Алая Вуаль - Шелби Махёрин

Позади него — в тени — вампир прижимается к потолку, его тело и голова неестественно изогнуты, чтобы наблюдать за мной. То, что моя семья отнеслась к тебе с добротой, не означает, что вампиры добры. Если ты наткнешься не на того…

Неровная ухмылка растянулась по лицу вампира. В его зубах все еще остаются кусочки человека, а кровь стекает по подбородку темно-багровой струйкой.

Это не тот тип.

Мои колени разжимаются, и я хватаю д'Артаньяна, разворачиваюсь и бегу вниз по лестнице.

— Что вы делаете? — Он дико извивается в моих руках, возмущенно шипя и отплевываясь. — Немедленно освободите меня…

— Не будь дурой…

Я нащупываю в корсете кол, но успеваю лишь порезать грудь, прежде чем вампир бесшумно приземляется передо мной на ноги. Его бледные глаза голодно блестят, глядя на линию крови на моем декольте, и он жадно облизывает губы, возвращая свой взгляд к моему в медленной, злой насмешке. Это простое движение — вид его похоти, его языка — заставляет меня отшатнуться назад, почти обезумев от паники.

— Я не буду быстрым, — обещает он, его голос гортанный и глубокий. И я верю ему. О… Боже, я верю ему, а надо было слушать Милу, д'Артаньяна, Одессу и Михаля, даже Михаля.

Ты понимаешь, как неприятно умирать?

Когда он делает выпад, я не останавливаюсь, чтобы подумать.

Я просто прыгаю.

Пол стремительно поднимается мне навстречу, но я сгибаю колени, сжимая ступни, чтобы устоять на ногах. Жан-Люк научил меня падать во время тренировок. Он учил меня расслаблять мышцы, наклоняться вперед на носках, делать сотню других вещей, о которых я забываю в тот момент, когда мои ноги ударяются о землю. Боль взрывается в ногах, и я бросаюсь вперед, перекатываясь и приземляясь на локоть. Кость мгновенно разлетается вдребезги. Д'Артаньян с воплем вырывается из моих рук и бросается в открытую дверь. Несмотря на жестокий смех вампира, я поднимаюсь на ноги, и земля под моими ногами качается.

Мой локоть сломан. Левая лодыжка тоже. Сила столкновения еще глубже вонзила кол в мою грудь, и кровь свободно льется по лифу. Однако каким-то чудом я все еще жива; я выжила. Прислонившись к огненному бассейну, я выдергиваю кол из кожи здоровой рукой. Я не могу бежать, но я не умру здесь. Не сейчас.

— Куда бы вы хотели, мсье? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, поднимая кол. Черные пятна расцветают в моем зрении. Я чувствую вкус крови во рту. — Глаза, уши, нос или пах?

Он падает на землю возле резервуара. Хотя я готовлюсь к его атаке, она так и не наступает.

Вместо этого он бросает взгляд через мое плечо, и его сальная ухмылка исчезает, увидев что-то позади меня. Мои пальцы сжимаются вокруг окровавленного кола. Я не смею надеяться. Я не смею дышать. Медленно повернувшись, я провожаю его взглядом до птичника, но в дверь заходит не Одесса. Не мсье Марк, не Димитрий и не Михаль.

Нет.

Два джентльмена с улицы склоняют шляпы передо мной, разрушительно красивые, за ними следует женщина с любовником. Все трое смотрят на кровь на моей груди с ощутимым голодом.

— О боже! — Протягивая платок длинными изящными пальцами, вампир с вороными волосами сочувственно щелкает языком. Однако его улыбка — чистое зло. — Кажется, у вас идет кровь.

Глава 25

Натуральный Афродизиак

Вампир рядом со мной рычит, каждый мускул его тела напряжен.

— Я нашел ее первым, — говорит он остальным, его гортанный голос понижается еще на одну октаву. Теперь он почти неразборчив. Кровь все еще течет по его подбородку, и я захлебываюсь желчью при виде ее. При запахе. — Она моя.

Глаза вороноволосого вампира не отрываются от моего лица. Его носовой платок остается протянутым.

— Глупости. Я заметил ее на улице полчаса назад. — А мне он мурлычет: — Не обращайте внимания на остальных. Подойди ко мне, ma douce, пока не растратила еще одну каплю этого чудесного ихора59. Я избавлю вас от боли.

Он избавит меня от боли.

Слова восхитительны, прекрасны, теплы и убедительны. Когда голова начинает пустеть, а ноги — двигаться, я отвожу взгляд и хватаюсь за бортик тазика. Боль поднимается по ноге, спускается по руке, но я заставляю себя не чувствовать ее, сохранять контроль и решительно смотрю на свои исцарапанные костяшки. Я не могу бежать. Я не могу даже идти. Кол по-прежнему вонзается в мою ладонь, но вероятность заколоть им хотя бы одного вампира ничтожно мала, а вероятность заколоть четверых — и вовсе отсутствует. Реальность ситуации захлестывает меня, и вместе с ней колени грозят подкоситься.

В конце концов, я умру здесь.

Остается только молиться, чтобы Коко получила мою записку.

— Одесса будет здесь в любой момент. — Покачиваясь на ногах, я лгу сквозь зубы. — Ей просто нужно закончить кое-какие дела с мсье Марком, но она сказала, что скоро придет. Не стоит злить Одессу. — Последнее я произношу со всей возможной бравадой. Так поступил бы Жан-Люк, так же поступили бы Лу, Рид и Коко. Они посмотрели бы Смерти в лицо, возможно, посмеялись бы над ней, а затем отправились бы в загробный мир с высоко поднятыми подбородками.

Я заставляю себя поднять подбородок, когда женщина нахмуривает брови.

— К счастью для меня, это займет всего минуту. — Второй джентльмен снимает шляпу и перчатки, перебрасывая их через ближайшую клетку. — К сожалению для всех остальных, этикет предписывает, что вы принадлежите первому вампиру, который вас пометил, а я слежу за вами с тех пор, как вы выползли из той дыры в Старом Городе. О чем вы думали?

Прежде чем я успеваю ответить, одичавший вампир опускается на полусогнутых.

— Я не забочусь об этикете.

Второй джентльмен с отвращением смотрит на потолок — на изуродованный труп, все еще висящий высоко над нами.

— Ясно.

— Джентльмены, — настороженно говорит женщина. — Она не выглядит желающей.

— Мне все равно, — с рычанием повторяет одичавший вампир, опускаясь ниже.

Вампир с вороновыми волосами вздыхает с сожалением.

— Давайте будем вежливы. Этикет, конечно, субъективен, но мне все равно неприятно уничтожать других вампиров. Девчонка не более чем полный рот — едва ли хватит, чтобы удовлетворить любого из нас, — так что, возможно, мы сможем разделить ее. Лично я предпочитаю бедренную артерию. — Он облизывает губы, глядя на мои ноги, и подходит ближе. — Это оставит без внимания ее подмышки и горло, а также восхитительную рану над сердцем.

— Полагаю, под мышкой кровь гораздо слаще, — нехотя говорит второй джентльмен. Он смотрит на одичавшего вампира. — Что скажешь, Янник?