Подружка №44 - Марк Барроклифф

Я так хотел ее, что боялся показать это. Я вел себя, как неуклюжая машина, гремящая при каждом движении. Слушая плеск воды в ванной, я вперил взгляд в книгу. До конца оставалось совсем чуть-чуть: девушка уже вернулась к герою, и все у них наладилось. В это мне верилось с огромным трудом: у меня самого никогда ничего к концу истории не налаживалось. Но, с другой стороны, литература должна вселять надежду, так что и на том спасибо.

Я стал читать медленнее. Еще немного, и придется доставать из чемодана «Европейскую философию от Декарта до Ницше». По кругу чтения можно судить о многом. Эту книгу я приобрел десять лет назад, но дальше третьей страницы не дошел ни разу. В тщетной попытке покончить с ней я даже положил ее в туалете, но скоро понял, что лучше в двадцать восьмой раз перечитаю полное собрание комиксов про «Человека-паука», чем открою ее снова. Не то чтобы я читал их двадцать восемь раз с тех пор, как купил в возрасте двенадцати лет, но в туалете оставлял ровно двадцать восемь раз. За двенадцать месяцев.

Четыре раза я брал «Европейскую философию» в поездки и четыре раза с завидным постоянством покупал старые английские газеты, где читал спортивные страницы. И все же снова взял ее с собой. Хорошо, что сейчас со мною была Элис, а не академик, который ее написал: судя по его авторскому стилю, на один заказ пиццы у него ушли бы все выходные. Тем не менее я твердо решил добить «Европейскую философию», потому что хотел научиться говорить на вечеринках: «Ваша философия с элементарного Канта не подвинулась вперед ни на волос» или «Нацисты, конечно, совершенно неправильно понимали Ницше. Он был к ним еще ближе, чем они полагали» – и понимать, о чем я говорю. Я могу и сейчас сказать что-нибудь этакое, но только будучи уверен, что собеседник тоже ничего не смыслит.

– Не передашь сюда лифчик и трусики? – крикнула из душа Элис. – Они у меня в рюкзаке.

Некоторые мужчины смотрят на лифчики и трусы, взятые девушкой в путешествие, как на декларацию о намерениях. Я как раз из таких. Блекло-розовый растянувшийся лифчик и красные трусики на размер меньше, чем следует, с мультяшной картинкой, свидетельствуют о том, что вас не считают мечтою всей жизни. Первое, что попалось мне под руку в рюкзачке Элис, было довольно любопытно: ни модный изыск «я так неуверена в себе или настолько не в себе, что купила это скроенное из пакетов от чипсов безумие, чтобы привлечь тебя», ни банальные панталоны из «Маркса и Спенсера». Трусики были черные, шелковые, классического покроя – по счастью, без слишком высоких вырезов по бокам, – и, что мне понравилось, без кружев. Лифчик тоже простой, черный, из тех, что приподнимают грудь (если девушка правильно его носит, при встрече с нею вам тут же захочется проверить на ощупь, насколько ее грудь приподнята. Опять прошу прощения за вольные шутки). Что важнее всего, и бюстгальтер, и трусики были новые, даже с ярлыками. Элис явно хотела произвести на меня впечатление. Какого размера лифчик, я смотреть не стал, зная, что иначе непременно кому-нибудь проболтаюсь и выйдет некрасиво.

– Тебе все равно какие? – крикнул я в ответ.

– Там есть белые, – сказала она.

Я из тех мужчин, которые никогда не открывают сумку полностью, предпочитая рыться вслепую, как в барабане с лотерейными билетиками. Я запустил руку в рюкзак и вытащил сначала пояс для чулок, потом сами чулки, черные, – тоже явная декларация о намерениях.

– Задача выполнена. Ставь чайник, Джинджер, я иду домой пить чай, – отчеканил я, возможно, слишком громко.

– Что? – крикнула Элис.

– Ищу, – ответил я.

Что поражает – по-моему, она знала, на что именно я наткнусь в ее рюкзаке, и хотела, чтобы я это увидел. Да, точно придется трахнуть ее до того, как мы пойдем обедать. Надо – значит надо.

Я порылся еще и нащупал книгу.

