Домик разбившихся грёз - Екатерина Дибривская

— Ситуация такова: кто-то действительно подключается периодически к машине Чадова, но невозможно посмотреть откуда. Не предусмотрено это системой…

— И как мне найти этого умника? — вспыхиваю я.

— Сейчас мои программисты пишут расширение, некую ловушку, будем надеяться, что попадётся в скором времени. А пока… Чёрт, ну ты приглядись к своим же сотрудникам, вдруг у кого зуб на тебя имеется?

На той ноте и прощаемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В следующие дни жизнь словно встаёт в стойку напряжённого ожидания. Аля сидит дома, несколько проверенных человек из охраны, собранных мной, Бакинским и Сафроновым, караулят её денно и нощно.

Я, хоть и стараюсь не покидать девушку, а всё равно текущие дела и встречи никто не отменяет. Пока в расследовании нет продвижений, незаметно приходит апрель, и мир за окном расцвечивается ярким солнечным светом и первой зеленью.

Воздух постепенно прогревается, и я всё чаще застаю Алевтину на террасе. То с книгой, то мурлыча песенку, она греется в лучах солнечного света и отходит от кошмаров прошлого. Я не могу нарадоваться переменам, мне кажется, что она даже немного набирает вес, лицо становится круглее, щёки наливаются румянцем. Словно все болезни и все проблемы отступают и моя пташка чистит пёрышки по весне.

Неделя, две проходят в томительном ожидании новостей. Звонок Савелия застаёт меня вдали от дома.

— Попался, Сашка, твой умник. Хорош, ничего не скажешь. Ловко он прикрывался разными машинами, но мы его поймали и вычислили!

— И кто это? — спрашивая, не веря, что долгие месяцы мучений и незнания на исходе.

— Никита Гончаров, начальник твоей информационной службы.

Мне хочется рассмеяться и заверить приятеля, что кто-кто, а Никита, мой одноклассник и друг детства, которого я пристроил, поднял с нищей провинции, помог устроиться в жизни, никогда не ограничивал в правах, сделал своей правой рукой, доверял безгранично и всецело, этот Никита, он же просто не мог провернуть всё столь гениально. Да и зачем ему? Нам никогда не нужно было что-то делить.

— Доказательства высылаю тебе на почту, сам разберёшься?

— Конечно, спасибо, Савелий. Буду должен.

Лихо развернувшись, я мчу в сторону офиса, попутно набирая Чадову, Бакинскому и, чем чёрт не шутит, Сафронову.

И когда начальник службы безопасности перезванивает, я надеюсь на приятные новости, но слышу удручённое:

— Гончаров дёру дал, данные жёсткого диска уничтожены, пытаемся отследить, но пока тщётно.

Чёрт!

Смысла торопиться в офис больше нет, включаю холодную голову и думаю о причинах. Что могло спровоцировать умного и обеспеченного мужчину, с которым мы знакомы с раннего детства, так жестоко обойтись со мной? Что и где мы не поделили?

Неужели Жанна..?

Додумать мысль мне не даёт звонок. Сашка. Как не вовремя!

Скидываю, но он перезванивает снова и снова, и я больше не могу это игнорировать.

— Папа, — возбуждённо говорит он в трубку. — мне нужна твоя помощь.

— Саш, не сейчас, — хочу отмахнуться я. — Я очень занят.

— Нет, сейчас! — повышает он голос. — У меня нет необходимых связей, а ты должен мне помочь!

— Господи, да что ещё? Говори быстрее!

— Сашка… — говорит он, и у меня в жилах стынет кровь. — Кажется, с ней случилась беда.

— Что с ней, ну, Саша, говори! — поторапливаю сына.

— Мы говорили по телефону, и я услышал такой звук, словно её машина попала в аварию. Наш разговор прервался, теперь я не могу до неё дозвониться…

— Я понял тебя, я её найду, — по позвоночнику пробегает холод. — Будь на связи!

— Спасибо, пап, — я уже собираюсь повесить трубку, когда он произносит то, что добивает меня: — Нужно торопиться, пап. Она беременна, понимаешь? Наверно, ей нужна помощь медиков…

Несколько дней затишья позволяют мне расслабиться и войти в привычную колею. Дома — в нашем маленьком и уютном комфортном домике на берегу озера — мне спокойно и легко. На удивление, тяжёлый тугой ком недобрых предчувствий исчезает, снова появляется аппетит и возвращается беззаботное настроение.

Я порхаю по дому или читаю, готовлю блюда разных кухонь мира, читаю отзывы на клиники… Словом, делаю всё возможное, чтобы не думать о плохом. О том, что где-то за пределами нашего уютного и тесного мирка ходит неуравновешенная женщина, которая может разрушить мою жизнь. Снова.

Мне не хочется думать и гонять по кругу мысли, подобно таким: кто эта женщина, почему ей позволили выйти из больницы, как нам жить дальше, если мы так её и не найдём… Я верю только в лучшее. Как и обещала Алексу.

Скоро всё наладится. Непременно. Мы найдём лучшую из лучших клинику, сделаем все обследования и пройдём необходимое лечение. И у нас обязательно будет ребёнок.

Два года кошмаров забудутся как страшный сон.

Всё будет хорошо.

Я твержу эти слова как мантру, повторяя изо дня в день. С них начинается утро и ими заканчивается поздний вечер. Мне кажется, если я перестану думать о позитивном и допущу хоть единую крупицу сомнений, мир треснет по швам и случится что-то непоправимое. Снова.

Этим апрельским утром, когда солнечный свет заливает кухню и я с улыбкой провожаю Алекса, я уже чувствую лёгкое недомогание, но ничего не говорю мужчине. Ему ни к чему лишние переживания. Ему и так есть, о чём беспокоиться.