Дом на глухой окраине - Ксения Комал

внутри, но Вика понимала, что больше его не слышит. Она стиснула зубы так, что заболела челюсть, бросила трубку на стол и медленно сползла на пол, издавая горлом булькающие, неестественные звуки.

— Не надо, пожалуйста! — донеслось из телефона, и Вика равнодушно подумала, что с ней разговаривает сам аппарат, но быстро узнала голос.

— Макс? — зачем-то уточнила она, хотя и так была уверена. Тянуться за трубкой Вика не стала — какой в этом смысл?

— Пожалуйста, не надо, мы никому не скажем! — В тоне мальчика было столько горестного отчаяния, что у нее сжалось сердце. Она закинула руку назад, нащупала на столе трубку и поднесла ее к уху, до предела растягивая провод.

— Ребята, простите меня, я…

— Мы ничего не сделали!

— Знаю, это со мной что-то не так…

— Не надо! — Очевидно, мальчики ее не слышали, но просто положить трубку и уйти она не могла.

Вика поднялась, придерживаясь за стол, схватила телефон, вырвала из него провод и со всей силы бросила аппарат в стену. Жалобно звякнув, он развалился на несколько частей, но она даже не посмотрела в ту сторону. Вика стянула провод в крепкую петлю, намотала ее себе на шею, а свободный конец пристроила на большой гвоздь на верхней части окна, которое по-прежнему было закрыто.

Она действовала четко и быстро, ни о чем не думая и ничего не чувствуя. Еще пара минут, и все просто закончится, останется лишь тугая, плотная темнота, в которой так спокойно и легко.

Вика, покачиваясь, стояла на пустой банке из-под краски, готовясь отшвырнуть ее ногой, и вдруг ей пришло в голову, что стоит напоследок сделать глубокий вдох, но нужен чистый свежий воздух, а не аромат разложения и тлена. Она дернулась к окну и едва не потеряла равновесие; петля на шее затянулась сильнее. Вика немного ослабила ее одной рукой, другой распахнула окно, и в этот момент из телефонной трубки послышался странный звук.

* * *

Вика бежала к дому Сычева не разбирая дороги, поскальзываясь на мокрой грязи, падая и хватая ртом сырой воздух. Темно еще не было, небо почти очистилось от туч, но сумерки неуклонно спускались на город, отвоевывая у света последние минуты.

Логично рассудив, что в такое время участковый уже может быть дома, она не стала поворачивать к месту его работы, а направилась в другую сторону и, как выяснилось, не прогадала.

— Что это? — безразлично спросил зевающий, помятый Сычев, кивком указав на телефонный провод в ее руке. Петлю Вика успела развязать, однако не сообразила оставить провод дома, а выкидывать по дороге почему-то не хотела.

— Телефон, тел… — Она закашлялась, потому что вдохнула слишком глубоко, и попыталась восстановить дыхание. — Вася позвонил! Вася…

— Опять? — Сычев скептически изогнул одну бровь, но было видно, что внутренне собрался.

— Да! Нет, не в том смысле!

— Даже страшно спросить…

— Он говорил с-со мной, — все еще сбиваясь, выпалила Вика. — Говорил! Это точно он!

— Побед, да брось…

— Он сказал, где его держат!

Сычев быстро моргнул, внимательно присматриваясь к ней, и с сомнением уточнил:

— Кто держит?

— Не знаю, связь была плохая.

— Тогда с чего ты взяла, что это не ошибка или розыгрыш? Ты, конечно, прости, но местные к тебе относятся не очень, вполне могли прикольнуться детишки.

— Я его голос узнала! — не сдавалась Вика. — Это точно он, только голос очень слабый!

— И что сказал? — Сомнений в его голосе поубавилось, однако она чувствовала, что по-настоящему участковый ей пока не верит.

— Что находится где-то в лесу, недалеко от болот и заброшенной деревни, что не может выбраться сам и что его какой-то мужик похитил.

— Ну, Победа… Ты меня удивляешь. Если бы это было так, как бы он тебе позвонил? И почему тебе?

— Почему мне — не знаю, а про мобильный он сказал, что мужчина дал, но не похититель, а другой. Я, пока бежала, подумала: у погибшего волонтера ведь не было при себе гаджетов?

Сычев нахмурился и почесал усы; его брови почти сошлись на переносице, взгляд стал предельно серьезным.

— И ты абсолютно уверена, что это был он?

— Да говорю же! — Вика едва не подпрыгивала от нетерпения. — Надо возобновить поиски, идти за ним!

— Ну хорошо, Победа. — Участковый вздохнул, будто принимал тяжелое решение. — В прошлый раз я тебе не особо верил, так что, будем считать, за мной должок. Утром организую ребят, снова прочешем окрестности. Если он смог тебе позвонить, значит, и отозваться сможет. Будем прислушиваться, попытаемся выяснить, откуда был звонок…

— А…

— А сейчас я дергать людей отказываюсь. Гроза была, там просто небезопасно, в конце концов.

— Но…

— Если он в состоянии общаться, несколько часов протянет.

— Не факт, — возразила Вика. — Вася и так слишком долго там сидит, за это время от голода можно помереть.

Сычев посмотрел на небо и с нажимом сказал:

— Рассвет уже скоро.

— Да еще не стемнело.

— Слушай, Победа, ты сколько успешных спасательных операций провела?

— А вы? — огрызнулась Вика.

— Побольше твоего. Как только станет светло, будем искать. А ты пока у телефона дежурь.

— Пытаетесь от меня избавиться?

— Избавиться от тебя пыталась твоя тетя. — Участковый устало зевнул. — А я, конечно, тоже не против, но методы у меня другие. И быть у телефона сейчас очень важно, вдруг опять позвонит.

— Ну ладно, — нехотя согласилась Вика. — Но на рассвете вы за мной заедете, чтобы вместе искать. Не забудьте!

— Забудешь тебя… — Сычев задумчиво потрогал усы, будто опасаясь, что они могут отвалиться, и удалился в дом, а Вика отошла подальше, завернула за угол и, укрываясь за чьим-то подгнившим штакетником, припала к земле. Получилось не слишком удачно: одним коленом и ладонью она угодила прямо в лужу, а лицом — в мокрый куст шиповника с чудовищными колючками. Тем не менее место идеально подходило для наблюдения, а небольшие неудобства ее сейчас беспокоили мало.

Участковый не обманул ожиданий и через некоторое время покинул дом, причем явно старался вести себя тихо, не привлекая внимания соседей.