Могу назвать целый ряд литературных произведений, появление которых в девичьей сумочке встревожило бы меня больше: «Брак под микроскопом», «Воинство Иисуса: путеводитель по Библии», «Женщины с Венеры, мужчины с Марса», журнал «Космополитен» и тому подобное, но то, что я увидел, было немногим лучше. «Жюстина» маркиза де Сада. Сам я этой книги никогда не читал, но, по словам Лидии, почти все восьмидесятые увлекавшейся разными крайностями, понял, что там попадаются весьма жаркие сцены садомазохизма. Тут, доложу вам, глаза у меня полезли на лоб, а может, вылезли из орбит, или с ними случилось еще что-нибудь, свидетельствующее о моем глубоком изумлении. До сих пор Элис казалась мне умной, во всех отношениях зрелой и успешной девушкой, не имеющей ничего общего с глуповатым, грязноватым, в меру тайным миром садо-мазо. Даже я, при всем своем позднем созревании, такой ерундой не интересовался, почему же она?..

Когда я ночевал у нее, она даже не намекала, что хочет чего-то подобного. Неужели я нужен ей только затем, чтобы реализовать ее странные фантазии? Меня слегка затошнило. Значит, стоило в нужный момент надавать ей пощечин – и она позволила бы мне все, чего я столько добиваюсь?

Наконец я нашел белые трусики и бюстгальтер, положил на место книгу и отдал белье Элис, просунув руку в полуоткрытую дверь ванной и тщательно отворачиваясь, чтобы ненароком не нарушить ее уединения, хотя никто бы меня не увидел. Интересно, что было бы, если распахнуть дверь настежь и заорать: «Вот ты где, дрянная девчонка, а ну-ка нагнись и получай по заслугам!» Однако мои друзья-болельщики когда-то предупреждали меня, что видеокамеры слежки есть везде, и карабинеры – итальянская полиция – не дремлют. Если я ошибусь насчет наклонностей Элис, мне вовсе не улыбается проводить время в компании немногих оставшихся приверженцев Бенито Муссолини, не говоря уже о бесславном окончании еще не начатого романа, двух сломанных жизнях и прочем. В общем, я решил пока ничего не предпринимать.

Расхаживать по комнате с бичом, связывать кому-либо руки за спиной и говорить: «Слишком поздно для сожалений, девочка!» – я сам не стал бы, хотя сделаю это, если женщина очень попросит. Меня воспитывали с верой в демократию; знаю, при нынешней политической обстановке в Соединенном Королевстве это кажется смешным и наивным, но что делать, каждый имеет право на свое мнение. Элемент насилия, садистский компонент в садо-мазо никогда меня не прельщал. Знаю, все это делается лишь с обоюдного согласия, но тогда при чем тут садизм? Обычная возня – иногда в буквальном смысле слова – с веревками и наручниками, детские забавы. К тому же, если надо привязывать женщину к постели, чтобы не сбежала до полового акта, я расцениваю это как собственную слабость и недостаток обаяния. Чем связывать, лучше самому пользоваться хорошим деодорантом и не забывать чистить зубы.

Но мазохизм нравится мне еще меньше. Позволить даме взнуздать себя и кататься на себе верхом со словами: «Ты должен называть меня госпожой», по-моему, совсем нелепо, хотя, конечно, я никогда не знал прелестей обучения в частной школе и не посещал собраний «Юных консерваторов». Шутка так себе, но, готов поспорить, в тот момент, когда вы читаете эти строки, все еще актуальная.

Вот костюмы их мне нравятся, правда, только на девушках – на меня никому не напялить собачий ошейник или шлейку. Это навело меня на мысли, как выглядела бы Элис в лакированных ботфортах до колена и прозрачном купальнике, и хорошо еще, что при этом книжка, которую я будто бы читал, удачно скрывала степень моего возбуждения от вышедшей из душа Элис. На ней ничего не было, кроме лифчика и трусиков, и выглядела она, как говорят простые люди и журналисты бульварных газет, потрясно. Мне хотелось вскочить с постели и наброситься на нее с поцелуями, но я не решился. Она подошла к рюкзаку, достала что-то и с улыбкой обернулась ко мне.