей в Европе, подрыв основ послевоенного устройства.

Думается, что читателю будут интересны некоторые воспоминания, связанные с конференциями трех союзных держав и обстановкой, в которой они проходили.

Идея встречи руководителей трех союзных держав все более определенно выдвигалась ими по мере развития событий на фронтах войны.

Предложение о встрече «Большой тройки» в Тегеране содержалось в переданном через меня Рузвельту послании Сталина от 5 ноября 1943 года. В своем ответе президент США писал: «Весь мир ожидает этой встречи нас троих, и тот факт, что Вы, Черчилль и я познакомимся друг с другом лично, будет иметь далеко идущие последствия… будет содействовать дальнейшему расстройству морального состояния нацистов.»

Неохотно в американских официальных кругах вспоминают о некоторых моментах, относящихся к Тегеранской конференции. С еще меньшей охотой делают это в Лондоне. А ведь во многих отношениях эта конференция стала, не говоря уже о ее значимости, весьма поучительной. Она представляла собой важный этап в развитии межсоюзнических отношений периода Второй мировой войны.