Дите. Двойной удар - Владимир Поселягин

Суд был не обычным, все-таки речных разбойников поймали, поэтому собралось множество зрителей. Возглавлял его хозяин местных земель, кстати, бой был фактически на его земле, так что мы правильно к нему обратились. Видаки есть, взяли с поличным. Так что, разобравшись со случившимся, боярин постановил: татей лишить живота, часть их добычи в казну. На остальное он права не имел, так как было взято нами в бою.

После суда, когда разбойников под радостные и поддерживающие вопли толпы принародно казнили на площади, мы с боярином отошли в сторону.

— Так в чем дело? Трофей, взятый на щит. Твой он… Бумагу? Хорошо. Я скажу писцу, он оформит, — не нашел особой проблемы дородный боярин. Ему кораблик на фиг не сдался. Поэтому, вытребовав на судно документ с печатью и подписью боярина, мы быстро вернулись на борт, спасенные остались в Михайловке и направились дальше.

Это, конечно, не княжий суд был, но у боярина на своей земле тоже было право казнить и миловать. Так что все прошло официально.

Через десять дней мы подошли к Новгороду. Начинается то, к чему я готовился уже не один месяц. Месть. Как сладко звучит это слово.

— Вроде тут, — не совсем уверенно сказал Корнилов. Мы забрали его с малого ушкуя, поставив вместо него другого десятника. Сейчас Корнилов и Михайлов стояли на носу идущей на веслах «Беды» и пристально рассматривали заросли по правому борту.

В сорока километрах от Новгорода у Красновских было родовое поместье. От этой речки был отвод, протока, заросшая ивой, так что со стороны ее было не видно. Так вот, по этой протоке можно было дойти почти до самого поместья, это, считай, километров восемь сэкономим. До самого города не получится, но пару километров можно и прогуляться.

Корнилов только беспокоился, что протока могла зарасти и придется трудно, если только холопы ее не чистили.

— Точно тут, — более уверенно сказал Михайлов, он лазутчик, должен помнить, как проплывал тут однажды с боярином.

— Федор, правь на эти кусты, — велел я кормчему.

Ветви склонившихся над протокой ив заскрежетали о борт и мачту. Гребцы убрали весла и взяли подготовленные шесты.

— Точно пройдем? — забеспокоился Федор, когда мы протиснулись в протоку и, шурша разросшимся камышом по обоим бортам, двигались дальше.

— Точно. Тут боярская ладья проходила, она побольше была, чем наш ушкуй, — уверенно ответил Корнилов.

Второй ушкуй проследовал за нами. Ему было легче, и посадка меньше, и размер.

Пройдя где-то с километр, наблюдая за мучениями шестовиков, я вспомнил о бурлаках на Волге. Свою мысль я выложил Федору и получил его полную поддержку. Пока они готовили веревки, перебравшийся по сброшенным сходням на берег Михайлов готовился со своим подчиненным к выдвижению. Пока мы тут идем до пристани в небольшом озерце, что будет по пути, он должен сбегать до поместья и, осмотреться, что там происходит.

Синицын с парой своих подчиненных находился у пушек, рассматривая с помощью подзорной трубы окрестности, остальные впряглись в веревки по обоим берегам и уверенно потащили связку кораблей. Только по двое шестовиков осталось с каждого борта, для отталкивания от берега.

Через три километра, когда остановились передохнуть, — я в это время с интересом рассматривал одну из пушек, прикидывая как лучше установить кремневый замок, — меня окликнул с берега Ветров. Это он командовал «бурлаками на протоке».

— Похоже, мы не одни так судно волочим, по обеим сторонам есть тропинки, старые, заросли совсем, но, думаю, я не ошибся, — подойдя к обрыву, известил он.

— Возможно, и так, — согласился я, отрываясь от пушки.

— Когда мы тут проходили на малом ушкуе, то работали шестами, а как ладья проходила, я не знаю.

— Сколько еще до озера?

— Столько же… вроде. Я тут один раз всего проходил, мы на лошадях обычно добирались, многого не помню, — пояснил он.

— Пошли вперед пару отроков, пусть изучат дальнейший путь. Нужно подготовиться к возможным проблемам. Вдруг дерево в протоку упало? Вон, дальше лес начинается.

Вокруг нас не сказать, что было поле, рос кустарник и небольшие рощицы, но и лесом это назвать было нельзя.

— Хорошо.

Через полчаса после отдыха воины и часть команды впряглись в веревки и снова потащили суда дальше. Нужно лошадей, так будет проще, но чего нет, того нет.

Наконец к вечеру, когда скоро должно было стемнеть, мы вышли в озеро, окруженное лесом. В него впадало несколько ручейков, но для судов они были непроходимы.

По словам Ветрова, озеро было не особо глубокое, да и размеры подкачали. Метров сто на триста, но зато тут была полноценная бревенчатая пристань на пару судов. Вернув «бурлаков» на борт и снова посадив их на весла, мы подошли к частично подгнившей и покосившейся пристани. Было видно, что никто о ней не заботился уже достаточно давно и природа изрядно ее подточила. Но добротная постройка, несмотря на невзгоды, была еще вполне крепкой, и ею можно было пользоваться.

Как только команда пришвартовала суда, воины, следуя командам десятников, рванули в разные стороны зачищать окрестности, еще пяток вынесли чаны и стали готовить полноценный ужин.

Сойдя на пристань, я направился было на берег, когда за спиной щелкнула тетива, и в ста метрах, подминая камыши, рухнуло что-то тяжелое. Я рассмотреть не успел, но Ветров, стоявший на берегу, радостно воскликнул:

— О, косуля! Свежее мясо — это хорошо. Молодец, Ерема.

— Отправь людей, пусть вытащат и разделают, — велел я, и как только полусотник отдал приказы довольным воинам, продолжил: — Разведчики не вернулись?

— Нет еще, что-то долго их нет. Подозрительно.

— Усиль посты, мало ли что.

— Хорошо. Ефремов, отправь пару гридней… — начал командовать Ветров, я же, отойдя в сторону, спустил Ласку с поводка. Пусть побегает.

Лазутчики вернулись только через час, когда уже совсем стемнело и мы заканчивали ужинать, некоторые сидели с кружками чая. Перед тем как им дадут поесть, я велел сперва доложиться. Информация нужна срочно, а поесть успеют и потом.

— Нет там никого, едва десяток холопов. Да старый Митрофан за управляющего. Мы здесь подготовку проходили почти год, так что он меня помнит. Боярыня тут уже года два не появляется. С тех пор как лихие людишки появились. Два амбара в имении сожгли, десяток наших боевых холопов убили…

— Рассказывай подробно, — велел я.

Дело было еще сквернее, чем я думал. Оказалось, Михайлов, обследовав окрестности, вышел к незапертым воротам и переговорил с Митрофаном, мало того, он еще вытребовал четыре телеги, они приедут утром.

В общем, по словам Митрофана, в последнее время фамилию Красновских преследовал какой-то злой рок. То муж и сын несколько лет назад пропали, татары дружину побили. То одно за другим начинают грабить поместья, деревни, села. Умерли многие из Красновских, кто ушел на ладье — так и сгинул, с кем несчастный случай произошел. Это вот поместье, больше имеющее вид боярской крепости, было взято на щит шестью десятками разбойников. Причем, похоже, профессиональных воинов, хотя и обряженных в тряпье. Однако Митрофан разглядел под обносками отличные кольчуги. Он пришел к тому же выводу, что и я, это были ряженые воины.