Halo. Разорванный круг - Джон Ширли

– Синтезировать нужно из некоего основания. Возможно, у них нехватка базовых материалов. – Бал’Тол устало потер глаза. – Интересно, сколько сородичей в этих секциях на самом деле поддерживают ‘Кинсу? Я бы хотел, чтобы кто-нибудь начал сопротивляться ему.

– Несколько тел выбросили из пятой в космос – вам сообщали об этом.

Бал’Тол поморщился:

– Ты думаешь, они оказали ‘Кинсе вооруженное сопротивление?

– Не исключено.

– И мы предпринимали атаки. У них стало на один корабль меньше. – (Бал’Тол в этом самом мониторе видел, как снаряд попал в шаттл. Беззвучный взрыв в космосе – и шестнадцать уссанистов погибли, когда корабль вывернуло наизнанку. Оружейники ‘Кинсы изготовили примитивные, готовые к стрельбе ракеты, которые делали свое дело. И это затрудняло атаку со стороны секций, подчинявшихся Бал’Толу.) – Если бы я только знал, Ц’тенз… Мне следует еще раз попытаться передать послание в секции ‘Кинсы. Подтолкнуть наших сородичей на борьбу с ним.

Раньше существовала система громкой связи, которой он пользовался до начала заварухи, по этой системе передачу можно было вести из первичной секции в другие.

– Я не сомневаюсь: он дезактивировал систему связи, по крайней мере заблокировал сигналы снаружи. И при всем уважении, мой кайдон, одни слова ничего не значат.

Через шесть циклов после захвата ‘Кинсой нескольких секций шесть уссанистов успешно бежали из заточения у ‘Кинсы. Они сообщили о жестоких лишениях, ухудшающемся состоянии воздуха, пищевых рационах, урезанных до минимума, военном положении, насильственном введении почитания ‘Грефтуса и самого ‘Кинсы. Были и новые вспышки Кровавого недуга.

К настоящему времени положение должно было ухудшиться.

– Мы предпримем рейд, Ц’тенз. Подготовь группу и найди оптимальное место проникновения.

– При всем уважении, мой кайдон, ты не можешь участвовать. Твоя жизнь слишком важна для дальнейшего существования Убежища. Это даже рассматривать нельзя.

– Я хочу своими глазами увидеть, как там обстоят дела.

– Ты можешь доверять моим докладам.

«Если ты выживешь», – подумал Бал’Тол. Но вслух он только недовольно промычал в знак несогласия.

Он снова повернулся к ряду мониторов и увидел трансляцию, которую просматривал часовой, чтобы развлечься, а потом забыл выключить. Это была трансляция соревнований по воздушным боям. Состязались лучшие бойцы – они вращались, делали кульбиты, совершали перелеты, атаковали, бросаясь головой вперед в условиях нулевой гравитации боевой секции.

Состязания, которые кайдон никогда не поощрял, в колонии считались незаконными. Но сангхейли требовалась конфронтация, чтобы сохранить здравомыслие, свою идентичность. И потому воздушные бои со временем развивались – спортивные состязания, которые могли закончиться смертельным исходом, которые всегда были опасны… и которые давали сангхейли, зрителю или участнику, возможность удовлетворить свою жажду сражения.

В большом полусферическом зале с нулевой гравитацией уже плавали в воздухе, деформировались на лету кровавые ошметки. В зале имелись натянутые шпагаты – гибкие вертикальные шнуры, которые использовались бойцами для изменения траектории движения, для отскока, для разворота, позволяющего перейти в атаку.

Судьи обычно не допускали смерти бойцов на площадке: если судья решал, что кто-то получил слишком серьезные повреждения от брошенных ножей, от серпов, от шипованных перчаток, то на этого бойца наводился яркий красный луч, и правила обязывали его «сложиться», принять положение плода – это выводило его из схватки. К нему подлетали рефери, перемещающиеся с помощью реактивных ранцев, и выносили с поля боя. Когда бойца выносили из зала, публика, стоящая вдоль стен за ограждением, провожала его неодобрительным улюлюканьем или стонами сочувствия, если это был фаворит.

И вот теперь В’урм ‘Кердек, лучший из остававшихся в живых воздушных бойцов, пролетел посередине гулкой арены, хлопая руками в шипованных перчатках, нанося удары противникам, от которых те отлетали кувырком. Потом он сгруппировался и кувыркнулся на лету, чтобы оттолкнуться ногами от сетки, защищавшей зрителей, после чего полетел в обратном направлении.

Этот спорт отличался жестокостью, но, как показывала практика, являлся и клапаном для выпуска накапливавшегося напряжения и позволял поддерживать относительный порядок в колонии. По крайней мере, бóльшую часть времени. Иногда схватки происходили между секциями. А теперь, с началом бунта ‘Кинсы, социальные беспорядки выливались в захват заложников, блокады, подрывы шаттлов, крики, неслышимые за изоляцией первичного Убежища.

Бал’Тол следил за развитием ситуации на арене, где каждый боец выступал против всех остальных. Они хватались за натянутые шпагаты, разворачивались на них, словно первобытные древесные животные, и снова бросались на противника, они отталкивались от шпагатов и сетки, они сталкивались, они кричали от ярости и боли. И все это продолжалось и продолжалось. Сначала первый, потом второй, третий выходили из боя. Пока не оставалось только двое…

Комиссия по проведению воздушных боев старалась избегать смертельных исходов, иногда безуспешно. И нередко случалось, что двое последних бойцов убивали друг друга.

Бал’Тол почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Эта трансляция воздушного боя могла быть предостережением – трансляция со сгустками крови, летающими в воздухе… суровым прообразом того, что случится во всех частях колонии.

«Пища странствия», корабль снабжения

флота Благословенного почитания

Уссанская система

2553 г. н. э.

Девятый Век Восстановления

Зо Рескен старался удержать их, но это становилось все труднее. Где-то их союзники сражались с врагом. А они оставались здесь, бесконечно обыскивая запрещенную солнечную систему. На их корабле не было сканирующих устройств дальнего действия. Он не был приспособлен для наблюдения. И потому они начали облет и осмотр этой немалой системы… в поисках чего-то забытого.

Они искали сокровище на пространстве в миллионы миль. Они искали реликты, которые, как утверждал Зо, выведут их на поразительно богатый реликварий, они обследовали скалистые луны, планеты, в небесах которых с воем гуляли метановые ветры; они вели поиск в поясе астероидов, подлетали к кометам и обследовали их, искали путеводную нить… находили слишком много всего и в то же время слишком мало.

Их продовольственные припасы были на исходе, как и их терпение.

Лишь исследование поверхности лун, планетоидов, астероидов смягчало их беспокойство. Время шло; время уходило.

Но пояс астероидов был огромен, как орбита планеты на задворках системы. Там было что увидеть и много такого, что увидеть невозможно.

И случай завел их не в ту часть пояса астероидов – в противоположную; между ними и колонией уссанистов на плоскости эллиптической орбиты сияло солнце системы.