Этюд багровых вод - Ава Райд

– Больше ничего нельзя было сделать, – ответила женщина, обхватив себя руками. – Как я сказала, мой сын умер уже давно. Стать сосудом для Короля фейри значит постепенно терять себя, мало-помалу, как вода размывает камень. Янто боролся, как мог.

– Простите, – моргая, отозвался Престон. – Хотите сказать, что Король фейри реален?

Ангарад одарила его усталым взглядом.

– Северяне не поверят, пока не увидят своими глазами. Я вас не виню. Когда-то я сама была наивной северянкой и думала, что сказки – это просто сказки, а Король фейри – не более, чем южное суеверие. Настоящая магия хитрее и хорошо маскируется. Король фейри коварен и отлично умеет скрываться. Но он реален. Был.

Услышав наконец эти слова из уст другого человека, Эффи ощутила, как задрожали ноги, грозя в любой момент подогнуться.

– Я видела его всю жизнь, – прошептала она. – С самого детства. Но никто никогда мне не верил.

Ангарад пристально взглянула на нее.

– Мне тоже никто не верил. Ни насчет Короля фейри, ни в то, что он завладел сперва моим мужем, потом сыном. Не говоря уж о словах, которые я написала, и о книге.

– Мы вам верим, – сказал Престон. – Мы… э-э… читали ваши письма.

– Какие? Я думала, редактор «Гринбоу» все их сжег.

– Мы нашли их под вашей кроватью, – пояснила Эффи. – Мы ездили к вашему отцу в Пенрос… Похоже, их просто забыли или потеряли, и они собирали пыль…

Эффи вдруг осознала, насколько неловко рассказывать об этом, и залилась краской. На лбу Ангарад прибавилось морщин.

– Хм-м-м, – наконец протянула она. – Похоже, вы двое создали проблему Марлоу и моему отцу.

– За это нас Янто пытался убить, – сообщил Престон. – Или не он, если… – Он замолчал, словно сам не веря тому, что собирался сказать.

Эффи его не винила. Похоже, Престон так и не смог до конца принять откровения о Короле фейри. Впрочем, из всех знакомых ей скептиков он был самым упрямым.

– Мой сын. – На миг на лице Ангарад промелькнула боль. – В нем было слишком много от отца. Король фейри отлично чувствовал слабость в мужчинах, как некий изъян, разрыв, сквозь который он мог проскользнуть внутрь.

Эффи всеми силами гнала от себя воспоминания о последних минутах жизни Янто, старалась не думать, как яростно он впивался ей в губы. Ведь ей довелось увидеть и другую его сторону, истинную суть, проявлявшуюся в редкие моменты, как из-под воды. Во время знакомства Янто отнесся к ней по-доброму, он с надеждой смотрел в будущее и ждал, что Эффи сделает ему проект нового дома. Вот только этот дом никогда не увидит свет, а для Янто уже нет будущего.

В чем-то Янто напоминал и саму Эффи. Он тоже верил в невозможное. Янто не виноват, что Король фейри его использовал.

– Мне жаль, – сказала Эффи, хотя, казалось, этих слов явно недостаточно.

Ангарад лишь махнула рукой, хотя зеленые глаза блестели от непролитых слез.

– Что ж, – предложила она пару мгновений спустя, – давайте присядем. Думаю, у вас накопилось довольно много вопросов.

* * *

Снаружи бесновался ветер, яростно сотрясая стены гостевого домика, стекающий по стеклам дождь, словно занавес, мешал увидеть происходящее снаружи. Отыскав немного сухих дров, Ангарад развела огонь, и все трое устроились на полу перед камином. Эффи прижалась к Престону, кончики ее пальцев в конце концов утратили мертвенно-синий цвет и вновь стали нежно-розовыми.

– Я познакомилась с Эмрисом Мирддином в восемнадцать лет, – начала рассказывать Ангарад. – Тогда у меня и в мыслях не было, что однажды мы поженимся, родим сына и все сложится именно таким образом. Все… – Она глухо рассмеялась. – Вся жизнь. В ту пору Эмрис был просто красивым парнем, который работал на отца и отвечал на мои вопросы. В его взгляде я не видела Короля фейри.

Престон подался ближе.

– Сколько лет было тогда Мирддину?

– Тридцать четыре. – Ангарад уставилась в огонь. – В молодости я верила, что сама во всем виновата. Что хотела этого.

– Письма, что мы нашли… – сказала Эффи, ощущая, как сжалось все внутри. – Ваш отец не одобрял, что вы и Мирддин… э-э…

– Закрутили интрижку? – спокойно подсказала Ангарад. – В то время нашу связь называли именно так, считали незаконной и верили, что обе стороны виноваты в равной степени. Мирддин не состоял в браке, но отношения с молодой девушкой, да еще и дочерью лучшего друга, считались в высшей степени скандальными. И никто не верил, что все началось совершенно невинно. Я была почти ребенком, у отца не хватало на меня времени. Я просила его посмотреть несколько моих стихотворений, но он лишь отмахивался, говоря, что женский ум не пригоден для писательства, ведь мы слишком капризны и непостоянны. Так и твердил, слово в слово. На мой взгляд, слишком банально. Наверное, именно поэтому из всех произведений Колина Блэкмара сохранилась лишь скучная поэма, которую дети читают в начальной школе.

Эффи потрясло, как Ангарад высмеивала собственного отца. С губ сорвался неуместный и слишком громкий смешок.

– «Сны спящего короля» на самом деле жуткая вещь. Почему «Гринбоу Букс» взялись ее издавать?

– Наверняка отыскали пробел на рынке скучной поэзии, способной научить девятилетних школьников метафорам и сравнениям. Марлоу-старший был очень проницательным. В адрес его сына я никогда не слышала подобных похвал.

– Увы, – хмыкнул Престон. – Мы познакомились с ним на приеме у вашего отца. Обычный развратник и пьяница.

– Как и мой отец в свое время, – заметила Ангарад, все еще глядя в огонь. – Сейчас он слишком стар, чтобы волочиться за юбками. Впрочем, матери уже нет в живых, так что его вряд ли бы осудили, но он все равно отвратительный. – Она подняла голову и, твердо посмотрев прямо на Эффи, закончила: – Мне жаль, что вам пришлось с ним общаться.

Взглянув в эти яркие зеленые глаза, Эффи ощутила, что поймана, как обломки в сеть. Глаза Ангарад походили на два зеркала, ничуть не напоминая мутно-зеленое морское стекло, которое оставляет на песке прилив. Эффи видела в них свое миниатюрное отражение с всклокоченными светлыми волосами и бледными щеками, от жара огня покрывшимися красными пятнами.

– Вы тут ни при чем, так что не стоит за него извиняться, – сказала Эффи, отводя взгляд от собственного отражения, и поняла, что уже давно не смотрелась в зеркало.

– Что ж, допустим. – Ангарад чуть заметно улыбнулась. – В моей истории трое мужчин, и никто из них никогда ни за что не извинялся. И ни малейшего намека на чувство вины.

– Чувство вины, – повторил Престон. – Вины за что?

В камине потрескивал огонь. Гром снаружи грохотал, как волны, накатывающие