Моя лучшая роль - Стеффи Ли

Взяв ее руки в свои, прижимаю их к подушке над головой и начинаю двигаться, плавно и неспешна, с каждым разом усиливая темп и слишком быстро приближаясь к концу.

Надо контролировать себя, но член глух и не согласен ни на какие уговоры. В своих долгих дрочер-фантазиях он позволял себе очень многое, но сейчас все кажется жалким шаржем, не достойным внимания.

— Хочу трахать тебя вечно, Хлоя. — задыхаясь, шепчу ей в ухо, потому что если бы мог, то не останавливался бы в ней никогда.

Наши мокрые тела идеально скользят друг по другу, наполняя комнату музыкой похотливых стонов, сопровождающих каждый новый толчок моего члена в ее глубину. Идеальную, влажную, тугую. Сомкнув ноги у меня на талии, она приглашает с каждым разом глубже в себя, и я растворяюсь в чистом удовольствии, забыв про что-либо на свете, кроме нее.

Сейчас существует только Хлоя. Совершенная обнаженная Хлоя подо мной и ее нарастающие крики, свидетельствующие о приближении к финалу.

— Давай, русалочка, кончи. — отчаянно молю, находясь на грани. — Сделай это для меня.

И она щадит меня, извиваясь подо мной и громко выкрикивая:

— Райан.

Не способный более сдерживаться, я сдаюсь, отдавшись ударной волне, наконец осчастливив чокнутого профессора, непрестанно повторяющего «моя п-р-р-е-е-е-е-л-л-л-е-сть».

***

Мы лежим, обнявшись, соприкасаясь обнаженными телами и ее пальцы нежно гладят мою бороду.

— Тебе нужны еще доказательства? — улыбается Хлоя.

— Мне будет нужно очень много доказательств, — отвечаю, целуя в висок, — Но пока ты можешь немного отдохнуть.

— Ты очень великодушен. — хихикает русалочка, когда прикасаюсь к ее шее. — И твоя борода щекочет.

— Хочешь я ее сбрею?

— Хммм… — тянет она, и в ее глазах загорается лукавый огонек. — Пока нет.

Мы сливаемся в долгом поцелуе, который дает мне сил произнести то, что я должен был сказать уже очень давно.

— Прости меня. — это всего лишь слова. И от воспоминания, которым они окрашены, ненависть за свою глупость вновь затмевает глаза, но русалочка более великодушна ко мне, чем я:

— Я давно тебя простила, Райан. — прижавшись ко мне сильнее, продолжает Хлоя. — Давай обещаем друг другу, что никому не позволим встать между нами. И, если что-то будет тревожить тебя или меня, мы будем обсуждать это вместе. Ничего не скрывая. Без поспешных выводов и собственных внутренних анализов, пожалуйста. Между нами возвели гору непонимания, когда публичным человеком был только ты, и, если сейчас ты захочешь быть со мной, то попыток нас сломать, от тех же самых репортеров, будет слишком много… и мы не справимся без настоящего доверия…

— Я тебе обещаю, что больше никому не позволю возвести между нами даже шаткий забор. Я поступил, как безголовый мудак, и это послужило хорошим уроком, практически лишив меня самого главного. И нет, я не хочу быть с тобой только сейчас, Хлоя. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы довольствоваться только сегодняшней ночью. Я, как самый настоящий эгоист, хочу быть с тобой всегда, пока в моей груди бьется сердце. Потому что без тебя оно обречено на страдания.

— Райан. — шепчет русалочка, в то время как ее тело начинает дрожать, а уголки глаз наполняются влагой. Прижавшись к мягким губам, вторгаюсь жадным языком, начиная исследовать карамельное царство и извращенный член сигнализирует о готовности. Вместе со стоном желания она чуть отстраняется и невинно задает вопрос:

— А ты меня накормишь? А-то твои…ммм… действия по выявлению доказательств забрали у меня силы.

— Я думал получить еще одно и потом позволить тебе поесть, — усмехаюсь, находясь во власти главнокомандующего, требовательно вставшего у меня между ног и направляющего к захвату.

— Нет нет, — умоляюще произносит Хлоя. — Давай поедим, пожалуйста. Я с утра ела один йогурт и яблоко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Почему ты сразу не сказала? — спрыгнув с постели, направляюсь в гостиную, где оставил сотовый, игнорируя возмущенного полководца, не желающего сменить позу. Беру со стола телефон, сажусь на диван и звоню в ресторан итальянской кухни Osteria Mozza, с отменной едой, который находится рядом и доставит в течение получаса. Исследовать холодильник бесполезно, там давно размножается пустота.

— Можно я возьму что-нибудь из твоих вещей? — раздается голос Хлои из спальни.

— Все, что пожелаешь. — отвечаю, прикрыв рукой трубку, пока оператор сверяет заказ и нервирует меня совей медлительностью.

Заканчиваю разговор с этой черепахой, в то самое время, когда русалочка появляется в гостиной, облаченная в мою серую футболку, демонстрируя свои шикарные длинные ноги. Я же являю собой картинку похотливого извращенца, сидя на диване с раздвинутыми ногами и мощным стояком, который даже нудный голос оператора не смог сдвинуть с места. Взгляд Хлои падает на довольного собой полководца, и несмотря на то, что происходило недавно в спальне, ее щеки окрашивает трепетный румянец, и мне невыносимо хочется вновь оказаться в ней. Глубоко. Очень глубоко.

— Доставка еды будет через полчаса. — хищно улыбаюсь я. — Иди ко мне.

— Райан, я… — чертовка играется со мной и приближается чересчур маленькими медленными шагами.

— Ты успеешь мне доказать все, что нужно. Поверь.

Сквозь тонкую ткань футболки отвечают ее набухшие соски, уверяя, не я один готов к следующему страстному дублю.

Русалочка, сводя с ума, в полу танце подходит и садится на меня, намереваясь и дальше дразнить легкими касаниями к своему входу. Но член теряет всякое самообладание, повелевая рукам глубоко усадить девушку на себя, вызвав ее глухой стон, когда я вхожу в нее на всю длину.

Раскачиваясь на мне, она нежно кусает мое ухо и шепчет:

— Я так сильно люблю тебя, Райан. — заставляя нас с профессором окончательно свихнуться от счастья.

Хлоя

— Нет, — мотаю головой, смотря на подругу, которая лежит на животе на своей огромной кровати, подняв ноги вверх и уткнувшись в телефон. — С каких пор на семейный ужин Элизабет Стил одевает легинсы и футболку?

— А с каких пор Хлоя-моня стала ханжой? — показывает язык Лизи, отрываясь от экрана. — Я, конечно, очень рада, что вы с Райаном приехали, но с чего это именно сегодня все обязаны красиво и торжественно одеться? Вот папу вы позавчера не заставляли.