Письма смерти - Чжоу Хаохуэй

Проследив за отъездом братца Хуа и его парней, Ло Фэй непроизвольно сделал глубокий вдох. Наконец настала его очередь идти на встречу с этим типом.

Он не стал надевать бронежилет. Какие-то особые предосторожности были уже ни к чему. Да и потом, чем ему поможет легкий бронежилет, окажись он в эпицентре мощного взрыва? Наденет он его или нет — результат все равно будет один.

Вот так, без всякой защиты, Ло Фэй зашел в ресторан.

Калека уже ждал его, испытывая при этом смешанные чувства. Завидев в дверях его фигуру, он скривил рот в горькой усмешке.

Взгляд Ло Фэя задержался на уродливом лице мужчины. Он напряг память, пытаясь воскресить в своей голове образ из прошлого и сопоставить с тем, что он видел сейчас. Но, как ни старался, ничего не получалось. Тот взрыв до неузнаваемости обезобразил его лицо, сделав из привлекательного и незаурядного парня жуткого монстра, на которого и смотреть-то страшно.

Ло Фэй так никогда и не узнал бы, кто этот человек на самом деле. Но нестыковка во времени взрыва в конечном счете привела к разгадке тайны его личности. И пусть никто из его коллег, включая Му Цзяньюнь, не согласился с тем, что разница в две минуты действительно существовала, Ло Фэй все же был убежден: за этой нестыковкой, которой просто не должно было быть, кроется что-то важное. Он даже какое-то время тешил себя мыслью, что Мэн Юнь не погибла при том взрыве, но слепок зубов из архива Контрольного центра судебной медицины не только развеял его надежды на корню, но и напустил еще больше туману.

В полицейском рапорте было указано, что взрыв произошел в 16:13, но звук взрыва, после которого оборвалась связь, Ло Фэй услышал по рации в 16:15. Если эти два события произошли в разное время, то описанный в полицейском рапорте взрыв был настоящим, а вот услышанный Ло Фэем по рации звук вполне мог быть лишь имитацией взрыва. Но была другая загвоздка: вплоть до того момента, когда оборвалась связь, Ло Фэй непрерывно разговаривал по рации с Мэн Юнь. Это породило парадокс, противоречащий всякой логике: Мэн Юнь погибла в 16:13, но каким-то непостижимым образом продолжала общаться с Ло Фэем до 16:15.

Эта явная нестыковка буквально поставила его в тупик. Вчера днем он просидел несколько часов в своем гостиничном номере, ломая голову над этой загадкой, но так и не смог найти этому разумное объяснение. И даже начал сомневаться, не могло ли все это ему просто показаться? Может, он напрасно так уверен в собственной непогрешимости? Может, этой разницы в две минуты и не было вовсе?

И только сегодня Дэн Хуа своим замечанием невольно подкинул ему ключ к разгадке, который не только разрешил логическое противоречие, но и помог распутать хитросплетение других обстоятельств дела.

В момент своего прозрения Ло Фэй пожалел, что не додумался до этого раньше.

Человек после своей смерти, естественно, уже не мог ни с кем разговаривать. Но когда исчез сигнал рации, настенные часы в общежитии Ло Фэя показывали четверть пятого.

Этому было только одно объяснение.

Кто-то перевел время на часах!

В те года многое было не так, как сейчас. Висевшие в его комнате часы были механическими, и их требовалось регулярно заводить вручную. Ло Фэй заводил их каждый вечер, сверяясь с сигналом точного времени по радио. Если кто-то заранее перевел часы, еще до трагических событий, он тем самым создал иллюзию временного парадокса. Тот, кто это сделал, явно рассчитывал на то, что его махинации останутся незамеченными. После совершения преступления комната общежития, где висели часы, неизбежно становилась вторым по значимости местом проведения следственных действий и была бы опечатана. Ведь именно там находились важные вещественные доказательства — оставленная Мэн Юнь записка и «Извещение». Ло Фэя, как свидетеля и возможного подозреваемого, должны были надолго задержать в отделении полиции для проведения допроса. К тому времени, как он вновь вернулся бы в общежитие, никем не заводимые настенные часы уже остановились бы. Таким образом, тот факт, что часы были переведены, так и остался бы никем не замеченным.

Только поэтому Ло Фэй был убежден, что взрыв произошел, когда настенные часы показывали 16:15. Только поэтому он изводил себя сомнениями, как могла Мэн Юнь, погибшая при взрыве в 16.13, разговаривать с ним еще две минуты.

Когда Ло Фэй осознал это, в его голове тут же возник следующий вопрос: зачем кому-то понадобилось переводить часы на неправильное время?

Несомненно затем, чтобы ввести его в заблуждение.

Но кто мог это сделать?

На ум пришел самый очевидный ответ.

Юань Чжибан!

Как у соседа Ло Фэя по комнате, у него было больше всех возможностей провернуть это дельце. К тому же Юань Чжибан знал о привычке Ло Фэя ежедневно выставлять точное время на часах. И, что еще важнее, он был единственным, кроме Ло Фэя, кому было известно, насколько точно идут эти часы. Ло Фэй был убежден, что они показывают правильное время, и не стал бы ставить этот факт под сомнение. Даже разница в несколько минут могла полностью изменить его восприятие.

Но для чего это было нужно Юань Чжибану?

Если предположить, что за всей этой историей на заброшенном складе стоял Юань Чжибан, то тогда Ло Фэй, сопоставив время взрыва, сразу догадался бы, что его друг не погиб в тот день, а услышанный по рации короткий хлопок был лишь имитацией. Ведь, исходя из разговора с Мэн Юнь, Юань Чжибан находился рядом с ней, скованный наручниками и с закрепленной на теле бомбой. Если бы произошел взрыв, никто из них не смог бы спастись.

Следуя этой логике, фактически имели место два взрыва: один был настоящим, а другой — имитацией. Фальшивый взрыв, понятное дело, должен был произойти до настоящего. Когда Ло Фэй уже пребывал в ложной уверенности, что оба его близких человека погибли, у Юань Чжибана было еще несколько минут в запасе до того, как произойдет настоящий взрыв, за которые он мог избавиться от пут, скрутить Мэн Юнь и сбежать.

В таком случае у Юань Чжибана появлялся мотив для того, чтобы перевести время на часах на несколько минут вперед. Его замысел объяснялся очень просто: скрыть сам факт наличия фальшивого взрыва. У Ло Фэя при взгляде на настенные часы должно было создаться ощущение, что тот случился ровно в ту минуту, когда прогремел настоящий взрыв.

Но, как оказалось, перевод времени привел к созданию иллюзии временно́го парадокса. И Ло Фэй, ориентируясь на то время, которое показывали настенные часы, пришел к выводу, что фальшивый взрыв произошел уже после того, как случился настоящий. То есть Юань Чжибану не удалось навязать иллюзию, что это было одно событие, а не два, что вступало в противоречие с его изначальным замыслом, который предположил Ло Фэй.

Неужели Юань Чжибан не уследил за временем?

Когда Ло Фэй услышал фальшивый взрыв, переведенные вперед часы показывали 16:15. По задумке Юань Чжибана, именно это время Ло Фэй должен был считать временем взрыва, поскольку именно тогда, по его планам, должен был произойти настоящий взрыв.